- Я бы своей говорить не стал, – признался оборотень. – Не люблю детей…

Пока Вероника дышала воздухом, Юля весело болтала с Настей. Проводнице эта девушка нравилась: бойкая, смешливая, за словом в карман не полезет – полная противоположность ее репетитора, безнадежно влюбленной в идеальный образ. «Фанатки корейской попсы, видимо, не только задроченными одиночками бывают, но и нормальными девчонками,» – решила Настя.

Тут вернулась Вероника, а с ней к столику за занавеской подошли и «сюрпризы». Неожиданно произошла удивительная метаморфоза: Юля сначала покраснела, потом побледнела, поднялась со стула, поздоровалась по-корейски, снова села, улыбнулась и стала хлопать испуганными, как у ребенка перед кабинетом врача, глазами.

- У меня есть кое-какие связи в их агентстве, – пояснила Настя, не понимая, что творится с ее новой знакомой. – Вот, эти самые…

- Сюрприз просто чудесный! – поблагодарила Вероника. – Мы с Юлей учим корейский и можем немного поговорить, да?

- Д-да, – кивнула «суровая челябинская Касси».

За время короткого ужина (Юно сразу обмолвился, что времени у них не так много) Юля один раз уронила палочки с едой на тарелку, а еще один – прямо себе на юбку; майор протянул ей салфетку, и бедная девушка стала пунцовой от волнения, а когда, забирая ее, случайно коснулась пальцев «айдола», то вовсе чуть не лишилась чувств. «Клиника,» – подумала Настя и с гордостью посмотрела на «свою» Касси. Вероника держалась непринужденно.

Джунсу чувствовал, что буквально закипает от гнева. Он едва дождался окончания ужина, расписался на всех листочках, мило поулыбался и пулей вылетел из ресторана. Художник даже не заметил человека в черной толстовке с капюшоном, который сидел в соседнем отделении с занавеской.

- Вот тварь! – вспылил Джунсу, снова очутившись в машине. Он был так рассержен, что пристегнул ремень безопасности только с третьей попытки.

- Кто тварь? – не понял Ючон, выкручивая руль.

- Авторша твоя! Тебя это не бесит?

- Чего же тварь, нормальная девка, – ответил майор. – Только чудная малость. И руки кривые.

- А знаешь, почему у нее руки кривые были? Потому что она артиста увидела! – Джунсу постучал кулаком по дверце бардачка. – «Это же оппа, ах, глазам своим не верю!» Она при нем вздохнуть боится, у нее в башке полная каша и тахикардия с тремором!

- Ну, я ж говорю: чудная, – засмеялся майор. – Она этого мужика, поди, только на компе своем видела, а плющило ее похлеще, чем нашего Дже от Мина!

- Да! – Джунсу еще раз треснул по дверце. – Он для нее – почти божество, она влюблена до поклонения! А с тобой… С тобой что сделала?!

- Су, она ж не знала, что я оживу… Строчила всякую дурь от скуки…

- Эта девчонка трепещет в присутствии артиста, но над человеком с его лицом просто-напросто поиздевалась! Это она – она виновата в том, что ты с трудом считаешь дальше десяти и офигеваешь от простой материнской заботы! – Джунсу тыкал пальцем в боковое окно, словно Юля все это время бежала за машиной.

- И че ты от меня хочешь, Су?

- Хочу, чтобы ты осознал, по какой глупой причине твоя жизнь столь ужасна, чтобы ты злился, кричал, плакал, как любой на твоем месте!

- Баллончик с собой? – тоскливо спросил майор.

- Нет, – опешил Джунсу.

- Ну, значит, не выйдет. Остается покричать. Там в бардачке бабские ножницы для ногтей – прикинь? Можешь мне их в ногу воткнуть.

Джунсу вынул ножницы, посмотрел на них, одернул себя – он что, серьезно? – и резко запихнул обратно.

Юно задержался и предложил отвезти девушек туда, где они остановились, как будто Юле и без того психологических травм не хватало. Челябинская Касси, конечно, узнала автомобиль и там ехала чуть живая, пытаясь запомнить каждую деталь, думая, что это – самый удивительный момент ее жизни. Лидер DBSK везет ее в гостиницу, в салоне – запах его духов… Сон, наверное… А Вероника спокойно болтает с ним на ломаном корейском и смущается лишь самую малость! Видно, Юля поторопилась с выводами, записав эту девушку в серые мышки, которые боятся незнакомых парней. Она разговаривает не просто с парнем, а с Самым Идеальным Мужчиной кей-попа!

