Его рука соскользнула, и он уже собрался идти назад в ванную, только сейчас я не захотел заканчивать разговор на этом. Перехватив его запястье, я поднес его к своим разбитым губам. Шатен замер, под его кожей бешено стучал пульс, я чувствовал это, потому что крепко держал чужую руку.
— Ты абсолютно не умеешь планировать. — Едва касаясь губами, я целовал его тонкие шрамы на пальцах, слушая тихий голос, заполняющий всё пространство. — Ты только можешь импровизировать, и видимо твои инстинкты, настолько хороши, что ты всегда выбираешь верную тактику. — Подушечки пальцев с нажимом прошлись по моим губам. — И как не парадоксально, всё это, мне нравится в тебе. — Облегчение буквально пролилось бальзамом на моё сердце, которое находилось в цепях страха.
Он склонился и коснулся моих губ своими, аккуратно, но настойчиво углубляя поцелуй, заставляя меня с жадностью хватать ртом воздух, едва появлялась такая возможность. Вот только закончилось всё это непозволительно быстро.
— Тебя Пэйн ждет. — Выдохнул шатен, и с моих глаз моментально спала пелена желания, ведь я как-то уже успел забыть об этом.
Сасори быстро оделся в свою повседневную одежду, интересно я тоже потом буду спокойно переодеваться на глазах у посторонних? Или я для него не посторонний? Или может он, считаем меня несмышленым ребенком и поэтому не стесняется? В приглашающем жесте он указал на дверь, и мне ничего не оставалось как покинуть этот мирный уголок. Сасори закрыл дверь ключом и протянул мне точно такой же, забавно, я думал, что мне никогда его не выдадут. До кабинета Пэйна мы шли в тишине, но это вообще никак не напрягало, больше не было той гнетущей атмосферы.
Стук в дверь и короткое «войдите», оповестило меня что назад пути нет. В последний раз бросив на своего наставника короткий взгляд, я открыл дверь и переступил порог. Кабинет был раза в полтора больше гостиной Итачи, который сейчас стоял рядом с креслом Пэйна по левую руку от него. Массивный стол, дорогая мебель, зайдя сюда ты, никогда не ошибешься куда попал. Наверно красное дерево, с какой-то нервозностью подумал я. Напротив стола стоял достаточно простой стул с кожаной спинкой и подлокотниками, не найдя ничего лучше я прошествовал и сел на него. Это было наше первое общение, когда я относительно адекватен, не пристёгнут и мы не в окружении всего состава Акацуки, вот только, какого черта, здесь делает красноглазый?
— Что случилось с твоим лицом? — Голос отстраненный и такой непривычный для моего слуха, ведь раньше он разговаривал со мной абсолютно по-другому.
— Сегодня упал неудачно на лестнице. Ничего серьезного. — Я смотрел на канцелярские предметы, что были у нашего главы на столе. Надеюсь этот идиот не успел нажаловаться на меня, хотя это бы сыграло ему в минус, да и смотрится он так, будто совсем не пил.
— Интересно. — Задумчиво произнес Пэйн. — На Итачи внезапно зеркало упало, но ему повезло больше чем тебе, всего лишь повредил костяшки на правой руке. Я даже начинаю подумывать о проведении инструктажа по самосохранению в стенах этой базы.— Красноглазый смотрел на что-то «интересное» на полу, значит не я один решил приврать о случившемся, забавно. — Что ж, на самом деле я вызвал тебя обсудить твой отчет, точней его приложение. — Я бы тоже хотел об этом поговорить, ведь я просил конфиденциальности, а тут ею и не пахнет, однако язык будто к нёбу приклеился.
Наклонившись, он достал из внутреннего ящика листы, на которых отчетливо был виден мой почерк. Я стал нервничать ещё больше, наблюдая как он пробежался по написанному, освежая в своей памяти что-то нужное.
— Я удовлетворяю все твои предложения, по всем пунктам. — Листы выскользнули из его пальцев и упали перед ним на стол, сам же Пэйн откинулся на спинку стула. — Итачи, я хочу, чтобы ты сейчас поработал с Дейдарой, вытяни всё что сможешь. — Красноглазый молча, подошел к моему стулу.
— В принципе мне будет достаточно того, что ко мне вернутся все мои навыки, а все остальные воспоминания для меня не имеют значения. — Слишком тихо и неуверенно проговорил я, глядя на главу Акацуки, который внушал мне внутреннее оцепенение.
