— Твои губы источают яд. — Едва различимо проговорил фанатик. — Мой прекрасный, темный ангел. — Бедра, бока, не переставая получали ласку, отчего я никак не мог сосредоточиться на словах. — Сама смерть целует тебя, а черные, тяжелые крылья за твоей спиной переломаны, отчего шаги твои тихи, а взгляд устремлен, только в небо. Молю снизойди ко мне. Хоть на ночь одну, хоть на вечность. – Это слишком… смущает?! – И пусть это лишь мгновение в моей судьбе, я молю, чтобы этот миг стал длинной в бесконечность! - Я сошел с ума или Хидан и в правду молился мне?

— Пожалуйста, Хид. — Пуговица и ширинка поддались чужой руке, а влажные губы седого ласкали мою шею, отчаянно пытаясь добраться до ключицы скрытой одеждой. Громко и пошло ахнув, я понял, что остановиться не удастся, потому что мой член сочился смазкой, а фанатик активно растирал её по стволу, заставляя меня дрожать и прижимать его к себе как можно ближе, одной рукой. — Нет, Хид. — Он отступил от меня на шаг, и холод смешался с моей паникой. — Хидан!

Я просил его остановиться, но на самом деле не хотел, чтобы это прекращалось. Всё разрушилось, когда я узнал то, что знать не хотел. Пределов дозволенного для него не существовало, он не только прекрасно целовался, но и делал превосходный минет, который я смог оценить далеко не понаслышке. Тихий голос внутри меня пытался перекричать эмоции, заглушить мою боль. Я хочу, но я не люблю, я в восторге, но этот стыд и грязь, желание, эйфория. Он проглотил всё до последней капли, а я готов был сгореть от омерзения к самому себе. Неправильно.

— Прости меня, мой ангел. — Я понял что плачу, только когда пальцы седого аккуратно стерли соленые дорожки на моих щеках. — Я не смею осквернять ваше…

— Поцелуй меня, ублюдок… — Всхлипнув, я впился в опухшие губы, пытаясь утонуть в этом мгновение, ведь я должен оказать ему ответную услугу, вот только для него это будет значить совсем другое.

Вновь подняв меня на руки, крепко сжимая мои ягодицы, седой стал нежен как никогда. Или у него железная выдержка, или это не ампула повлияла на стояк, который упирался мне в пятую точку. Входная дверь едва ли не слетела с петель, открываясь с силой которой можно было убить. Мой разум практически вернулся к обычному состоянию, давая мне понять, что это наш с Хиданом конец. В испуге я заерзал в сильных руках, которые даже и не думали отпускать меня. «Это за нами»? — Произнес я одними губами, понимая, что мой носитель всё прекрасно поймет, и слышит тяжелые, приближающиеся шаги. «Да». — Ответил мне беззвучно малиновоглазый, а мое сердце готово было выскочить из груди, потому что один из наших преследователей встал около закрытой двери кабинки. «В своем несчастье одному я рад, что ты – мой грех, и ты – мой вечный ад». - Фанатик процитировал Шекспира, и выветрил у меня из головы совсем все мысли. Пользуясь моей заминкой, он мягко прихватил мою нижнюю губу и скользнул языком внутрь, заставляя ещё острее почувствовать то, что происходило. Самоубийца.

Когда дверь слетела с нижней петли, жалобно «заскулив от боли», и повисла на верхней сцепке с косяком, ни один из нас не дернулся, завершая последний поцелуй. Чику меня не тронет, а вот Какудзо может, но я слышал две пары шагов, а значит всё в порядке, успокоил я себя, разлепляя веки и отстраняясь от лица Хидана. Оказывается я, когда-то взлохматил зализанные белоснежные волосы, и сейчас мой соучастник был в непрезентабельном виде.

— Потрудись объясниться. — Малиновые глаза будто старались запечатлеть мой образ, прежде чем встретиться с зелеными собратьями, имеющими убийственную ауру. Мои ноги получили опору и седой, наконец, слишком медленно отпустил меня разворачиваясь к своему напарнику, натягивая на себя маску отстраненности.

— Наш вылет в полдень, телефон отбыл в другой мир, а я в скором времени планировал вернуться в номер. — Какудзо явно не понравился такой ответ, видимо вопрос был не об этом. — С чего я должен был отчитываться о своем свободном времени? — Эта фраза прозвучала с вызовом, отчего чаша терпения брюнета грозила переполниться.

