Демонесса сглотнула и тихо выдохнула. Почему-то такие мысли придавали уверенности в себе, которая, впрочем, довольно быстро таяла под взглядами других демонов.

— Маʼэран, как считаешь, какое наказание стоит выбрать для наших нарушителей? — голос демона обволакивал бархатистыми нотками. И отчего-то внутри у наёмницы появилось странное предвкушение. Тёмное такое, слегка безумное, от которого хотелось заулыбаться и захихикать, а потом юркнуть в тёплые объятия Моррака, обещающие ласку и защиту.

Однако сородичи ждали, не смея покуситься на добычу более сильного, но в то же время надеясь на то, что эту добычу отдадут им. А сами люди, оказавшиеся в клетке, уже не чувствовали себя такими уж героями. От них отчётливо пахло паникой и страхом, попытаться отпустить их сейчас всё равно, что оставить. Сородичи или устроят охоту, загоняя дичь, либо их порвут прямо тут. Безвыходная ситуация. И почему Моррак решил предоставить выбор ей?

— Нехорошо выгонять их, раз уж они пришли, — сказала она. После этих слов Илва ощутила пришедшее от Моррака одобрение.

— Согласен. Оставим их. Надеюсь, их тут хорошо развлекут напоследок, — он чуть прищурил глаза, а улыбка его стала похожа на злобный оскал. Давление силы он снял, а следом вновь раскалил успевшие остыть каменные шипы, отгораживающие отряд от толпы, и убрал их. Демоны тут же накинулись на отряд, отбирая оружие и сминая любое сопротивление.

Илва вывернулась из объятий, не желая смотреть на расправу. Отойдя назад она дрожа осела на софу.

— Молодец, сокровище моё, — довольно проурчал Моррак, садясь рядом. Илва его чувств не разделяла совершенно.

— Я слишком трезвая для всего этого, — честно ответила она, беря отставленную ранее бутылку в руки. Моррак повёл плечами и мягко отобрал бутылку из рук девушки, собираясь что-то сказать, но ему не дал это сделать тихий рык Илвы, полный злобной ярости.

— Моррак, если ты мне не дашь напиться, то я сейчас устрою истерику, разругаюсь с тобой и уйду, — предупредила она, недобро поглядев на него. Он непонимающе посмотрел на девушку, но бутылку всё же вернул.

Илва хмыкнула и отодвинулась от него, хмуро наблюдая, как сородичи разбираются с людьми. Из двадцати человек половину забрали себе демоны страсти, обрадовавшиеся неожиданному пиру. Удивительно, как всех себе не отбили.

На самом деле ничего особенного в происходящем не было. Группа людей, ворвавшихся к демонам, сами виноваты. Головой думать надо всё же. Поэтому их смерть вполне предсказуема. Наёмница и сама поспособствовала этому процессу, ранив их стеклянными осколками. Но к открытому заявлению она была совсем не готова.

Ругаться не из-за чего. А жаль. Илва расстроено вздохнула и допила бутылку, после чего поднялась и целенаправленно пошла к столу со спиртным. В воздухе пахло кровью и ужасом, смешанным с удовольствием. Демонеса поморщилась и, захватив с собой ещё три бутылки, пошла обратно, стараясь по сторонам не смотреть. Недовольство внутри нарастало и одновременно с ним росло нежелание срывать злость на Морраке. Дойдя до софы, на которой сидел демон, Илва плюхнулась рядом и, бережно отложив две бутылки, принялась открывать одну.

— Жизнь — боль, когда мозги работают нормально и не дают устроить ссору, — с тоской подумала она, открывая бутылку и тут же делая из неё несколько глотков. Вино оказалось отвратительно кислым на вкус, но от этого не менее алкогольным.

Девушка искоса глянула на своего спутника. Он сидел спокойно и невозмутимо, но обеспокоенный взгляд тёплых жёлто-оранжевых глаз портил всю иллюзию его холодности. Он молча наблюдал как Охотница выпила сначала одну бутылку, морщась от неприятного вкуса, потом принялась за вторую. Небрежно дёрнув рукой, он поставил заглушающие заклинание, отделяющее их от всех остальных. Мужчина не понимал, почему его нэва расстроена, это распаляло злобу и недоумение в равной степени. Хотелось успокоить её, выяснить причину, а потом сорвать на ком-нибудь стороннем раздражение, если надо будет.