— Уверен? — Пэйн, с интересом наблюдал за происходящим, отчего становилось ещё больше не по себе, и вся уверенность куда-то испарялась.
— Да. — Стыдно было признаваться, что после «Братишки», ночью меня мучили кошмары, и я боялся, что просто тронусь рассудком. Я могу спокойно обойтись без своих воспоминаний, в конце концов, меньше знаешь, крепче спишь.
— Встань. — Голос Итачи тоже был тихим, но вот неуверенности в нем не было.
Когда я поднялся, он тут же обхватил мою голову в районе висков, с силой прижавшись своим лбом к моему. Красные глаза то терялись в черном зрачке, то поглощали его, полностью окрашиваясь в алый. Давление в черепной коробке нарастало, а я никак не мог моргнуть. Боль становилась невыносимой, и я вцепился в его кисти, пытаясь убрать руки, я физически чувствовал, как капилляры в моих глазах лопаются и по щекам текут слезы. Это была агония, кажется, я даже закричал, и пытался вырваться, для меня минуты превращались в часы, медленно погружая меня в вакуум небытия. Словно плотина прорвалась, когда мои глаза беспомощно распахнулись, перед взглядом проносились картинки того, что я когда-то умел и того чему меня учили. Одними губами я произнес такое сладостно-родное слово, как «Кац», и Итачи отшатнулся. Тыльной стороной ладони я вытер кровь, что успела потечь из сломанного носа. «Итти» тяжело дышал, на его лбу даже выступила испарина.
Брюнет медленно отошел в сторону дивана, едва ли не рухнув в объятия этого предмета мебели, его глаза мгновенно закрылись, словно он уснул. Однако всё это время взгляд Пэйна был прикован ко мне, отчего я опустился назад на стул и принял его игру в гляделки.
— Я известил всех членов нашей организации, о занятиях с тобой. Твоё расписание тоже составлено. — Он выудил из кипы различных документов лист с таблицей и протянул её мне. Мне пришлось подняться и потянуться через весь стол, вот только пальцы он разжал далеко не сразу, но я отступать не собирался. Наконец усевшись назад, я пробежал взглядом по своему расписанию, не дурно, очень не дурно. Сегодня ночью в 2:35 у меня встреча с Какудзо, тогда ясно, почему Пэйн решил воспользоваться услугами Итачи именно сейчас. — Подойди ко мне.
Сначала я сложил лист бумаги и убрал его в карман штанов, поднимаясь, я почувствовал как у меня коленки затряслись. Остановившись у края стола, что продолжал разделять нас, я непонимающее сдвинул брови, потому что думал, что мне снова что-то покажут, но столешница была пуста.
— Сюда. — Он чуть отъехал от стола и жестом руки указал на место, противоположное тому, на котором ещё недавно стоял Итачи. Это мне совсем не понравилось, но я вынужден был подчиниться. Когда я подошел он как раз развернулся на кресле в мою сторону. Пирсингованный протянул руку пытаясь коснуться моей щеки, но я поймали озадаченный взгляд Итти, который всё ещё сидел на диванчике за спиной главы, наблюдая за происходящим. Рыжий мужчина чуть наклонил голову в тот момент когда я вздрогнул от прикосновения его пальцев к моей скуле, я морщился от больных нажатий на ещё саднящую кожу. — Итачи, на сегодня ты свободен, спасибо за работу. — Бросил за спину, такую простую фразу, глава Акацуки, но у меня почему-то волосы на затылке зашевелились и захотелось ретироваться вместе с этим чертовым брюнетом.
Красноглазый не издал ни звука, он поднялся и закрыл за собой дверь с другой стороны, оставив меня в кабинете, наедине с Пэйном. Не церемонясь, пирсингованный, двумя пальцами подцепил мой подбородок и заставил посмотреть сначала в одну сторону, затем в другую. Это напоминало покупку товара, когда человек вертит то, что хочет приобрести, и смотрит под разными углами на свою находку. Чуть отклонившись, я ненавязчиво ушел от его прикосновений, он ухмыльнулся и растер подушечки пальцев друг о друга.
— Как ты решился на столь кардинальную меру? — Пояснений не требовалось, мы прекрасно понимали, о чем идет речь. Дело в том, что я, в приложении к отчету, попросил предоставить мне прибор, который обезопасит моё зрение от вмешательств всяких доморощенных гипнотизеров, ради этого, я даже готов распрощаться с одним глазом.
