========== Глава 81. Праздник детства ==========
Общение постепенно налаживалось, а спустя неделю мы уже вместе отправлялись на задания, где, непременно, я получал по макушке за плохую подготовку. Природа просыпалась, а вместе с этим оживал и я, теперь вставать по утрам не казалось такой мукой. Я определенно любил солнце и свежий ветер. В моей мастерской всё чаще можно было наблюдать открытое настежь окно, на подоконнике которого развалился я, нежась под солнечными лучиками. Я перестал задумываться над тем, что все, что я делаю, может быть ложью, потому что мне плевать, для меня это правда, потому что я чувствую именно так. Сасори принимал мои заигрывания и ласки, с некой долей снисходительности, потому что делал я это, чаще всего перед посторонними лицами. Всё дело в том, что я мог видеть его легкую панику в глазах, ведь он не мог проявлять своих истинных чувств при ком-то. Зато позже, в спальне, я получал нагоняй, однако в большинстве случаев мы заканчивали это в постели. Я стал понимать и чувствовать его лучше. Я стал понимать лучше самого себя.
— Сасори-дано, я закончил, да. — Перечерченная в сотый раз таблица-сетка моей жизни, оказалась на столе, за которым сидел напарник.
Шатен прервал свои занятия, и мы стали обсуждать то, что я расчертил. Точней он задавал вопросы, а я пояснял свои пометки и важные вещи, которые не всегда оказывались таковыми. До одиннадцати лет, в моей голове не существовало дыр, точней память не подвергалась изменению и не была заблокирована. Да, от меня отказались родители, да, я был непослушным ребенком и да, меня с пеленок воспитывали как убийцу сам глава ASIO. Я жил с другими ребятами, и наше обучение было под грифом «засекречено», и я не помнил некоторых вещей в силу своего возраста и срока давности. Однако первый пробел, который я выявил, приходился на одиннадцать лет, вроде незначительно, но казалось, что я упустил важный момент. Это была поздняя весна, и мне совсем недавно исполнилось одиннадцать, я возвращался с очередного задания и вернулся я не вовремя. Я отлично помню, как меня долго заставляли писать объяснительные и мурыжили, пытаясь выяснить, не стал ли я двойным агентом. Но где я пропадал всё это время? С кем я был? Чем я занимался? Увы, эта информация отказывалась идти ко мне в руки. На протяжении всего года у меня иногда выпадали по несколько дней таких пробелов. Они были незначительны и не влияли на общую картину, а распознать это можно было только из-за объяснительных, которые я писал, но их текст не внушал доверия даже мне.
В двенадцать лет, я стал совсем редко бывать на базе, всё чаще работая на два фронта, засланной крысой. Поэтому в этот период было сложно отследить конкретные промежутки блокирования воспоминаний, однако яркое пятно всё же было. В это время я часто был в Японии и познакомился с Нингендо. Вот только наше знакомство было очень смутным, я помнил его вскользь, он был мне абсолютно не интересен, а остальное как в тумане, что навело меня на мысль, что скорей всего на том рауте присутствовал кто-то, кого я не должен был вспомнить.
В тринадцать лет, меня убили ударом в спину, точней я позволил этому случиться. После смены организации я стал работать не на правительство, а на мафиозную группировку. В этот период я имел ещё больше пробелов в памяти, здесь стала расти моя известность в теневом мире, множество встреч и знакомств, зарождение связей и приобретение врагов, которым я перешел дорогу.
В четырнадцать лет был туман в период с августа по январь, я много путешествовал. Это время отдает теплом, возможно потому что я бывал на тропических островах и имел шикарный загар, а также опаленные солнцем волосы. Сасори впервые сделал свою пометку на моём листе. В промежутке между тринадцатью и четырнадцатью я попался на глаза Орочимару, однако из-за моих быстрых перемещений и из-за того что он ослабел к концу своего трехлетнего цикла, он не смог поймать меня. Это было похоже на правду, потому что путешествовал я много, и вокруг меня всегда было колоссальное количество людей. Выходит до пятнадцати лет я был чист и невинен, ведь именно за такими охотился экс Акацуки. После нового года я умер окончательно, это был февраль. Именно в этом месяце я слышал знаменитую фразу Мадары о том, что меня нужно убить. Кажется в этот знаковый период я или стал, или был наркоманом.