Когда машина остановилась, Юля вылезла, чуть не плюхнувшись на асфальт, а потом пожалела, что не плюхнулась: лидер взял руку расположившейся на переднем пассажирском сидении Вероники и поцеловал ее! Пришлось отвернуться и подойти к двери гостиницы.

- Вы позволили бы мне остаться, миледи? – спросил он на таком прекрасном британском английском, что девушка растаяла.

- Я ведь не такая, – смутилась Вероника. Ее русский акцент позабавил оборотня, а то, как она оделась и накрасилась сама не зная для чего, – умилило.

- Знаю, именно поэтому и хочу остаться, – ответил великий совратитель. – Но не посмею. До следующей встречи.

Юля полночи сокрушалась: как могло получиться, что она была в нескольких сантиметрах от Ючона и превратилась в аутичного ребенка, не способного поддерживать контакт с окружающими? При этом Вероника, всегда застенчивая, удостоилась такой чести!

- Айдол! Корейский айдол! – восклицала Юля. – И поцеловал фанатке ручку! Такое мог бы сделать престарелый русский артист на своем бенефисе или французский шансонье, но… наш лидер?!

А Вероника вышла в интернет, нашла фанфик «Мой подарок» и написала четырнадцатилетнему автору: «Спасибо за такое замечательное произведение! Юно у вас – просто прелесть, сама влюбилась.»

Джеджуну в тот вечер тоже позвонили. Только его позвали не домой, и это сыграло ему на руку: будучи старшей сестрой кучи мальчиков, он не понимал, как в одночасье стать младшим братом выводка девочек. Но его пригласили в другое совершенно незнакомое место. На шумную вечеринку.

- Пойдешь со мной? – спросил Джеджун уже после того, как опрометчиво согласился.

Чанмин покачал головой.

- Пойду. Мы и так уже… – Он включил свой мобильный, чтобы посмотреть время. – И так два часа не репетируем, а то болтаем, то идем осквернять местный туалет, то отдыхаем за новой болтовней…

- Кто-то выпил всю мою воду, – засмеялся Джеджун, приглаживая свои волосы. Он уже почти не использовал шифр.

- Кю еще жив, – напомнил Чанмин. – Как насчет того, чтобы пнуть одного участника Super Junior?

Вампир тоже прибегал к шифру от раза к разу.

- Мне больше нравится твоя помощь, – игриво улыбнулся Джеджун.

- Вот, вот эта мордашка. – Чанмин чмокнул его в губы. – У «кое-кого» научился?

- Нет, просто когда ты рядом – само собой так получается. – Джеджун прижался к своему любимому. – Не отходи от меня на вечеринке ни на шаг. А то вдруг я все-таки научился чему-то плохому?

- Я тебе научусь, балда…

Джеджуну пришлось переодеться и накраситься: Чанмин предупредил, что могут фотографировать. Он выглядел, по его мнению, как «старая шлюха в отчаянии». Поклонницы позже утверждали, что «оппа прекрасен». Кто был прав – вопрос риторический.

Вечеринка проходила в маленьком элитном заведении, снятом какими-то не известными Джеджуну людьми. Судя по наличию барной стойки и танцпола, это был клуб. А судя по количеству приглашенного народа, добром это кончиться не могло.

С первой же минуты стали делать снимки: кто на камеру мобильного, кто на цифровой фотоаппарат, а кто и на гордый зеркальный. Чанмин старался идти отдельно, но Джеджун прятался за него, хватал за руку. Жалость к растерянному омеге была сильнее потребности в конспирации, и вскоре вампир уже обнимал его за плечи.

Сначала Джеджун вздумал потанцевать, но Чанмин уже через минуту понял, что идея – плохая: хоть омега и выучит хореографию для концертов, но вне работы его движения все еще были миниатюрой «Приличная учительница средних лет зажигает на выпускном». Вампиру пришлось хватать его за руку и тащить за столик, пока все окружающие не вылупились на внезапно растерявшего задор тусовщика.

Решение было не очень хорошее: у артиста было много знакомых. Чанмин громким шепетом на ухо, чтобы пробиться сквозь музыку, представлял всех незнакомцев, подбегавших к занятому парой столику и трепавших Джеджуна. Тот выучил, к своему стыду, только артистов SM.