Кухня меня встретила рисовыми подсоленными треугольниками и снова травяным чаем, неужели в этой стране культ на такое пойло? Хотя признаться, еда мне здесь понравилась, она была достаточно простой, но всегда имела интересный вкус. Та часть кожи, что была доступна моему взору, была практически молочного оттенка, непривычно белая, однако далеко не болезненная, как раньше. Рыжий даже не появился в кухне, и для меня, было немного странно находится на чужой территории без постоянного надзора. Может сломать что-нибудь? Но я быстро отдернул себя от этой мысли, потому что на самом деле я не желаю ни чьего внимания, и такое поведение свойственно детям, а этот статус меня раздражает. Встав со стула, я до хруста потянулся, таким отдохнувшим я уже давно себя не чувствовал.
— Ого, у тебя ещё и сова есть? — Белоснежная птица деловито уставилась на меня, когда я вошел в общую комнату, и какое-то странное чувство восторга забилось внутри.
— Здесь восемь комнат, и я не собираюсь знакомить тебя со всеми обитателями этой квартиры. — Хозяин этого зоопарка был явно не в духе, хотя помниться до того как я заснул его настроение было на высоте. Неужели это я, опять умудрился что-то сделать?
Едва я подошел к столу, чтобы коснуться шершавых перьев, как тут же получил короткое «не трогай». Вот не нужно так огрызаться, скептически отметил я, но руку пришлось всё-таки убрать и всё радостное предвкушение улетело далеко и видимо надолго. Пробежав взглядом по пустой комнате, я не задумываясь двинулся к шкафчику с прозрачными дверцами, который радостно обнажал своё содержимое любому любопытствующему. Подушечки пальцев коснулись прохладной поверхности, и сердце сорвалось в бешеный галоп, среди какой-то литературы и всевозможных безделушек на меня смотрело МОЁ творение. Меня больше ничего не могло отвлечь, я впал в свое рода транс, силясь понять, как это может быть, и если сейчас меня хотели остановить, то я не слышал. Не спрашивая разрешения, я рванул дверцы на себя и протянул руки к небольшой скульптуре.
Ведь я прекрасно помню, как ваял её, ведь это было моё любимое занятие, а точней это единственное что я умею делать, едва ли не с рождения! Как я мог забыть об этом! Взрывчатая глина это ведь не всё! Желудок моментально свело судорогой, и я стал дышать ртом, но легкие отказывались принимать драгоценный воздух. Пальцы так и не коснулись сказочной птицы, именно так, я назвал это творение, замерев в паре миллиметров от сероватой застывшей глины. Кажется, будто это было несколько жизней назад, скажите мне, что я просто ошибаюсь! Может если бы я перешел к практике, а не топтался на теории, я бы вспомнил то, что для меня всегда казалось таким же естественным, как моргать! Я был, мать его, скульптором! Мозг решил поиздеваться надо мной, возвращая такие не нужные сейчас и не очень счастливые воспоминания, отчего я резко отдернул руки и зажал нос, из которого хлынули сгустки крови. Всегда, когда ко мне возвращаются воспоминания мозг раскаляется и из носа начинает течь кровь, я заметил эту особенность практически сразу, как попал в Акацуки.
— Ты ведь знаешь кто создатель этой штуки? — Мой голос прозвучал глухо и неразборчиво, но мне даже не нужно было смотреть в сторону Нингендо, для того чтобы знать, что сейчас всё его внимание занимаю я.
— Были сомнения на счет её подлинности, но вижу «мастер» признал свою работу. — Столько брезгливости в голосе, да что я тебе сделал то?
— Что ещё ты знаешь? — Я наконец развернулся и внезапно вспомнил его фразу «слава идет впереди тебя». Он точно знает гораздо больше, того, что озвучивает. Мы были знакомы в прошлом?
— Твоя биография меня не касается. Просто за эту птичку просили целое состояние, и я должен был узнать покойного автора этого творения. — Значит, ты знаешь, что я инсценировал свою смерть, и ведь это ещё не всё? Ты такой же лжец, как и все, я сорвался с места, потому что кровь успела испачкать подтеками руку до самого локтя, и мне необходимо было умыться. — А ну стой! — Заткнись, не желаю тебя слушать!
