- Это кей-поп, детка, – усмехнулся художник.

Автомобиль тронулся с места, покидая парковку. Девушки орали, что ЮСу невероятно мило смотрятся вместе.

Телефон Ючона зазвонил. Не глядя на экран, он принял вызов, и услышал ласковый, но немного усталый женский голос. Собеседница интересовалась, побывает ли он сегодня дома, ведь они с Юхваном очень соскучились… Майор все же посмотрел на экран. «Мама». Не его, конечно, а певца.

- Соглашайся, – потребовал Джунсу. – И трубку клади, за рулем трепаться нельзя!

- Это… Ага, щас приеду, – пробормотал майор. Завершив звонок, он сунул смартфон в карман джинсов. – Вот зачем, Су? Я этих людей не знаю, они меня – тоже.

- Я просто проверял, как ты меня слушаешься, – ответил художник. – И теперь вижу: у меня есть ручной инопланетянин!

- У тебя есть дурак, который тебя любит, – вздохнул Ючон.

Джунсу почему-то думал, что майору эта встреча пойдет на пользу: семейный очаг, любящие родственники. Он не понимал, что человеку, который не слышал от собственной матери ни одного доброго слова и в качестве самых счастливых моментов жизни мог назвать только дружеские посиделки с сослуживцами, станет от этого не по себе.

Мать певца обняла Ючона, поцеловала в щеку и, оставив в полном недоумении, тепло поприветствовала Джунсу. Затем подключился младший брат. Майор был в ступоре, но это оказалось только начало. В столовой чужая родительница удвоила выплеск нежности. Ючон пытался сосредоточиться на брате: общение с «мужиками» было для него привычнее. Но не тут-то было: мама давно не видела сына и очень по нему соскучилась. Майор был искренне расположен к этой милой, доброй женщине, но не мог ответить ей, как положено. Она ничем не напоминала его мать, тощую, измученную тяжелой работой, презрением всей резервации и выпивкой.

- Кушай больше, родной, – сказала дама, подарившая миру участника легендарной поп-группы, и погладила «сына» по спине. – Ты ведь так устаешь сейчас с этими репетициями, записями и съемками… Как ты там питаешься, кстати?

- Да нормально, Дже че-то готовит, – ответил майор, невольно вспомнив, как его мать орала: «Скорее бы работать шел, а то только жрешь, гад!» Если она еще была жива, ее точно не интересовало, чем сынок питается и питается ли вообще. А вот Ючону внезапно захотелось узнать, что с этой несчастной. Но иллюзия, наверное, уже исчезла.

- Ну, если Джеджун, то я спокойна, – улыбнулась мать. – А как твои родители и брат, Джунсу?

- Прекрасно, не жалуются, – коротко сообщил художник.

- Почему ты не пошел к себе?

- Увязался за вашим дураком, а то он бы мимо дома – фьють! – и в кафе, пить до утра. Шучу, шучу. Просто решил вас увидеть.

Ючон быстро умял спагетти, не чувствуя вкуса. Ему хотелось как можно скорее сбежать из чужого дома, где все так любили опять не его.

- Сынок, ты какой-то потерянный, – обеспокоенно заметила женщина, вглядываясь в лицо майора. – Переживаешь о чем-то?

- Это с ним постоянно, он мастер втихую загоняться, – засмеялся Юхван.

- Да все отлично, – неправдоподобно оживился Ючон. – Ну, правда устаю на работе.

- Конечно, не отлично, – вздохнула мать. – Этот странный приказ вернуться в агентство, из которого вы с таким трудом ушли… Тебе, наверное, придется сделать перерыв в актерской карьере… – Она погладила его по руке и вдруг встрепенулась. – Что это у тебя? Закатай рукав!

- На кой? – начал раздражаться майор.

- Я должна посмотреть, – настаивала женщина и сама, не спрашивая разрешения, потянула вверх рукав трикотажного пуловера. У сгиба локтя обнаружился большой и довольно грубый шрам. – Господи! Что это? Откуда?

- На съемках очередного дерьмового сериала наебнулся, – прорычал майор, дергая рукав вниз.

- Что произошло, Джунсу? – спросила встревоженная мать, поняв, что от «сына» объяснений не добьется.

- Ну… – Джунсу развел руками. Он был не писателем, а художником, и сочинять на ходу не умел. – У нас ваза разбилась… Джеджун уронил… На Ючона… Об Чанмина споткнулся…

- Ты же не пытался… что-то с собой сделать? – испугалась бедная женщина. – Сынок, стресс – это не повод… Если тебе себя не жалко, подумай обо мне, я не переживу, если с тобой что-то случится!