В пятнадцать лет я помню только первое сентября, и родителей, подставных, которые подвозили меня к школе. Мы якобы только переехали в новый город, из-за того что отцу дали новый пост в организации и перевели в другой филиал, к тому же в предыдущем штате я якобы разбил родительскую машину. Я всегда считал, что было даже судебное разбирательство, но выходит, что меня просто заставили верить в это. На том моменте у меня уже были другие воспоминания и другая жизнь. Я отучился весь школьный год, достаточно весело провел летние каникулы. И когда мне было шестнадцать, начался новый учебный год, в самом начале которого Акацуки побывали у нас в гостях. Дальше всё было и так ясно, поэтому дальше я писал коротко и по существу.
— Нужно сделать запрос Пэйну, чтобы он предоставил отчет Нингендо. — Сасори не отрывал взгляд от листа.
— А Орочимару не говорил о моем окружении, м? — Я задумчиво разглядывал, такой отличный от моего, подчерк напарника.
— Нет. Он пытался выискать информацию на тебя самостоятельно, но о связях с Мадарой ему неизвестно, хоть они и из одной страны. — Шатен снова взял ручку. — С какой страной у тебя связан первый провал?
— Само задание было в Америке, думаю, что задержался я именно там, хм. — Сасори быстро вписал страну. Поняв к чему этот вопрос, я стал тыкать пальцами в графы и называть примерные страны. — Скверно. — Последнее моё воспоминание было связано с Японией, родиной Мадары. — Когда ты первый раз поцеловался? — От внезапной смены темы, я немного растерялся.
— Эмм, ну лет может в десять, хм. — Я оперся руками на стол, хмурясь и заглядывая в таблицу. — Ну да, одиннадцати мне не было. Мы играли на базе в бутылочку, и она меня поцеловала, да. — Я ухмыльнулся, вспоминая, насколько это было нелепо и плохо, хотя тогда я жутко покраснел и гогот наших друзей не добавлял уверенности.
— Это была она, а как на счет он? — Сердце сжалось в тисках, и морщинка залегла между моими бровями.
— Я не помню, хм. — Отрицать я этого не мог, мне казалось, подобный опыт имелся у меня в прошлом, но доказательств у меня не было.
— Глядя на всё это, я думаю, что ты имел отношения с кем-то, кто очень хорошо разбирается в мозгах. Здесь было ваше «знакомство». — Он обвел в круг нужные секции таблицы. — Здесь сближение. А вот здесь явный конфликт. — Я внимательно наблюдал за шатеном, чувствуя слабость и усталость. — После чего тебя убили. — Перед глазами плыло, и думать об этом было тяжело.
— А куда же тогда делись воспоминания после смерти, ведь в школу я пошел не сразу, да. Если предположить что всё это происходило с Мадарой, а для него я был на сто процентов мертв, то кто поработал со мной потом, м? — Там был ещё один провал в памяти, причем очень большой и самый темный.
— Это было твоё наказание. — Меня прошиб пот. — Вот только почему ты выжил? — Он сжал губы и несколько раз повертел ручку. — Я не верю, что ты вымолил прощение. К тому же Мадара был уверен, что ты мертв, ты прав. И ещё это его задание… — Он задумался. — Думаю, что в период с февраля по июль ты и набирался «опыта», который я мог видеть на камере наблюдения. — Вы правы Сасори-дано, это именно тот период, который вызывает внутри животный страх. — Как часто ты был двойным агентом? — Глаза закрылись сами собой.
— Слишком часто, да. — Голос стал серым и пустым, но я всё ещё пытался его слушать.
— Есть вероятность, что тебя с этим мозгоправом связывает работа. — Что? — Иными словами он стал работать с тобой ещё с одиннадцати лет, постепенно подготавливая к внедрению, и тогда у тебя большие проблемы. — Сасори отложил предмет письма, и взял мой лист в обе руки, будто пытаясь прожечь в нем дыру. — Мы не знаем, что он мог вложить тебе, и когда это активируется. Он мог специально убрать следы своего присутствия, чтобы мы не вышли на него. Также он мог внушить тебе этот страх к гипнозу, и на подсознательном уровне сделать тебе установку, чтобы ты искал способы защиты своих блоков, что ты в принципе и сделал, едва попав в Акацуки. — Как красиво всё складывается, и даже то что я настоящий Дейдара, не снимает с меня подозрений, а наоборот, делает их более правдоподобными.