— Может, скажешь, в чём дело? — спросил он, когда Илва допивала вторую бутылку с вином, которое оказалось не таким уж и гадким, в отличие от первого.

— Всё нормально, — буркнула она.

— И поэтому ты занимаешься дегустацией алкоголя, позволяя себе опьянеть?

— Именно.

— Звучит неубедительно.

— Я хочу с тобой поругаться из-за случившегося. Но я не вижу серьёзной причины, чтобы сделать этого. Хочется и не хочется. Что мне делать, а?

Девушка подняла на удивлённого и растерянного от такого заявления Моррака совершенно несчастный взгляд.

— Не надо со мной ругаться, прелесть моя, — мужчина неосознанно потянулся вперёд, ближе к Илве и мягко обнял её, желая стереть этот разбитый вид. О, нет, он не готов видеть её несчастной и вряд ли когда-нибудь будет готов. — О, что мне сделать, чтобы ты развеселилась? Я же ничего не сделал, чтобы разозлить тебя.

— Не сделал. Но мог бы и не выделять перед другими сородичами, — буркнула она, прижимаясь к нему.

— Ты злишься из-за этого?

— Да.

Моррак вздохнул и прижал к себе Илву крепче, после чего тихо зашептал ей на ухо успокаивающие глупости. Демонесса вздохнула и, развернувшись, уткнулась носом в его грудь, понимая, что никакого желания с ним ругаться уже нет. Она подняла голову, заглядывая ему в глаза. Его взгляд был беспокойный и всё ещё немного растерянный, словно он не знал точно, что нужно сделать. И в то же время он весь такой тёплый, родной, мягкий. Ну и как с ним ссориться, а?

— Не хочу…

— Что? — не понял он.

— Не хочу. Ругаться не хочу, — выдохнула она. — Можно не будем, а?

Мужчина тихо засмеялся и поцеловал свою спутницу в макушку.

— Не будем, — согласился он, зарываясь носом в тёмные волосы девушки и закрывая глаза.

Та, окончательно успокоившись, отойдя от несостоявшейся истерики и пригревшись, тихо мурлыкала, раздумывая, стоит ли выпивать третью бутылку или же оставить на потом. Дилемму решил Моррак, подтащив бутылку хвостом к себе и, открыв, выпил сам. Ему нравилось это двойственное ощущение спокойствия, больше напоминавшего гармонию, которое он ощущал благодаря их с Илвой связи. Сейчас это навевало ощущение пьяной радости и лёгкую дрёму. Девушка устроилась рядом, закрыв глаза. Некоторое время они так и лежали, отгородившись от общего шума заглушающим щитом.

Но спустя какое-то время их потревожили два суккуба. Моррак раздражённо фыркнув, поглядел на подошедших, но всё ещё стоящих на почтительном расстоянии женщин. Одна с рыжей копной волос и ярко жёлтыми глазами, весьма открытой одежде, если это можно назвать одеждой. Вторая же наоборот была шатенкой с тёмно-красными, почти чёрными глазами. Она носила закрытый наряд, который, впрочем, смотрелся так, как если бы одежды оказалось столь же мало, как и на первой демонице. Обе привлекательные, безумно красивые и притягательные. Их можно даже назвать идеальными. Но вот было две вещи, из-за которых Морраку была безразлична эта неземная красота: во-первых, на него не действовало обаяние суккубов вообще и они вызывали в нём скорее глухое раздражение разной степени, чем желание отправиться с демоницей в постель. Во-вторых, его собственный, холимый, лелеемый и нежно любимый идеал сейчас дремлет у него под боком. И, в конце концов, он тоже не против подремать! А тут эти…

Подавив рвущийся из горла рык, он недовольно уставился на двух суккубов, что подошли ещё немного ближе.

— Чего вам? — грубо и раздражённо спросил он, после чего поморщился от рычащих ноток, прорвавшихся в голос.

— Мы хотели бы выразить свою признательность и почтение, — склонилась в полупоклоне рыжая суккуб. Золотые украшения на ней звякнули, ярко блеснув.

Моррак раздражённо дёрнул хвостом. Сжечь наглую мелочь или оставить жить? Илва шевельнулась, прогоняя дрёму и прислушиваясь к разговору.

— Возможно, вы бы хотели провести своё время более интересно? — осторожно спросила шатенка, проведя рукой по груди, как бы намекая, с кем именно можно провести время интереснее.