Я практически влетел в ванную комнату, и судя по шуму за спиной, рыжий зачем-то бросился за мной. Вот только мозг с запозданием понял, что произошло. Нечто черное, массивное и явное не дружелюбное бросилось на меня, тело среагировало быстрее мозга и выбрало самый безопасный вариант, из возможных. Я выставил руки, в защитном жесте, перекрывая доступ к шее и грудной клетке, при этом отворачивая лицо. В конце концов, нужно пережить только этот бросок, а там глядишь, и удастся свернуть зверю шею. В мою прекрасную схему вмешался внеплановый фактор в виде Нингендо. Его правая рука обхватила меня с силой за талию, а левая рука встала на пути броска этой твари. Всё произошло за считанную секунду, и ничего уже нельзя было изменить. Животное вцепилось мертвой хваткой в руку хозяина, разрыва кожу, и вгрызаясь в мясо. Мда, возможно я бы не пережил это первый бросок, видимо я слишком оптимистичен. Рука, что захватила меня, ещё сильней сжалась и резко дернула меня, заставляя крутануться и вылететь в коридор волчком, больно ударяясь спиной в неприветливую стену.
— ВОН ОТСЮДА! — Он стряхнул черного зверя, покрывая своей кровью кафель и снежно белую ванную. Рука была разорвана, и я смотрел, как щериться животное, собираясь продолжить своё дьявольское безумие. Здоровой рукой рыжий шарахнул дверь так, что я вздрогнул, уставившись на внезапную преграду между нами.
Лицо казалось пылало, даже мозг стал закипать, вот же дерьмо! Разбивающиеся предметы, в ванной комнате, заставляли фантазию работать, и я направился на кухню, включая на всю мощность воду в раковине. Посторонние звуки удалось заглушить, а заодно и умыться, ну почему я вечно влипаю в такие вещи? Время неумолимо двигалось вперед, и я гнал прочь от себя воспоминания, которые обрушились на мою голову. Я был самым юным скульптором имевшим мировую популярность, и мои творения расходились по бешеной цене, ко мне было приковано всеобщее внимание, но я был чертовски одинок и по-настоящему никому не нужен. Обратной стороной медали являлась моя работа подрывником в террористических группировках, где я реализовывал своё видение искусства.
— Времени мало, скоро придет твой напарник, так что поторапливайся. — Побледневший рыжий, испугал меня, своим появлением, потому что из-за шума воды я не слышал, как он появился.
Его голос казалось, потерял все краски, к тому же он переоделся, надев темно синюю кофту с длинным рукавом, явно закрывая от чужих взглядов внезапную травму. Я молча выключил воду и проследовал за ним, в маленькую комнатку, с большим занавешенным зеркалом на стене и подставкой перед ним, а также стулом, как в парикмахерской и стойкой с ещё одним зеркалом и большим количеством подсветки, которая едва ли не слепила. Сначала я хотел извиниться, но отчего-то никак не мог заставить себя начать говорить, да и сам Нингендо не произнес больше ни слова. Тишина казалась абсолютно не правильной, но и расспрашивать его на счет серьезности раны и той зверюги, казалось неуместным.
Рыжий заставил меня плакать, периодически стирая мои слезы с глаз салфеткой. Всё дело в том, что он выщипывал мне брови, и я клятвенно зарекся никогда больше не допустить таких садистских пыток над собой. Затем он несколько раз менял мне линзы, подбирая цвет, но на чем он всё-таки остановился я не знал, потому что сидел спиной к зеркалу. Около часа он возился с моим волосами, явно испытывая недовольство, но не жалуясь и никого не обвиняя, отчего чувство стыда перед этим человеком, у меня лишь укрепилось. Голова стала казаться намного тяжелей, и я едва мог поворачивать шею. Он достаточно жестко фиксировал мой подбородок, заставляя под нужными углами подставлять лицо под всевозможные крема и пудры. Прошло ещё не меньше часа, и я уже жутко хотел в туалет, у меня всё чесалось, и тело просто ныло без движения.
— Мне в туалет надо. — Он убрал кисть от моей шеи и не обращая внимания на внезапную фразу, стал покрывать мои губы какой-то маслянистой основой, явно затягивая по времени, или мне это просто показалось.
