В двух шагах впереди меня, как маяк, на который я должен был двигаться, была спина Конан, поэтому мое психически неуравновешенное состояние осталось незамеченным. В спортивном зале была небольшая комната, с ковриками, матами шведской стенкой и прочей ерундой, вот только именно со всем этим мне и предстояло познакомиться. Если Кисамэ заставлял меня наращивать мышечную массу и развивать общее состояние мускулатуры, то синеволосая решила сделать мои мышцы гибкими и эластичными. По её мнению, только такой вид тренировки, мне не совсем подходит, из-за моего телосложения. Исходя из особенностей структуры моего тела, моя главная задача быть быстрым, и гибким. Однако Конан, не умоляла вклад Кисамэ, потому что по её вескому слову я находился в «крайне плачевном состоянии по физической подготовке», а мне предстояло ещё освоить некоторые виды боевых искусств, или вспомнить, тут как повезет.
Я лежал на спине, раскинув руки, и медленно дышал, мне казалось, что мой рост увеличился сантиметров на десять, так сильно Конан тянула мои мышцы во время тренировки.
— А теперь горячий душ, или ванна, по твоему вкусу. И бегом на ужин. — Она даже не вспотела, а меня можно было выжимать, совсем я запустил себя. Но были и приятные моменты, во время высокой физической нагрузки, все мои проблемы и пугающие мысли уходят далеко, и всё кажется простым, несущественным и решаемым. Чем-то она напоминала мне мою подставную мать, наверно своим поведением, потому что во внешности и её жестах не было ничего общего, с той, которую убили на моих глазах.
— Да, мамочка. – Я, кое-как собравшись с силами сел, но, похоже, снова успел сделать что-то не то. Венка на шее синеволосой пульсировала, а сама она с такой силой поджала губы, что они превратились в тонкую белую линию. Её скулы стали отчетливо угловатыми, а взгляд испепеляющим.
— На сегодня это всё. — Она быстрым шагом покинула комнату, оставив меня в полном недоумении. Я ведь не сделал ничего плохого. Отчего она так взбесилась? Неужели из-за того, что я назвал её «мамочкой»? Но я же не знал, что она так болезненно реагирует на это слово. И раз это слово табу, то почему она не заткнула меня?
Голова с силой напомнила о том что, она в принципе не прочь отдохнуть и что мои жалкие потуги, понять хоть что-то, сейчас, сделают мне только хуже. Поднявшись на ноги, я сделал пару неуверенных движений, и в принципе действие наркоза уже давно закончилось, но что-то мне подсказывало, что всё не так просто. По всей вероятности, в моём организме огромное количество какого-то обезболивающего, и со временем эффект проходит, потому что боль в кистях начинала сводить с ума.
Стараясь не обращать внимания, что с каждой минутой, мои мысли заполняет только слово «боль», я двинулся в комнату, по всяким общим душевым точно больше ходить не буду. И едва я вышел в спортивный зал, как передо мной встала первая проблема. Дверь была уже закрыта, и открывалась она на себя, а не рабочие руки, не позволяли подцепить выемку, что заменяла ручку. Я промучился с этой головоломкой около десяти минут, нервы были на пределе и я совсем вышел из себя. В свои удары я вкладывал всю ненависть и ярость, что накопилась за этот бесконечный день, я сбился со счета после какого удара, нога перестала чувствовать боль. Обессилено рухнув на пол, я прожигал ненавистную преграду взглядом, она ничем мне не отвечала, может и к лучшему, а то если предметы начнут со мной вести диалоги, то пора будет в окно выходить.
Минуты казались часами, от боли мне хотелось кричать, живот скручивали тугие спазмы, и жар с новой силой овладел моим телом.
— Есть кто? — Дверь приоткрылась, и мои глаза встретились с Дзецу. Это был единственный раз, на моей памяти, когда я был рад видеть этого двуликого. — Ты чего тут делаешь, тебя же там ищут. — Его глаза запоминали каждый сантиметр моей одежды, бинтов, и сопоставляли с тем, что меня окружало.
— Дверь захлопнулась, а я пока не могу пользоваться руками. — Уже таким привычным жестом я поднял и продемонстрировал свои ладони.
— Надо было покричать. – Ага, как же. Я тут чуть дверь не вышиб, и меня не услышали, не хватало еще, чтобы я голос сорвал в бесполезной попытке позвать кого-нибудь. Я поднялся и собирался уже выйти, вот только двуликий не ушел с дороги, преграждая её. — Каким образом ты оказался на базе у Хамелеона? — Я застыл. — Или точней будет так: почему Пэйн, взял тебя с собой? — Ничего не понимаю, какого черта вообще здесь происходит? Видимо замешательство отразилось на моём лице, и Дзецу трактовал это по-своему.
