Уже аккуратно облизав губу напарника, не торопясь, я стал раздвигать их языком. Усмехнувшись про себя своей наивности, я медленно вывел язык наружу и внезапно рывком ворвался обратно, доставая едва ли не до глотки, ведь у тебя есть силы всё это прекратить, но ты этого не делаешь. Моё колено втискивается между ног шатена, отчего тут же попадает в тесный и горячий плен, я чувствую как тело подо мной чуть сползает лишь для того чтобы потереться возбужденным пахом, о сладостную преграду.

Замах справа, но я не полностью успел среагировать, выставив слабый блок, который ударил меня самого. Кисть перехватили и с силой завели мне за спину, лишая возможности дотянуться до губ напарника. Новый удар под дых, заставил зарычать и слететь со стола, к мониторам. Лопатки спасли позвоночник, принимая удар на себя, а Сасори как ни в чем не бывало, вернулся в первоначальную позу, вытирая тыльной стороной ладони прокусанную мной губу

Грудью я чувствую бешеный ритм своего сердца. Сотни африканских барабанов колотятся во мне, кипящая кровь лавой струиться по жилам. Напарник чуть прикрывает глаза и ловит воздух, едва приоткрыв окровавленные губы. Желание ослабляет его, при этом делая смертоносным. Нельзя, нельзя его трогать. Однако ухмылка сама окрасила мое лицо и, схватив шатена за щиколотку, я сдернул его с «престола». Его удары были сравнимы с ударами биты, однако иногда и я достигал цели. Нельзя трогать, но ладони сами залезли под изрядно разорванную рубашку напарника, скользя по взмокшей спине, пересчитывая позвонки.

Мои руки сами опускаются ниже, стремясь коснуться его там, за что он готов отгрызть руки, вместо этого терзая меня поцелуем. Пуговицы слетели одна за другой, края рубашки распахнулись, открывая моим глазам худую, но жилистую фигуру. Ничего лишнего. В нём всё сочетается так гармонично. Или, быть может, я настолько очарован им, что не вижу явных недостатков. Быть может в этом и есть вся любовь? Дальше мысли уже не шли. Ибо он, заметил моё замешательство, и с требовательным рыком рванул меня за ворот футболки на себя.

Кажется, я что-то пропустил за то крохотное мгновение.

Отнимая всё больше воздуха, словно высасывая мой контроль, он стал зализывать раны на моих губах, покусывая и торопливо сдирая с меня куртку вместе с футболкой. Не хочу уступать! Легкими точными движениями отшвыриваю его рубашку куда подальше.

Жарко…от него идёт жар.

Я нагнулся над шатеном, жадно кусая открывшиеся участки кожи, оставляя яркие, явные отметены, слизывая солёный налёт влаги. Черт, как же сладка эта кожа.

Как бы невзначай моя рука скользнула между его ног. Бесцеремонно расстегивая ширинку, я развожу ноги напарника широко в стороны, склоняясь между ними.

Солёный вкус и мягкая нежная плоть на языке. Обильно смачивая шатена слюной, я с какой-то не ясной мне жадностью стал ласкать языком пульсирующее колечко мышц.

- Паршивец!…Медленней… - Сасори прохрипел, когда мои пальцы нащупали внутри него заветную пульсацию.

Я стал это делать так медленно, насколько позволял мой мозг, точней его остатки, но первым не выдержал тот, кто был для меня самым дорогим существом. Он закусил губу, постепенно насаживаясь на мои пальцы всё глубже, более рьяно. Извиваясь на столе, мой слух ласкали горячие стоны, и боги, как я в тебе это люблю.

В голове начинает что-то щёлкать. Наверное, это здравый смысл решил убиться об стену. Всё что мне сейчас нужно это ты. И ты у меня есть.

Задыхаясь, я расстегиваю собственный джинсы и оставляю шатена полностью обнаженным. Приподняв бёдра Сасори, я ворвался глубоко внутрь. Я уже почти ничего не вижу. Я ничего не слышу и не чувствую, и вместе с тем слышу слишком много. Узкое и горячее тело нехотя принимает меня, а возлюбленный шипит, кусает себе руки, пытаясь не уронить достоинство, что ещё осталось. Хватит, так не пойдёт. Я склоняюсь к его лицу и, переплетая наши израненные пальцы, шепчу прямо в губы:

- Пожалуйста, посмотрите мне в глаза, да. - Очередной глубокий толчок вырывается из его рта облегчённым выдохом. Похоже, я всё-таки нашёл нужный угол.

