— Всё что с тобой сейчас происходит, всего лишь защитная реакция твоей психики, для того чтобы ты не тронулся умом. Поверь, ты любил его очень сильно. Насколько позволяло твоё недоверчивое сердце. — Его ладони обхватили мои щеки, заставляя видеть только его. — Просто он любил тебя сильней, и это не твоя вина. Это был его выбор, поступить именно так. — Он коснулся своим лбом моего, оказываясь в опасной близости. — Прости меня, но сейчас я скажу, то, что объяснит многое, но абсолютно не понравится тебе. — Страх леденил грудную клетку изнутри, но я не мог заставить себя не слушать, это было важно. — Ты уже любил другого, просто забыл об этом. — Я дернулся, пытаясь отстраниться. — До Сасори. — Ничего кроме пронизывающих глаз невозможно было увидеть. — Всё решилось с этим человеком настолько плохо, что твой мозг претерпел самостоятельные изменения и воздействия гипнозом. Ты ничего не чувствуешь потому что ты ещё не до конца зализал свои раны, точней твои раны не до конца зализали. — Это намек на Мадару?! Ложь! Чушь полнейшая!
— Я любил только Сасори, да! — Однако в груди предательски сжались тиски, потому что фраза показалось мне фальшивой.
— Любил, я не спорю. — Это всё ты виноват! Ты заставляешь меня сомневаться. — Но ты замечал, как ты пропитываешься эмоциями других, как ты ловко можешь выбрать ту или иную модель поведения…
— Я не притворялся, да! — Я прекрасно понимаю, к чему он ведет, но всё не так просто! Я верю в то, что чувствовал. Или я чувствовал то, во что так отчаянно хотел верить…
— Я знаю, но я говорю, что ты стал пуст именно в своем прошлом. А то, что у вас было с Сасори это колоссальная работа, проделанная Акасуной, и ты тоже большой молодец! Но ты был только в начале своего восстановления, а теперь потеряв свой источник, ты развернулся к началу. Какудзо заставил тебя сделать первый шаг, а я держу тебя за руку и не позволяю сделать следующий, чтобы ты не вернулся к такой манящей и простой внутренней пустоте. Ты понимаешь, что я тебе говорю? — Он чуть сильней сжал моё лицо, и я понял, что смотрел на его переносицу, полностью обмякая.
— Нет, хм. — Честно и тихо я сказал это, а рыжий притянул меня к себе, заставляя виском коснуться его груди.
— Вот и славно. — Он судорожно втянул воздух носом, а я даже не мог моргнуть, слушая сильные удары сердца прямо под ухом. — Ты хорошо постарался. — Губы коснулись моей макушки и я вздрогнул, понимая, что из глаз снова текут слезы, а я до сих пор не чувствую ровным счетом ничего.
— Это ведь я виноват в его смерти, да? — Это действительно безысходность.
— Что? Нет. — Ты лжешь мне! — Но ты сыграл одну из ключевых ролей в этом, мне нет смысла врать. — Я потерся щекой о чужую футболку, будто ластясь, тут же получая крепкие объятия.
— Мне больно внутри, но это физическая боль, да. Я не знаю, что я должен чувствовать и откуда вообще берутся эмоции, м? — Макушку снова поцеловали, и я стал трястись от безудержных слез.
— Плачь, Дейдара, плачь. — Мою спину и бок гладили, но это не приносило облегчения. — Я помогу тебе почувствовать, но нужно время. — Он шептал что-то ещё, но я потерял сознание, так и спустив в помойку свою первую за долгое время тренировку.
— Черт. — Прохрипел я, пытаясь сфокусировать взгляд на бардаке спальни. Повернув голову в другую сторону, я понял, что приступы удивления на этом не закончились. На противоположной стороне кровати, практически на самом её краю, спал Змей, с настолько умиротворенным и блаженным лицом, что я на мгновение притих. — КАКОГО ХРЕНА, М? — С силой пнув ничего не ожидающее сонное тело, рыжий с грохотом оказался на полу, зашипев как истинное чешуйчатое.
— Ты что творишь, маленький ублюдок! — Из-за края кровати показалась взлохмаченная голова и недовольный взгляд явно кое-как раскрытых глаз.
— Ты дрых в моей кровати, да! — От возмущения я повысил голос.
— Это моя кровать! — Он рявкнул мне в ответ, поднимаясь и стряхивая с себя осколки.
— Пошел нахер отсюда! — Сердце бешено колотилось, от осознания того, что меня снова переодели в домашнюю футболку, а я этого даже не запомнил.