— Дейдара, если ты продолжишь находиться здесь, то я закончу начатое Хиданом и убью тебя. — Обогнув седого, я придерживал сползающие джинсы, потому что ширинка и пуговица были всё ещё расстегнуты, а копошиться на глазах у разъяренного хирурга не входило в мои планы. Обогнув дверцу кабинки, двигаясь в опасной близости от Какудзо, я чуть было не шагнул назад, полностью замирая, отчего показалось, что даже сердце перестало биться.

Рыжие волосы, пирсинг, тот же цвет глаз, но вместо Змея, у входа стоял Пэйн, медленно сканируя меня от макушки опускаясь по миллиметру ниже и ниже, задерживаясь на моих расширенных от испуга глазах. Я не мог пошевелиться, и взмолился чтобы прямо сейчас я просто открыл глаза, лежа в кровати. Сначала я побледнел.

— Сколько? — Раздался бас брюнета рядом, за спиной.

— Три. — Вяло отозвался седой, явно пытаясь сохранить между ними дистанцию, но повернуть голову и проверить я не мог, находясь точно в параличе.

— Паскуда. — Глухой удар и возня, но я не шелохнулся.

Я не понимал что происходит, мозг просто отказывался работать, уйдя в отпуск. О чем они говорят, и какого черта я вижу перед собой главу Акацуки? Пунцовые пятна раскрасили лицо, потому что память услужливо нашептала мне, почему я вообще ушел «погулять». Чику не сказал мне о том, что я был с Пэйном. Нужно что-то сказать. Нужно объяснить. Нужно. Однако рыжий просто развернулся и покинул это помещение, оставляя меня наедине с парочкой, выясняющей отношения. Пальцы тряслись и никак не хотели справляться с молнией, отчего я нервно кусал опухшие губы, ещё больше усложняя себе задачу. Рванув наружу, я не застал знакомый силуэт и просто побежал на улицу, надеясь, что Пэйн не ушел слишком далеко. Холод хлестнул по щекам, но я ничего не почувствовал, видя фигуру которая удалялась от этого чертового клуба. Пар изо рта убивал снежинки, которые медленно падали, но я побежал за тем, перед кем мне больше никогда не реабилитироваться.

— Так свербело что ты, вместо того чтобы сосредоточиться на возвращении в строй, предпочел потрахаться в туалете дешевого клуба и дать Какудзо все права убить тебя? — Почему я так реагирую? Пэйн лишь развернулся ко мне, а я вновь встал как вкопанный, не в силах сделать и полшага. — За твою службу, могу организовать тебе бонус. — Я даже рта раскрыть не мог, сам не понимая почему. — Я убью тебя безболезненно. — Запустив руку под плащ, Пэйн извлек пистолет и снял его с предохранителя. — За свои поступки нужно нести ответственность. — Поджав губы, я смотрел сквозь направленное на меня дуло в его глаза, которые были безразличны к происходящему.

— Ответственность за происходящее на мне. — Я дернулся от голоса Змея раздавшегося со спины, а когда он встал чуть впереди меня, я понял что он без верхней одежды и от него идет, в буквальном смысле этого слова, пар. — Пэйн, ты не импульсивный, так почему сейчас ты даже не даешь мне шанса объяснить. – Выдохнув, мой психотерапевт сильно старался привести дыхание в норму, чтобы его голос звучал более уверенно.

— Шанс? Чикушодо, тебе было поручено простое задание, с которым ты не справился. — Пистолет всё ещё держал меня на прицеле.

— Видишь, мы пришли к выводу, что задание провалено всё-таки у меня, поэтому убивать мальчика было бы… — Выстрел, но против ожидания мои глаза не зажмурились, а наоборот, широко распахнулись. — АААААшшшшщщ… — Длинноволосый рухнул на колени, поймав пулю, выпущенную Пэйном. Я так и не перевел взгляд, понимая что единственная рабочая рука теряет от мороза чувствительность, да и сам я промерз до костей.

— Свяжись с Какудзо, пока он ещё здесь и завтра предоставь мне отчет. Твои услуги более не требуются. — Как ни в чем не бывало, продолжил Пэйн, а я внезапно понял, что секунду назад каким-то чудом избежал смерти. — Ты. — Пистолет кивнул в мою сторону. — Идешь со мной. — Вздоха облегчения не вышло, потому что у меня сложилось впечатление, что меня всё равно убьют, только теперь более изощренно.