Дэрил наконец-то ворвался в обсерваторию и застыл, в ужасе созерцая дело рук пета, не веря собственным глазам.

— Рики! — возмущенно вскричал он. — Ты что, совсем свихнулся? Ясон же тебя убьет!

— И что ты так кипятишься? Я просто самовыражаюсь в искусстве.

— Это же была… прекрасная картина, а ты ее уничтожил! — причитал фурнитур. — На этот раз ты действительно влип! Хозяин скорее всего выпорет тебя кнутом, в компании со мной и Катце.

— Не выпорет! — уверенно заявил Рики. — Шрамы ему не нужны. Он слишком большой извращенец, чтобы всерьез подпортить мою шкуру.

— Идиот! Он изобьет тебя до полусмерти! Эта картина стоила миллионы! Не говоря уже о том, что написал ее Рауль!

— Да клал я на нее с пробором! — дерзко ответил монгрел, в восторге от того, что месть удалась на славу.

Рассерженный Дэрил схватил его за руку и потащил вниз.

— Какого хрена ты делаешь? — возмутился Рики, пытаясь вывернуться и удивляясь немалой силе фурнитура.

— Молчать!

Пет засмеялся — Дэрил в точности копировал манеру хозяина — и позволил протащить себя через главный зал к шкафчику, где хранились его цепи.

— Да ладно тебе! Ты же не собираешься и вправду надеть их на меня!

Вместо ответа фурнитур защелкнул на нем ошейник и за цепь потащил в угол зала, к столбу. Рики хохотал как безумный — поведение обычно робкого фурнитура казалось ему необычайно забавным. Но когда сероглазый юноша пристегнул цепь к столбу, монгрел внезапно осознал, что шутки кончились.

— Эй! Ты что, охренел? Отпусти меня, мать твою налево!

— Нет уж. Хозяин Ясон и так озвереет. Моя обязанность — проследить, чтобы ты не натворил еще каких дел. Это для твоего же блага.

— Что?! Дэрил!

Фурнитур был неумолим. Он направился на кухню, оставив монгрела изливать свою ярость в возмущенных воплях. Как только стало ясно, что ничего он этим не добьется, монгрел уселся на пол и улыбнулся, вспомнив решительные действия Дэрила. Идея испортить картину Рауля все еще казалась пету крайне удачной — хотя в глубине души он не мог не понимать, что, когда Ясон всё узнает, ему влетит по первое число.

Вернувшись домой, блонди сразу же заметил прикованного к столбу монгрела и застыл в изумлении. Он повернулся к Дэрилу, который вышел поприветствовать хозяина.

— Почему Рики в цепях?

— Простите меня, хозяин Ясон. Рики кое-что натворил, и это вам сильно не понравится — так что я подумал, стоит посадить его на цепь, чтобы не случилось чего похуже.

— Ах, вот как? — Уперев руки в бока, Ясон повысил голос, чувствуя, что начинает закипать. — И до чего он додумался на этот раз?

— Он… испортил картину, которую написал для вас Рауль.

— Он… — начал было Ясон, потом замолчал и широкими шагами направился в обсерваторию, по пути бросив на монгрела испепеляющий взгляд. — Лучше бы Дэрил ошибался!

Теперь Рики уже не так гордился своими творческими достижениями и все же старался сохранять спокойствие перед лицом неизбежности.

Ясон взлетел по ступенькам наверх и с бьющимся сердцем вошел в обсерваторию. Первый же беглый взгляд подтвердил правоту Дэрила. Подойдя к картине, блонди покачал головой, все еще отказываясь верить, что прекрасное творение Рауля было столь варварски изуродовано. Он понимал, что руку монгрела направляли ревность и гнев, но не мог избавиться от ощущения, что неповторимая красота погибла безвозвратно — и за это мятежный пет должен будет заплатить сполна.

Спустившись вниз, блонди сразу направился к специальному шкафчику, где хранились орудия наказания, и, резко выдвинув ящик, извлек усмирительную трость. С пылающим яростью взглядом он приблизился к своему пету.

— Встать! — прозвучал грубый приказ.

Твердо решив сохранять достоинство, Рики подчинился и встал, с вызовом глядя хозяину прямо в глаза.

— Снимай штаны!