Время остановилось, замкнулось по спирали и повторялось сотни миллиардов раз. Как в замедленной съёмке я сходил с ума, забывая своё имя, за его стонами. – Я люблю вас… люблю… - В который раз шептал я.

- Это был мой подчиненный. – Сасори скептически оглядел порванную рубашку и не рискнул её надеть, предпочтя отправить куртку прямо на голое тело.

- Что, м? – Осматривая синяки и ссадины на руках, я не понял о чем он.

- Этот парень стал разменной монетой, потому что серьезных заданий не было. – Мозг со скрипом стал обрабатывать полученную информацию. – Это моя база. – Так вот почему его так просто пропускали и знали его настоящее имя. Всё это чтобы спасти мою шкуру от Мадары?

- Он хотел вас, хм. – Я бросил взгляд на труп и накинул на плечи куртку.

- Я подумывал убить его сам. – Он достал платок, и приложил к разбитой губе. – Однако, отругать тебя, я смогу позже. – Шатен, удерживая ткань у лица, направляясь на выход, а я продолжал тонуть в своих мыслях.

«Подумывал убить сам», как это расценить? Я тебя породил, я тебя и убью? Или… «Я убил всех, с кем когда-либо спал»? Бред! Или нет? Стиснув кулаки, я последовал за напарником, нагоняя его у лифта. Зайдя в кошмарный сон клаустрофоба, мы не двинулись вниз. Сасори поднес какую-то металлическую пластинку к приборной панели и она, издав писк, открылась словно дверца. Введя длинный пароль, шатен нажал красную кнопку.

- Что это, м? – Я с интересом наблюдал за его манипуляциями, отмечая, как моя скула опухает, видимо в пылу битвы я не заметил, как пропустил удар в лицо.

- Я предусмотрел вариант, экстренного уничтожения базы, вместе с персоналом. – Лифт двинулся вниз, и где-то совсем рядом я услышал, как захлопывается большое количество дверей, одна за одной, как мышеловки.

- Но зачем тогда Хидан, м? – Я имел смутные чувства от происходящего.

- Ему нужны физические нагрузки, иначе он разнесет весь номер. – Это конечно правда, но ведь так он подверг седого опасности. Хотя если бы малиновоглазый не справился, то грош цена такому сотруднику.

- Почему я не знал о ваших подчиненных, м? – Двери распахнулись и перед глазами были только яркие кровавые пятна, отчего я не сразу ступил наружу.

- Это мои личные сотрудники, они подчиняются мне, а своими делами, в Акацуки, не принято афишировать. – Сасори даже не удивился увиденному, смело проходя мимо меня.

- И в других организациях, руководители ваших подразделений тоже брюнеты, м? – Я отставал от него на шаг, поэтому не мог видеть эмоций, но так как напряглась его спина, мне не понравилось. – И вы со всеми так «общаетесь», м? – Внутри всё закипало, слишком отчетливо перед глазами стояла картинка чужих рук на бедрах моего шатена.

- Ты пытаешься меня в чем-то уличить? – Хидан был обнажен по пояс, с ног до головы перепачканный засохшей кровью, отчего его тело местами становилось темным.

- Ого! Я смотрю там наверху, уебки были тоже не промах. – Он рассмеялся, закидывая косу на плечо, и легко потянулся.

- Наверху всё чисто. Будь добр одень что-нибудь, я не хочу, чтобы ты испачкал салон. – Сасори ни на секунду не задержался в этом помещении и возможно это было из-за того что ему пришлось собственноручно уничтожить то, что он создал.

- В пизду! Мне жарко! – Малиновоглазый проводил шатена взглядом и после этого уставился на меня.

- Просто постели что-нибудь на сиденье. – Я поспешил за напарником.

- Ты ещё мне советовать будешь, щенок! – Он закричал ещё что-то, но я уже выскочил на улицу, ежась от внезапного холода.

- Сасори-дано! – Я окликнул его, но подойдя практически вплотную, мне захотелось отшатнуться, столь гневно было его кукольное личико.

- Я понял. Приведу его в порядок и доставлю в указанное место. – Шатен сбросил вызов на телефоне и с каким-то отчаяньем посмотрел на меня. Он наклонился и поцеловал меня, не так сдержанно как обычно, а будто дразня и обещая продолжения, он позволял мне тонуть в этом. – Мадара оставил для тебя личное задание. – Я замер.