— Пожалуйста, Рауль! — прошептал пет.

Бац!

— Ты что, плохо слышал? Молчи, пока к тебе не обратятся! И будешь называть меня «хозяин Рауль».

«Никакой ты мне не хозяин!» — мысленно возмутился Рики и снова вспомнил Ясона. Внезапно он понял: ему больше никогда не увидеть красавца-блонди. А ведь он так и не раскрыл Ясону тайну своего сердца… так и не сказал, что любит его и что, несмотря на все свои бунтарские выходки, он, Рики, теперь не стыдится, а даже гордится своим статусом особенного пета Ясона Минка. Он раз за разом восставал против хозяина лишь потому, что злился на самого себя: он досадовал, что ухитрился влюбиться в блонди, который никогда не ответит на его чувства тем же. Монгрел считал, что заслуживает наказания за глупость и слабость, и темная, извращенная часть его натуры жаждала внимания и близости, неразрывно спаянных с жестоким наказанием — ведь самые прочные узы между хозяином и петом возникали как раз тогда, когда Ясон утверждал свою пошатнувшуюся власть и принуждал пета к абсолютному подчинению. Рики задавался вопросом, что сделает хозяин, узнав о его судьбе, после того, как обрушит на Рауля всю силу своего гнева за похищение и порчу его имущества. Будет ли блонди скорбеть о смерти монгрела — или, недолго думая, заведет себе нового пета?

Наказывая Рики, Рауль очень скоро возбудился сверх всякой меры. Пока лопатка отдыхала на ягодицах пета, готовясь к очередному удару, блонди ласкал себя, засовывая руку в свободные шелковые панталоны и наглаживая огромный затвердевший член. Когда монгрел взмолился о пощаде, его похититель уже не мог игнорировать свои телесные потребности. С дальнейшим наказанием можно было и повременить. Положив лопатку на кровать, Рауль спустил штаны до колен, вскарабкался на монгрела и вошел в него — без предупреждения и без подготовки.

Блонди неистово ломился в тесные глубины пета, наслаждаясь криками боли, вонзаясь в непокорную плоть, чувствуя, как хлынувшая из разрывов кровь облегчает движения и усиливает удовольствие. Это был восхитительно жестокий трах, и Рауль смаковал каждое мгновение. Рики под ним, сжав зубы, терпел насилие. Он даже порадовался было передышке от лопатки, но варварское вторжение блонди представляло собой чистый кошмар, и каждая клеточка его существа желала Раулю смерти. Монгрел и сам теперь не верил, что в прошлый раз секс с блонди был ему приятен.

— Я собираюсь трахать тебя всю ночь, пока внутри места живого не останется. Тогда я засуну в тебя что-нибудь, а потом отымею еще жестче. Но сначала как следует накажу. Буду трахать тебя, пока не надоест, а после кастрирую, прежде чем убить.

Рауль шептал эти людоедские обещания на ухо Рики низким, невероятно чувственным голосом, никак не соответствующим жуткому смыслу его слов.

Парализованный ужасом, монгрел закрыл глаза, пытаясь хотя бы в мыслях вырваться из этого ада и готовясь к неминуемым пыткам и смерти. Он вспоминал своих друзей и любовников, всех, кто был дорог ему в этой жизни — и самого любимого из всех близких людей, своего прекрасного хозяина, Ясона Минка.

Выбор подходящего кнута занял у Ясона больше времени, чем он рассчитывал. В павильоне чего только не было — глаза разбегались. Йоси увешал всевозможными кнутами целую стену. Ясон никогда не питал особого пристрастия к этим орудиям наказания, зато испытывал слабость к тонкой ручной работе. Он восхищался икарийскими костяными рукоятками самых роскошных моделей, особенно серии «Император» — с тонкой гравировкой и инкрустацией драгоценными камнями. «МХV Император», в частности, мог похвастаться искусными изображениями хищных зверей с когтистыми лапами — древними мотивами, которые уходили корнями, как определил Ясон, в варварскую культуру Урасии. Факт необычный, особенно если учесть, что сам кнут прибыл с Ксерона. Крошечные глазки зверей горели драгоценными камнями — рубинами, сапфирами, гамианами, — а один камешек, переливающийся всеми цветами радуги, блонди так и не сумел опознать.