Расстегнув молнию, пет застыл в нерешительности, не сводя взгляда с усмирительной трости, которой Ясон угрожающе похлопывал по своей затянутой в белую перчатку ладони. Медлительность монгрела раздражала блонди, и он сам грубо сдернул с него штаны, развернул его и прижал к стене. Пришпилив запястья Рики над головой, хозяин принялся делать ему внушение.

— На этот раз ты перешел все границы, пет! Я уже сыт тобой по горло. То, что ты сделал, не лезет ни в какие ворота. Так что приготовься, будет больно — и ты полностью заслужил каждый удар!

Блонди был в таком бешенстве, что дрожал не только его голос, но и всё тело. Он резко замахнулся — и усмирительная трость встретилась с голыми ягодицами пета, еще болезненными после взбучки, полученной накануне. Позабыв о всякой жалости, Ясон размахивался от плеча, чтобы увеличить скорость и силу удара. Как ни пытался монгрел сохранять самообладание, сдерживать крики было выше его сил — теперь он вспомнил, какую адскую боль способна причинить усмирительная трость. Блонди обрушивал на непокорного пета удар за ударом, его накидка ритмично колыхалась, длинные волосы развевались, а трость продолжала терзать самые чувствительные места монгрела.

Дэрил наблюдал за наказанием, стоя в главном зале со скрещенными на груди руками, слегка расставив ноги. Он сочувствовал пету — и в то же время считал жестокое наказание полностью заслуженным. Фурнитур даже немного злился на Рики за его выходку: полотно Рауля было одним из самых прекрасных произведений искусства, какое он когда-либо видел, оно напоминало об их с Катце поездке к океану, когда они любили друг друга, утопая в волнах прилива и в свете двух лун, Иоса и Эрфанеса. Картина так много значила для него, а Рики из глупого озорства уничтожил ее в один момент — и навеки. Когда Рауль узнает… Дэрил содрогнулся, боясь даже предположить, что сделает блонди, когда обнаружит, кто и каким образом погубил его шедевр.

Сказать, что бунтарский дух монгрела был совершенно сломлен, значило ничего не сказать. Ясон порол его до тех пор, пока ноги пета не отказались его держать, и если бы хозяин не продолжал железной хваткой прижимать его запястья к стене, Рики бы просто-напросто свалился на пол. Такому жестокому наказанию Ясон его еще никогда не подвергал, и пет меньше всего хотел бы испытать что-то подобное еще раз.

Поступок Рики так разъярил хозяина, что тот просто не мог остановиться. Теперь он взялся с каждым ударом распекать монгрела хлесткими словами.

— И как оно тебе, пет? Раскаиваешься в своей великой дури? Глупый, безмозглый пет! Стыд тебе и позор! У меня зла на тебя не хватает, Рики! Думаешь, мольбы тебе помогут? Слишком поздно. Непослушный пет! Нет, я не прекращу! Ты так легко не отделаешься! Я не остановлюсь, пока ты не будешь горько сожалеть о своем поступке!

Не обращая внимания ни на жалобные мольбы, ни на пронзительные крики, ни на судорожные всхлипы, блонди продолжил истязать своего пета, пока не исчерпал весь свой гнев до донышка. Тут пету не повезло: запасы хозяйского гнева были велики и практически неисчерпаемы. Когда Ясон все же остановился, Рики сполз по стенке на пол и буквально захлебнулся рыданиями, кашляя и отчаянно хватая ртом воздух. Блонди навис над ним, глядя на него сверху вниз и уперев кулаки в бока; его правая рука всё еще сжимала усмирительную трость.

— Я слишком тебя избаловал, пет, — сделал вывод Ясон. — Теперь ты на собственной шкуре почувствовал, что такое настоящее наказание. Вот что тебя ждет в будущем, если ты не прекратишь своевольничать. Хотя, возможно, в следующий раз ты у меня отведаешь лопатки. Как тебе такой вариант, нравится?

— Нет, — прошептал Рики.

— Что это было? — спросил Ясон, возвысив голос. Рики молчал, и хозяин схватил пета за волосы и оттянул его голову назад. — Ответь как положено!

— Нет, хозяин Ясон, — еле слышно отозвался монгрел, признавая свое полное поражение — у него уже не осталось сил бороться.

— Отныне ты будешь обращаться ко мне «хозяин Ясон» и никак иначе. Тебе ясно?

Рики прикусил губу, чтобы не проорать ему в лицо всё, что он об этом думает.

— Я спросил, — повторил блонди, наклоняясь к пету и чеканя каждое слово, — тебе — всё — ясно?