- Да ниче я не пытался! – рявкнул майор. Его мать, напиваясь, говорила: «Я уж и бухала, и курила, пока беременная была, а ты все равно не сдох, терронцы и в утробе живучие, как тараканы! Лучше бы не слушалась девок и аборт сделала!»

- Что с ним, Джунсу? – совсем расстроилась женщина. – Это из-за работы? Или что-то личное?

- Личное, его девушка отшивает, – невинно улыбнулся художник.

- Сынок, нашел, из-за чего так мучиться. – Мать обняла его. – А то она одна на всем белом свете…

- Для меня – одна, – грустно сказал Ючон, взглянув на Джунсу.

- У тебя каждый раз одна, – негромко заметил Юхван. – Пройдет, как и раньше.

Вскоре ЮСу покинули дом. Майор, получив от Джунсу кулаком по спине, позволил чужой матери затискать себя и сделал вид, что слушает советы не расстраиваться, отвлечься, забыть. Вернувшись в машину, он быстрее уехал как можно дальше и остановился в каком-то переулке, взявшись царапать ногтем обшивку руля.

- Испоганишь шикарную машину, – одернул его художник. Майор тут же опустил руку. – Слушай, я не знал, что тебе будет так неуютно…

- Хорошая баба, че ее сына позорить, – пожал плечами Ючон. – А я уже опозорил.

- Когда все это закончится, Пак Ючон вернется и все объяснит, – сказал Джунсу.

- Ага.

Наступила тишина. В фанфике о детстве Ючона было сказано совсем немного, но из тех отрывков, что автор включила в повествование, можно было сделать кое-какие выводы. А теперь их стало больше. Джунсу впервые ощутил настоящую жалость по отношению к стёбному персонажу, чья судьба оказалась совсем не веселой. Еще немного – и он обнял бы майора, сказал бы что-то ободряющее… Но тут снова зазвонил телефон. Майор сначала разозлился, думая, что чужая мать никак не успокоится, однако мгновенно пришел в хорошее расположение духа, увидев на экране имя герцога. Тот сообщал, что руководство компании требует ужин с какими-то поклонницами, видимо, заплатившими за это целое состояние.

- Есть пожрать с фанатками! – согласился Ючон. – Мы с Су уже выдвигаемся!

Джунсу отвернулся к окну. Теперь стало неуютно ему. Сделать счастливым человека, которого никто не любил, – раз плюнуть: просто перестать обзывать «чернью» и признать в нем своего друга. «Какой жалкий, – подумал Джунсу. – Пусть лучше тупит и ржет, как лошадь, а то мне, на него глядя, плакать хочется.»

Юно ждал ЮСу у «Мерседеса» своего оригинала и демонстративно поглядывал на часы. Майор был так рад его видеть, что едва не выбил из него дух, похлопав по спине. Герцог поморщился с истинно британским сухим аристократизмом.

- Где вы были? – спросил герцог. – Неужели на самом деле у семьи Пак Ючона?

- Ага, лучше бы пива попили, – ответил Ючон.

- Как неразумно, – заметил оборотень. – Мне тоже звонила мать лидера, но я и говорил-то с ней всего полминуты.

Джунсу оттопырил большой палец и мизинец, приложив руку к уху, как телефон.

- Здравствуйте, маменька. У меня все хорошо, не волнуйтесь. Прощаюсь с вами, целую вашу ручку.

- Я давно освоился в этом мире, йоу, чувак, – возразил герцог, зачем-то изобразив чернокожего рэпера.

- Не освоился, – вынес вердикт художник.

Из ресторана вышла Вероника – подышать свежим воздухом. Боковым зрением она заметила кого-то знакомого, обернулась и не поверила своим глазам. Настин сюрприз – артисты? То есть это Настя думает, что артисты, а на самом деле – три персонажа… Девушка подошла к ним, поздоровалась и, тушуясь под изумленными взглядами всех троих, объяснила, кто эти загадочные поклонницы. Она, Настя и Юля. Ну, та самая…

- Мы уходим, – решил Джунсу. – Пусть герцог за всех отдувается. Мин с этой по уши влюбленной дурочкой и так не пришли.

- Не, не, че такого, – с улыбкой сказал Ючон. – Это же моя авторша, че ей «привет» не сказать?