— Не прикидывайся. Я знаю, что ты был с ним. Когда ты получил это задание? — Бред, я был без сознания каких-то шесть часов, но уже успел наслушаться столько версий того что случилось, что волосы встают дыбом.
— Без прямого приказа главы, я не обязан что-либо говорить или объяснять. Я вообще не могу понять, о чем сейчас идет речь. — Его лицо приблизилось к моему на столько близко, что мы практически соприкасалась носами.
— Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь. — Его слова обжигали воздухом мои губы, но я не на миллиметр не отодвинулся.
— Поясни. — Я не выдержал и повелся на его уловку, видимо обстановка окончательно выбила из меня остатки разума.
— Ты специально сделал…
— Дей. — Сердце галопировало в груди. Не от того, что хотел сказать Дзецу, а от того, что меня окликнул голос человека, который казалось, существовал в моей прошлой жизни. Мои зрачки расширились, и это не скрылось от информатора, который слишком довольно ухмыльнулся.
— Сасори-дано! — Я разорвал контакт взглядов первым и как в замедленной съемке повернул голову в сторону шатена. — Я… — запнувшись, я не смог поднять глаза выше его шеи, на которой всё ещё отчетливо были видны засосы. Дзецу, кивнул моему напарнику, и ушел куда-то в сторону библиотеки. Я успел выйти, до того как дверь за мной закрылась. — Я рад, что с вами всё в порядке. — Не могу смотреть ему в глаза. Боги, почему ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь, или сделай! Ком подкатил к горлу. Он наверняка уже всё знает. — Я не хотел…- Наконец мне хватило сил встретиться с ним взглядом, и в них я увидел отчаяние. — Я не хотел… — Удивленно моргнув, я обнаружил, как крупные капли стекают у меня с глаз, даже повязка умудрилась намокнуть. — Вы просили их оставить, а я отрезал… я не хотел… я снова не подумал… мне так жаль. — Последние слова, едва можно было различить, из-за того что я заревел как пятилетний мальчишка, которого бросили в огромном супермаркете.
Он перехватил меня с такой силой, что практически весь воздух покинул мои легкие, и мы вернулись туда, откуда я, так желал выбраться. Дверь за нами медленно закрывалась, а я уже был вжат в стену, мои ноги давно не касались пола. Он держал меня под бедра, а я неподвижными кистями не мог уцепиться за его плечи, но закинув руки ему за шею, я с силой притягивал к себе желанное тело. Поцелуй полный соли, и слезы полностью застилающие глаза. Но мне плевать. Опьяняющий аромат, такой знакомый, щекотал мой нюх, и я с жадностью отвечал на поцелуй. Пальцы массировали мои ягодицы сквозь ткань, и с моих губ вырывались сдавленные хрипы. Вот бы он не останавливался…
Но судьба не держала меня в любимчиках, и едва произошла секундная пауза, для того чтобы восполнить запасы воздуха, как Сасори, заставил меня стоять самостоятельно. Он опустил свой лоб на моё правое плечо и тяжело дышал, а я запрокинул голову, пытаясь остановить поток ненавистных слез.
— Ты всё расскажешь мне. — Меня с силой стало трясти, истерика с новой силой накатила на моё истощенное тело. — Не сейчас. Я дам тебе на это время. — Он аккуратно поцеловал меня в шею, а затем его губы плотно прижались к коже на ключице, и с силой стали её посасывать. Закусив губу, я позволил наслаждению волной прокатиться и заставить тело покрыться мурашками. — Я помогу тебе принять ванну. — Его дыхание обожгло влажную шею, и я судорожно кивнул.
Общая ванная комната, располагалась на втором этаже, в ней не было никаких излишеств. Туда меня шатен, доставил на руках, категорически запретив идти на своих двоих. Внимательные пальцы, обнажили моё тело, я не знаю, что во мне замкнуло, но ни стыда, ни смущения у меня не было. Теплая вода прекрасно расслабляла тело, однако руки я не мог опустить под прозрачную жидкость, а голова, запрокинувшись, свисала с бортика. Сасори был больше прежнего молчалив, сидя на низком стуле и держа душ, он мыл мне голову, и это была истинная минута блаженства. Ещё на тренировке Конан мне сообщила, что прибор у меня сняли, а все капилляры в глазу полопались, именно поэтому мне его перевязали. Поэтому я наконец смог вымыть голову, ну точней не самостоятельно, но от этого удовольствия было ещё больше. Его взгляд готов был снять с меня кожу, которая хранила на себе отметки чужих рук, но сейчас я получал от этого какое-то садистское удовольствие. Я нужен ему.
