— Сасори-дано, а вы… ну здесь…
— Я бывал здесь один. — Надо же, сказал, как отрезал, я вытер губы тыльной стороной ладони, наблюдая как напарник, снова ложиться под одеяло. — Дай мне ещё пару часиков, и тогда пойдем обедать. — Он подавил зевок, но мой организм уже подхватил этот настрой, заставляя меня тоже зевнуть.
— Видимо скоро в пустыне снег пойдет, хм. Впервые кто-то сам предлагает мне поваляться в постели подольше, да. — Как ни странно, но я уже был готов встать, а теперь стал раздумывать над тем, чтобы продолжить свои отношения с кроватью.
— Я тебе ничего не предлагал. — Он прикрыл глаза и лег поудобней, вызывая на моем лице улыбку.
— Хм. — Я ещё около минуты сидел неподвижно, а потом плюнув на всё вернулся в горизонтальное положение, обняв шатена и легонько чмокнув его в нос.
— Ну что за несносный мальчишка. — Недовольно пробурчал напарник и просто сгреб меня, притягивая к себе. — Спи. — Я знаю, что на самом деле он не был недоволен, просто у него такая манера речи, возможно поэтому мне стало так тепло внутри.
Подняться удалось только к пяти часам вечера и как ни странно я проснулся всё ещё в объятьях шатена, который по-видимому так бы и проспал до следующего утра, если бы не моё пробуждение. Это было странно, точней моё мироощущение было странным. Всё такое новое, но мне казалось, что именно так и должно быть. Я не мог объяснить себе, что со мной происходило, но я отчетливо чувствовал себя на своем месте. Перебрасываясь ничего незначащими фразами, мы отправились вместе в ванную комнату, где Сасори принял душ, а я стал умываться и чистить зубы. Цветочный аромат пропитал всё вокруг, но это абсолютно не напрягало и не утомляло. Не решаясь надеть одежду, я накинул белый махровый халат, и развалился на диванчике, лениво переключая каналы на плазме.
— Сасори-дано, этот номер для некурящих, хм. — Шатен выглядел, как это ни странно, очень мило, мокрый, свежий и завернутый в большой белый халат.
— Это, гостиница, для некурящих. — Даже так. Выходит, я нарушил внутренние правила, когда попытался покурить ночью на террасе.
— Упс. — Я улыбнулся и уселся, освобождая половину дивана для напарника.
— Как ты со своей невнимательностью умудрился дожить до шестнадцати? — Он пытался пошутить, вот только ком, сам подкатил к горлу, когда я вспомнил о цветных воспоминаниях теперь уже прочно засевших у меня в мозгу.
— Кстати… — Повисло молчание, и я вдруг подумал, что может и не стоит ему рассказывать. — Я вспомнил, как прошла моя первая инсценировка смерти, хм.
— Хочешь рассказать? — Сасори сел рядом, и я остановил череду каналов на программе Дискавери, кажется, о слоновых черепахах.
— А вы хотите услышать, м? — Не раздумывая, я примостил свою голову напарнику на колени, свешивая свои ноги с узенького подлокотника.
— Да. — Это прозвучало так спокойно и уверенно, как будто он и так уже всё знал, хотя кто ж его знает, что ему известно обо мне.
— Вам должно быть известно, что я работал в ASIO, м? — Сасори кивнул, и запустил руку в мои волосы, аккуратно массируя кожу, отчего я блаженно прикрыл веки. — Я работал в отделе, который находился под грифом «совершенно секретно». Нас было около десяти человек, точней не могу сказать, потому что мы практически не видели друг друга. — Вздох вышел сам собой, потому что сознание мне подсовывало не самые приятные чувства. — Все малолетки, по каким-либо причинам не имевшие родственников, думаю об этом, вам тоже было известно.
— Верно. — Интересно как вам вообще удалось выудить эту информацию, ведь там были все такие правильные, не предающие, что аж тошно.
— В общем-то дальше всё было предельно просто, да. Меня несколько раз использовали крысой и внедряли под прикрытием в разные группировки, хм. В конце концов, я устал быть расходным материалом, и решил остаться, на тот момент, с «Аль Каида», это была самая известная группа смертников и подрывников, да. Но уйти просто так мне не дали, хм. — Уже даже и не больно, просто неприятное воспоминание, не больше. — ASIO узнало о моём выборе, и подослав ко мне одного паренька, с которым мы обычно работали… в общем он убил меня, хм. Лезвие прошло под лопаткой, но не достало сердца и легких, из-за того что кость не позволила пройти под нужным углом, на спине должен был остаться шрам, хм. — Я нехотя поднялся, и чуть тряхнув левым плечом, позволил теплой ткани соскользнуть вниз. Чужие подушечки пальцев провели небольшую линию как раз в том месте, которое я описал, заставляя зажмуриться, понимая, что всё тело моментально покрылось мурашками.
