Спасти себя. Абстрагироваться. Живой Сасори, переживающий панический страх Итачи, властный голос хозяина жизни Мадары и привычно рабочее состояние Пэйна. Это было в мой день рождения, это подтверждает моё сообщение, которое зачитал напарник. Тело трясет от слез, но мысли, мои собственные мысли, выстраивают по кирпичикам личность под именем Дейдара. Я любил недостаточно. Он любил меня, а я не успел дать ему то, что он заслуживал. Мне не дали время. Он сам не дал мне время.

Почему никто не видел, как все эти вопросы рвут в клочья Сасори изнутри, почему причиной всего этого должен был быть я? Я виноват в этой смерти. О боги! Тело трясло, и даже через наушники я слышал свой вой, но казалось, это была отдельная личность, потому что я продолжал слушать как мой напарник вынужден рассказывать о наших постельных делах. Шатен ненавидел выносить сор из избы, а здесь его заставили едва ли не продемонстрировать наш секс. Он был пьян, когда вернулся ко мне, он мне слова не сказал. Как он не сошел с ума от этой боли в одиночку? Почему я не заметил? Я должен был умереть! Он должен был меня убить! Я не достоин…

«Я был уверен, что после того как я воткнул ему нож в сердце, он был мертв. Последняя моя встреча с ним состоялась лишь для того, чтобы я его убил». Из носа вместо соплей потекла густая кровь, и я истошно заорал от боли пронзившей мой мозг. Я пытался вырваться, но Змей крепко держал меня в объятиях, что-то говоря, но он не мог достучаться до моего сознания.

Чертовы блоки, замена воспоминаний, это всё не дело рук этих брюнетистых ублюдков, так кто же меня так ненавидел? Блок, который нельзя сломать, таким образом, я никогда не верну себе воспоминания полностью, а значит всё напрасно. ВСЁ!

Провокация Мадары, на тему наркотиков и Пэйна, а дальше я сходил с ума, громко рассмеявшись, слушая то, как старший Учиха рассказывал во всеуслышание о том, как трахал меня. Сасори-дано, вы имели полное право срезать эту чертову голову, вместо горлышка у бутылки, но вы не убили, ни его, не меня. Тогда я должен был умереть сам, вы правы. Я тот человек, который предпочел жить без чести.

Мозг отметил, что в кабинет вошел посторонний, но мне было наплевать на растерянное лицо Кисамэ. Пэйн говорил о подарках, а Змей что-то проорал «гостю», отчего тот в испуге, в буквальном смысле этого слова, испарился. Шею покрывали поцелуи, а я думал о своей смерти, что так лучше. Так правильней. Так легче.

«Мадара-сама, я хочу узнать место, в которое вы отправили Дейдару, название, адрес и имя под которым там фигурировал мальчишка». Это был последний вопрос заданный Пэйном, после чего видео прерывалось.

- Меня сделали шлюхой в борделе, да. – Я потерял сознание, обмякая в руках Чику. Сасори знал всё. Это я убил его. Я не имею права жить. - Видео обрезанное, да. – Змей как раз водружал моё тело на кровать, отчего я и пришел в себя. Никак не удавалось определить, что же со мной происходит и почему тело дрожит как при ознобе, но слез больше нет.

- Да. – И вроде бы внутри всё пусто, а в то же время эту пустоту рвут крючья боли и непонимания. – Ты должен дождаться меня, слышишь, Дейдара? – Мои щеки были захвачены теплыми ладонями привлекая внимание к говорившему.

- Я не понимаю зачем мне жить Чику, ты дашь мне ответ, м? В моей жизни не осталось ничего, даже меня самого, хм. – Плакать не хотелось, так же как и кричать, я хотел, чтобы всё исчезло, а точней, чтобы я просто взял и умер.

- Я мог бы тебя утешить и сказать что всё изменится и ты двинешься дальше, но это не так. – Конечно не так, у меня болит сердце, физически, и это чертовски досадно. - Ты будешь двигаться, но только не в личностных отношениях, Акацуки не способствует этому. Если ты любишь, то ты слаб, потому что всю свою силу ты делишь на двоих, чтобы защищать себя и свою любовь. Он дал тебе возможность жить дальше, и ты должен понять это. – Должен? Я вообще никому ничего больше не должен, гори оно огнем.

- Ты не прав, в конце он просто отказался от меня, он бросил меня…

- Ты говорил, что ты нарушил ваш договор, о чем он был? – Мои брови дрогнули в намеке на вопрос, но лицо будто сковала маска, и я на несколько долгих секунд задумался.

