- Надо и нам будет найти себе детей, – предложил Ханген, присоединяясь к игре. – Скоро новеньких приведут, помоложе. Усыновим?
Всем было весело, и Хичолю, в общем, тоже. Он надеялся, что эти разговоры до чего-то доведут. Как будто ему, в самом деле, едва лет пятнадцать исполнилось. Конечно, когда выпивать больше было нельзя (все равно завтра опять работа), все разошлись по комнатам, и Ханген сказал: «А почему бы действительно не стать парой, как Юно и Джеджун?» Все бы ничего, да только Юно с Джеджуном просто близко дружили; со стороны это, в силу нежности первого и очаровательной придурковатости второго, напоминало бурный любовный роман. Им-то, великим мистификаторам, легко было регулярно усыновлять Чанмина и умиляться стремлению фанаток скорее их поженить. А что было делать «единственному гею в деревне», которого угораздило влюбиться в своего коллегу? Пожалуй, то, чем и занялся Хичоль: искать утешение в редких из-за плотного графика, но крайне шумных вечеринках, коротких бессмысленных связях с ненужными людьми и ожидании ответных чувств со стороны «того единственного». Так – несколько лет. Все время казалось: еще один крошечный шаг – и они будут вместе. Шоу перерастет в жаркие, наспех украденные поцелуи после концертов и попытки как можно тише стонать ночью, чтобы не разбудить все несчастное общежитие… Только этот шаг все время получался не вперед, к намеченной цели, а куда-то влево или вообще назад.
Потом, холодным январем две тысячи девятого, Хичолю надоело. Он решил, что больше не будет обвиваться плющом вокруг Хангена, смирится со своей пропиской во «френдзоне» китайца и станет относиться к нему лишь как к товарищу по попсовому безобразию. Но Хичоля мотало из одной крайности в другую: не откровенный флирт с утра до ночи – так холодность, колкости и даже пренебрежение. Ханген не мог смириться с потерей близкого ему человека и взялся выяснять причину столь резкой перемены в их отношениях. Хичоль отмалчиваться не стал и высказал все, что накипело, обвиняя Хангена в любых возможных грехах, но при этом не опускаясь до банальной истерики (некрасиво же). Ханген начал успокаивать шипящего на него коллегу, и дальше все развивалось как-то само собой: что-то вроде признания («мне без тебя плохо»), объятия (сперва дружеские, а потом явно перешедшие эту черту: друзей по пояснице не гладят), поцелуй (сначала неуверенный, затем требовательный и страстный). Хичоль даже не запомнил, кто взял инициативу в свои руки; он очнулся от охватившего все его существо экстаза, когда, пристроившись на неудобном узком диване в темной комнате и раздевшись лишь по пояс, Ханген вошел в него. Этот экстаз имел мало общего с физическим удовольствием – все произошло быстро, сумбурно и было насквозь пропитано отчаянием. Но Хичолю казалось, что это лучший секс в его жизни. Наверное, потому, что он любил.
На следующее утро все изменилось. Теперь эти двое были товарищами по страшному заговору, и взгляды, которыми они обменивались, насторожили бы остальных участников группы, если бы не один нюанс: почти все считали, что ХанЧоли и так давно друг с другом встречаются. «Надо попросить Юно с Джеджуном, чтобы активнее лапались на публике, – решил счастливый Хичоль. – Пусть ЮнДже-мания настолько перейдет все границы, что ХанЧолей никто не станет воспринимать всерьез.»
Только рано Хичоль стал опасаться публичной огласки. Буквально через два дня Ханген тоже исповедался. Да, любил, но все-таки как друга. Да, переспал, но это было какое-то временное помешательство, и он искренне сожалел. Да, совершил ошибку, но хотел сохранить прежние отношения… То, что Ханген получил только пощечину, было почти чудом. Мог бы и пинков схлопотать.
Хичоль потерял последнюю надежду.
Дальше было еще хуже.
- А мы, кстати, в суд на этих сволочей подаем, – гордо сообщил Ючон.