— Он не добил тебя? — Руки шатена коснулись моих боков и притянули меня к себе, заставляя сесть между его ног и упереться спиной ему в грудь.
— Нет, он был уверен, что убил меня, сказав что-то вроде: «Крысе — крысиная смерть», и сбросил моё тело в канаву, да. — Я тихо рассмеялся, припоминая как дождь бил меня по лицу, будто пытаясь разбудить, как боль разливалась по телу, а я всё никак не мог заставить себя подняться из воняющей отходами грязи. — Из такого положения достать нож самостоятельно невозможно, но я уже заручился поддержкой в новой группировке, поэтому мне пришли на помощь. Они же мне помогли с созданием моего трупа, точней слепки зубов, и тело отдаленно напоминающее моё, изуродованное, якобы сожженное «Аль Каида». По этой причине нет приказа на моё увольнение.
— И что стало с тем парнем? — Пальцы напарника уверенно скользили по моей коже.
— Его убил… Итачи, хм. — Прикосновение на секунду сбились, однако шатен чуть наклонился и щекоча дыханием поцеловал мою шею, заставляя тело мелко задрожать.
— На крыше, на твоём первом задании. Припоминаю. — Поцелуи поднялись чуть выше, переносясь за ухо, заставляя внутри всё сжиматься от удовольствия. — Не против пообедать в номере, я не в настроении сегодня отправляться на прогулку. — Ты даже не спрашиваешь, а утверждаешь, глупый шатен.
— Хорошо, хм. — Чуть слышно выдохнул я зажмуриваясь от удовольствия, точно плавясь от его прикосновений.
— Замечательно. — Сасори едва прикусил мою мочку уха и расцепил объятия, отстраняясь. В первые несколько секунд я не понял что произошло, но когда он заставил меня подняться, для того чтобы встать самому, и направиться к телефону, я понял, что меня сейчас самым жестоким образом нагрели.
— Это не честно, да! — Я повернулся к шатену, который как ни в чем не бывало, делал заказ по телефону, на его лице играла такая самодовольная улыбка, что мне захотелось по-детски топать ногами и кричать, сжав кулаки. — Садист! — Я поджал губы, и хмыкнув вернулся на диван уже полностью разваливаясь на нём. Словно издеваясь надо мной, по телевизору две черепахи феерично спаривались, под веселый рассказ диктора.
***
— И когда ты научишься делать всё вовремя? — Пробормотал темноволосый мальчишка, нервно переминающийся с ноги на ногу в ожидании своего друга.
— Нет ничего более скучного, чем жить по расписанию, да! — Слишком весело отозвался голубоглазый, сквозь отдышку, из-за явного бега.
Блондин как обычно опоздал, даже не предупредив об этом друга, однако у Широ каждый раз возникало странное чувство, когда он ждал его, точно на свидание. На душе становилось как-то по-особому светло, быть может, потому что для него, присутствие Дейдары, было сравнимо с глотком свежего воздуха. Влажные золотые волосы, рассыпавшиеся по плечам, чуть покрасневшие от бега щеки и большие голубые глаза, ясные, словно отражающие какой-то невидимый никому свет, — блондин был слишком красив. Обычно люди привыкают к внешности тех, кого видят часто, но Широ не мог перестать обращать внимание на облик своего друга. Уже давно он вынашивал в себе эти неправильные чувства, которые грозились вылиться в самое не подходящее время. И сегодня было не исключением, в тот момент, когда он понял, что у него хватит сил сдержаться и не хватит смелости решиться рассказать о своих чувствах, ему показалось, что ещё один вечер прожит зря.
Именно в этот вечер, эта долгожданная встреча была похожа на очень хрупкое и мимолетное счастье. Широ как никто другой ощущал и понимал, что всё это не может продолжаться вечно. Примерно год назад он увидел в лице Дейдары что-то новое, незнакомое, и его мучили эти перемены, о которых никак не удавалось ничего выяснить. Они шли по темной аллее и блондин как обычно болтал без умолку, даже не заботясь о том, слушает ли его собеседник. Брюнет нерешительно протянул руку, желая коснуться волос Тсукури, но неожиданно тот повернулся.