- Я не хочу об этом говорить, да. – Это не касается никого, и я не хочу думать о том, что единственный кто не смог сдержать обещание это я. Никчемный я. Недостойный я.

- Хорошо, но я уверен, что это был договор на перспективу, и Сасори не стал бы делать такие вещи, не собираясь связывать с тобой своё будущее. – Слова причиняют лишь боль, неужели ты этого не понимаешь?

- Ты ни черта не знаешь, да! Оставь меня в покое, да! – Хотелось просто кричать, орать, срывая голос, будто пытаясь выплеснуть всю ту гниль что чернила сердце.

- Не могу. – Нелепость! Ведь вчера, ты спокойно ушел.

- Ну да, это же твоя РАБОТА! Я нормально, ты же видишь, да. – Взгляд блуждал по комнате, отмечая испорченные стены и отсутствие моей птицы. Все меня бросают.

- Я вижу, что ты хочешь сдохнуть. – Я перевел взгляд на рыжего, чувствуя дискомфорт из-за опухших век и распухшего носа.

- И что же в этом плохого, м? – Всем станет лучше. Хотя. Меня не волнуют все, это мне станет легче, ведь я эгоист, зарвавшийся, самовлюбленный ребенок.

- Это называется вторичная алекситимия – неспособность разобраться с тем, что происходит у тебя внутри, и концентрацией только на происходящем вокруг. – Я болезненно нахмурился, ведь действительно я пытался концентрироваться на окружении, своих мыслях, и старательно игнорировал дыру в груди.

- Ты не можешь знать, что я чувствую, да. – Я даже ухмыльнулся его самодовольству, отчего внутри что-то укололо, привлекая к себе внимание, но я пропустил и этот «колокольчик».

- Могу. Я обладатель когнитивной, эмоциональной и предикативной эмпатии. – Эмпатия, это разве не суперспособность в комиксах? Хотя Акацуки это тот ещё рассадник… талантов.

- Я бы похлопал тебе, но увы руки мне пока не подвластны, хм. – Когда же ты уйдешь и оставишь меня в покое?

- Я оставлю компьютер на голосовой программе управления…

- Мне это не нужно, да! – Уйди, и дай мне подохнуть в одиночестве!

- Сигареты, алкоголь будут в кабинете, а вот наркотики и антидепрессанты, увы, ты не найдешь. – Что ты несешь? – Еду найдешь на кухне, или если хочешь могу оставить здесь.

- Чику, ты оглох, м?! Мне ничего не нужно, да! - Раздражение заставляло взбунтоваться каждую клеточку моего безумного мозга.

- Корм твоей своенравной птице я оставил в клетке, и если ты сможешь, оставь хоть что-то от базы, я буду тебе бесконечно благодарен, потому что возвращаться в тот придорожный гадюшник вместе с тобой, мне не хочется. – Это бесполезно, он меня не слушает.

- Чего ты добиваешься, м?

- Камеры пишут видео и звук, я буду за тобой приглядывать. Чего-нибудь хочешь, помимо того чтобы закрыть глаза и исчезнуть? – Его лоб коснулся моего, точно настраиваясь со мной на одну волну.

- Я ничего не хочу, Чику, да. – Мой ответ сдохнуть ты игнорируешь, а больше мне сказать нечего.

- Ты большой молодец, Дейдара. – Затылок чуть массировали чужие пальцы, но это вызывало лишь сонливость. - А я вот хочу чтобы по моему приезду ты отправился вместе со мной для уничтожения одного завода. – Взрывы?

- Я больше не…

- Твоя взрывчатая глина здесь, на базе, вместе с вещами из твоего старого дома. – Глупо давать мне такую информацию, когда я планирую свести счеты с жизнью, едва ты покинешь этот могильник.

- А ты не боишься…

- У тебя есть тысяча способов убить себя и без своей взрывчатки, поэтому я не боюсь. – Эмпатия, это связанно с чувствами, а не с чтением мысли, разве нет? - Телефон я уже настроил на голосовой вызов и если захочешь поговорить со мной, я буду рад тебя услышать. – Я не позвоню тебе.

- Чику, мне так…

- Всё в порядке, мой хороший. – Я закрыл веки, позволяя себе задрожать, от теплых прикосновений ладоней рыжего к моей спине. Молчание затянулось на несколько десятков минут, но его не хотелось нарушать. Плавно перетекая в горизонтальную плоскость я оказался в объятьях Змея, жадно впитывая взглядом такое странное лицо, будто я впервые его увидел. Чуть ниже правого уха у него была родинка, о существовании которой я даже не догадывался, а что я могу сказать о Сасори? Я совсем не помню его.