— Да уймись ты, истеричка! — Рыжий накрыл ладонью лицо и с усилием потер его. — Сдался ты мне. — В отличие от меня он оставался в той же спортивной форме, что и был. — Вставай и спускайся на кухню, я найду что-нибудь из еды. — Легко вскинув руки, он потянулся всем телом, даже привставая на цыпочки, полностью сбивая меня с толку.
Оставшись наедине с самим собой, я наконец обнаружил ужасную усталость, но вместе с тем, мне жутко захотелось плюхнуться назад, на подушку и проспать как минимум пару суток. Часы показывали половину второго, и если учесть, что подъем был в восемь, то спал я явно не полчаса. Справив нужду, я потопал босыми ногами на кухню, и желудок бурчал из-за того что сегодня я абсолютно забыл про него. Какого черта пирсингованный так дрых в кровати, это что попытка сблизиться? Он что пытается заместить мне Сасори? Ненавижу опекунов!
— Я разочарован твоим поведением, да. — Брови рыжего медленно поползли вверх, распахивая глаза, едва я произнес эту фразу, заходя на кухню.
— Дейдара…
— Помолчи! Я не закончил, да. — Пройдя к стулу, который мной был облюбован уже давно, я увидел, что теперь у него ещё и рот приоткрылся. — Я не давал тебе повода, для такого поведения…
— Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? — Его глаза сузились, и он с размаха швырнул нож на столешницу, освобождая руки. — Ты пытаешься меня запугать, чтобы обезопасить себя. Или свою пятую точку, тебе видней. — Я недовольно сдвинул брови, ведь на самом деле я просто хотел сразу расставить все точки над «и», чтобы подобных ситуаций не возникало в будущем. — Ты используешь те фразы и интонации, которые могут заставить меня делать или не делать что-то. Не понимаешь? — Он ухмыльнулся, смиряя меня взглядом сверху вниз. — Ты сейчас пытался отыграть роль Пэйна.
— Что? Я не…
— Стоп, стоп, стоп. Не делай такое испуганное лицо. Ты правда не замечаешь когда пытаешься переиграть кого-то? — Я помотал головой. — Ты выбрал единственного человека, чьих слов я не могу ослушаться, это похвально. — Он приблизился, ставя на стол тарелку с едой. — Но я не железный, поэтому не искушай меня. В отличие от него, тебя я могу хорошенько приложить лицом об стену, чтобы думал, прежде чем что-то говорить. Я и так много потерял сидя тут с тобой двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, обеспечивая твоё круглосуточное наблюдение. А теперь не зли меня и давай просто поедим.
— Я пойду спать, хм. — Когда мы закончили прием пищи, известил я пирсингованного.
— Я подниму тебя вечером, для ужина. — Ну, нечто подобное я ожидал, потому что рыжий буквально насильно пичкал меня едой, аргументируя это тем, что для заживления, организму требуется очень много энергии.
— Надеюсь в кровати я буду спать один, м? — Я был вполне серьезно настроен разрешить эту ситуацию, так как делить свое ложе с кем-то для меня было слишком… омерзительно.
— Свали уже, озабоченный. — Змей фыркнул и принялся наводить себе кофе, не собираясь так быстро покидать кухню.
Поднявшись по лестнице и привычно пройдя через кабинет Пэйна в комнату, я плюхнулся в кровать, игнорируя приставания Клайда, который пытался дергать меня за волосы. Сон это хорошо, и, кажется, будто я не спал несколько недель, потому что сил пошевелиться у меня не было. Змей меня раздражал, раздражает и будет раздражать! Как он может вести себя так? Ведь он прекрасно осведомлен о том, что я спал с Сасори в одной кровати, о том как тот выхаживал меня, так зачем ему вести себя также? Свидание? Что это вообще такое? Попытка заставить меня добровольно прыгнуть к нему в кровать? И если учесть этот факт, то я давно уже сплю в его кровати. А где спит он?
Ворон больно клюнул моё ухо, и я шикнул на него, переворачивая голову в сторону раздражителя. Он сказал, что следит за мной двадцать четыре часа в сутки, видимо, чтобы оперативно сработать на мои выходки или состояние. Для того чтобы следить, нужно постоянно наблюдать, выходит вопрос в другом, не где он спит, а когда он спит? Вероятней всего именно тогда, когда я сам нахожусь в отключке. Черт. Я могу пересчитать по пальцам когда помню моменты того, как я засыпал самостоятельно, а не просто отключался. Выходит что моменты моего «включения» были также неизвестны, а учитывая что он всегда оказывался рядом, то он не спал в это время. Может он действительно просто уснул, когда коснулся своей подушки, а я правда настолько озабочен, что приписываю всем его действиям такой контекст?