- Ага, – всхлипнул Джеджун, вытирая пьяные слезы (где и как он успел наклюкаться – наверное, не знал и сам). – Как же мы теперь без Юнни и Мина? Чего они с нами не пошли? Просили же их, по-человечески…
- Не нужно раскисать раньше времени, – с видом учителя младших классов посоветовал Джунсу. – Кто знает, может быть, все образуется. Поменяют контракт, и мы останемся в группе, но на новых условиях.
- Так вот от чего у тебя задница такая большая, – усмехнулся Ючон.
- Ты о чем? – удивленно захлопал глазами Джунсу.
- У тебя там, как жидкость в горбах у верблюда, наивность скапливается.
Все еще плачущий Джеджун засмеялся и сказал приятелю:
- Дай пять, засранец!
- В суд? – переспросил Ханген, задумавшись. – А это идея…
- Говно идейка, – криво улыбнулся Хичоль. – Тебе-то чего не хватает?
- А ты угадай, – мрачно ответил его китайский коллега.
Дальнейшее развитие событий описывать вряд ли нужно – и так все знают. Во всяком случае, «глобальную» часть. Что же касается личных переживаний, то Хичоль подсел на тяжелый наркотик. Тот же, к которому пристрастился Леонид.
- Как попробуешь – вообще отказаться не сможешь, – сообщил Хичолю один знакомый участник малоизвестной андерграундной рок-группы (да, в Корее есть и такие). – Я так всех ваших SNSD перетрахал, да не по разу. Вот визиточка.
И рокер протянул Хичолю тоненький листочек, явно распечатанный на принтере в домашних условиях и отрезанный от стандартного формата А4. Некая японка по имени Кейко. Эта девушка жила в Корее и оказывала совершенно нестандартные услуги только для друзей и «друзей друзей». Она путешествовала в чужие фантазии.
EXO еще не было, и все, кому не лень, писали фанфики по Super Junior, так что найти какую-нибудь романтику про корейско-китайскую парочку не составляло труда. Хичоль спускал немалую часть заработка на то, чтобы раз за разом уводить вымышленного Хангена из-под носа вымышленного Хичоля и осуществлять в чужой мечте свою собственную. Часто, правда, Хангены попадались какие-то «невхарактерные»: то излишне сентиментальные, то, напротив, стандартные «мачо». Тогда Хичолю быстро надоедало, и он говорил юной проводнице Кейко: «Идем домой, в следующий раз читай лучше и ищи более похожего». Однако иногда встречались вполне достойные подражания. Хичоль даже удивлялся: откуда девочки, на досуге строчащие порнушку про поп-певцов, настолько хорошо знают его бывшего коллегу? С такими персонажами было сложнее всего. А с последним, из-за которого Хичоль «завязал», оказалось совершенно невыносимо. Он был точной копией. Клоном. С одной лишь разницей: у него была подходящая сексуальная ориентация, и фанфик был про ХанЧолей.
Хичоль перестал гастролировать по разным иллюзиям в поисках новых впечатлений и все свободное время проводил в одной и той же. Его вымышленного двойника Кейко заперла в подвале старого дома – какая разница, это же все равно было не по-настоящему. А заказчик тем временем наслаждался драгоценными мгновениями счастья наедине с плодом чужого воображения.
- Интересно, что Ханген – из тех героев, которые обладают особой внутренней энергией, – заявила после одного из сеансов Кейко. Выспавшийся во время путешествия Хичоль разминал затекшие руки, но при откровении проводницы замер и вопросительно посмотрел на девушку. Та радостно объяснила: – Я когда-то слышала, что таких героев можно тоже приводить в наш мир ненадолго! Они могут путешествовать в обе стороны, как и мы!
- Но мы же не путешествуем, только смотрим, – недоверчиво нахмурился Хичоль. – В иллюзии – наше сознание, а тело тем временем дрыхнет.
- Не знаю, в древности точно так делали, – обиделась Кейко. – Мне рассказывала в Японии моя наставница. Вроде как этим существам можно на время придать материальность, а потом вернуть их в фантазию. Такое сейчас почти никто не умеет, но, думаю, я уже достаточно сильна для этого!
Получилось «сарафанное радио»: одна неправильно поняла и другой неправильно передала. Так и вышло, что Хичоль решил, будто Хангена из фанфика можно привести в реальность, побыть счастливым наяву, а потом отправить вымышленное создание в вымысел, где ему самое место, без каких-либо последствий.