Рукоять напомнила Ясону о Рики — такая красота пету бы непременно понравилась, хотя предназначение этой вещи вряд ли вызвало бы у монгрела энтузиазм. Одна мысль о Рики всколыхнула темные глубины совести хозяина. Перед его глазами возникла печальная картина — скорчившийся на полу пет с искаженным от боли, залитым слезами лицом. Гнев Ясона к этому времени заметно поутих, хотя блонди продолжал оплакивать потерю великого произведения живописи. В этот раз хозяин слишком круто обошелся со своим петом. Вне всякого сомнения, тот свое наказание полностью заслужил — и всё же несчастному страдальцу трудно было не сочувствовать.

Ясон знал, что монгрела придется вразумлять со всей строгостью — особенно теперь, когда в доме вскоре появится новый фурнитур, — и эта мысль внушала отвращение. Ему вовсе не улыбалось начинать процесс укрощения Рики с нуля, на сей раз без всяких поблажек, как следовало бы поступать с самого начала. Одно дело — наказывать и воспитывать пета, совсем другое — сломать его волю, железной рукой принудить к полной покорности… Но со строптивцем нужно что-то делать: на кону стоит собственная репутация блонди. Ясон вздрогнул, представив реакцию Рауля, когда тот узнает о судьбе своей картины. Какое-то время, возможно, удастся держать его в неведении, но, увы, не бесконечно.

Предстоящая экзекуция Катце и Дэрила удручала его не так сильно, однако он совсем не горел желанием в этот вечер браться за кнут. Может быть, порка Катце и принесет ему некоторое удовлетворение, но он сомневался, что получит удовольствие, наказывая двоих любовников так жестоко, как это, без сомнения, необходимо. Это не более чем его долг… долг любого блонди. Порку кнутом они оба полностью заслужили. Ясоном владело отнюдь не желание отомстить, и даже гнев его давно уже выдохся и остыл. Он просто выполнял свои обязанности, возложенные на него Юпитер как на представителя элиты.

Как бы то ни было, он не мог отделаться от желания, чтобы вечер никогда не наступил. Случись всё это несколько лет назад, Ясон бы взял в руки кнут без малейших колебаний. Теперь же он боялся причинить кастратам слишком сильную боль, жалел их — и удивлялся самому себе.

Несмотря на внутренний разлад, исполнить наказание Дэрила и Катце ему всё же придется, а пока что нужно было окончательно остановить свой выбор на орудии этого наказания. «MXV Император» представлял собой настоящее произведение искусства, и Ясон долго не сводил восхищенного взгляда с рукоятки, прежде чем обратил внимание на рабочую часть. Это был полноразмерный кнут толщиной в полсантиметра на конце, по всей видимости, оснащенный технологией эмиссии. Блонди в замешательстве поворачивал рукоять так и сяк, не находя ничего похожего на панель управления.

— Лорд Ясон, могу я предложить свою помощь? — спросил один из продавцов, уже какое-то время ненавязчиво наблюдавший за важным покупателем.

— Где тут настройки?

Взяв кнут, продавец указал на самого крупного зверя и прижал пальцем его язык. Голова хищника приподнялась и отодвинулась в сторону, под ней скрывалась панель управления.

— И какие у него возможности?

— Здесь шесть режимов эмиссии: жжение, G-волны, стимулятор, амортизатор, акселератор и опиат, — объяснил продавец. — Функция жжения, как ясно из названия, высвобождает раздражающее кожу вещество. G-волны обеспечивают сексуальное возбуждение. Стимулятор… вводит в кровь сильную дозу норадреналина, чтобы привести в чувство потерявшего сознание. Амортизатор представляет собой стандартный защитный механизм для уменьшения образования шрамов — для кнутов это новшество, — хотя полностью исключить возможность появления шрамов все же нельзя. Акселератор… с каждым ударом наносит безопиатный антибиотик ускоренного действия для быстрого заживления ран, при этом боль от ударов усиливается. Ну а опиат… дает возможность в большей или меньшей степени облегчить боль.

— Какой смысл в использовании опиатов во время порки? — удивился Ясон.

— Полагаю, лорд Ясон, это обязательное требование Икарийского правительства для всех кнутов с эмиссией — из-за давления активистов по борьбе за права петов, которые контролируют тамошний Сенат.