На радостях он принялся со всей прытью вколачиваться в глотку Ясона, коротко постанывая от острого удовольствия.

— Святые яйца! — выдохнул он. — Ты такой… ох, ёлки… да-а-а, вот так, точно… ох-х-х-х-х-х!

Внезапно и неотвратимо он кончил в жадный рот своего прекрасного хозяина, который так жестоко наказал его всего несколько часов назад. Темноволосый, темноглазый монгрел из трущоб и сам не понимал, как он докатился до такой жизни. Он бесстыдно сгорал от желания и отчаянно жаждал ласк Ясона Минка, того самого блонди, который вырвал его из привычного круга, вколотил в него покорность и требовал его абсолютного подчинения — и любви.

— Что такое, пет? — с беспокойством спросил Ясон, озадаченный выражением мучительной боли в глазах монгрела.

Рики отвернулся и покачал головой. Блонди приподнялся на коленях, стремясь привлечь внимание своего пета.

— Давай, говори!

Монгрел снова повернул голову и некоторое время смотрел на него.

— Я не хочу тебя любить, — произнес он наконец.

Ясон удивился и призадумался над его словами.

— Это означает, что ты все-таки меня любишь? — спросил он.

— Нет, — выпалил Рики, слишком быстро, чтобы это могло быть правдой.

— А почему же, пет, любить меня так ужасно?

— Потому что ты… ты… грёбаный засранец, вот кто! Вечно ты меня изводишь!

— Если ты о наказаниях, то всё это потому, что тебя необходимо воспитывать, — мягко объяснил Ясон.

— Ага, как сегодня утром! Где тут справедливость, Ясон? Получить только за то, что я беспокоился о тебе… Я просто не мог этого так оставить — и что тут странного? А ты…. Сделал мне так больно!

— И снова ты забываешь, — вздохнул Ясон, — что ты мой пет, Рики.

— Забудешь тут, как же, мать твою! Ты же мне этим каждый божий день в рожу тычешь!

— Успокойся! — одернул его блонди. — Не смей повышать на меня голос!

— Вот об этом и речь! Ты вечно… ставишь меня на место!

Ясон негромко рассмеялся.

— Возможно, пет, если бы ты всегда помнил свое место, тебя бы не приходилось так часто туда ставить. — Монгрел попытался отвернуться, но Ясон крепко ухватил его за подбородок и силой повернул его лицо к себе, требуя внимания. — Смотри на меня, Рики! Ты — мой пет, и никак иначе. И потому я несу ответственность за твое поведение. Если тебе потребуются воспитательные меры, я не премину тебя наказать. И применю силу, если надо. И ведь мы всё это уже проходили! Я просто никак в толк не возьму, почему ты ни в какую не желаешь мне подчиняться!

— Не хочу я быть твоим петом, — ответил Рики. — Я хочу быть… твоим любовником.

Смелое заявление заставило блонди улыбнуться, и сердце его смягчилось.

— Неужели? Ты хочешь быть моим любовником?

Это звучало так забавно, что Ясон негромко рассмеялся.

— И где тут, мать твою, повод для веселья? — возмутился монгрел.

— Ты хочешь быть моим любовником, но не хочешь меня любить… Сдается мне, пет, ты сам себе противоречишь.

Рики замолчал, чувствуя себя глупо, и, надувшись, съежился в кресле.

— Давай, пет, выкладывай! Откуда вдруг такие мысли?

Рики посмотрел на него в упор.

— Когда это произошло? Когда ты был с ним?

Ясон поднялся на ноги. Теперь он понял, что Рики расстроен из-за Катце.

— Так вот, значит, в чем причина! — Блонди улыбнулся. — Кто бы мог подумать, мой пет ревнует!

— Когда это случилось?

— Я не обязан перед тобой отчитываться, пет!

Монгрел набычился.

— Позволь тебе напомнить, Рики, что ты первым протоптал эту дорожку.

Пет молчал, не в силах оспорить этот очевидный факт. Что ж, теперь он знал, что Ясон был с Катце после «Интуиции». Но зачем блонди приставать к своему бывшему фурнитуру? Просто чтобы помучить его? Из любопытства или из мести? А что же… Дэрил? Монгрел ломал голову над поступками своего хозяина, пытаясь расшифровать его скрытые мотивы.

Блонди вздохнул.

— Иди поужинай.

Рики без возражений поднялся, чтобы выйти из комнаты. Но когда он проходил мимо Ясона, тот неожиданно схватил его и привлек к себе. Рики все еще злился и упрямо отказывался обнять хозяина, его руки плетьми висели по бокам.

— Я хотел узнать, что ты испытывал, — прошептал Ясон ему на ухо. — Я должен был понять, что тебя в нем привлекло.

Растаяв от признания хозяина, Рики обвил его руками и спрятал лицо на его груди.

— Ясон, разве до тебя так и не дошло? Ту ночь ты делил с Раулем, а мне было очень… больно.

Они долго стояли рядом, держась друг за друга, а их объятия и взаимные признания исцеляли застарелые сердечные раны не хуже акселератора, залечившего ссадины на избитой заднице Рики.

Монгрел курил на балконе, размышляя о предстоящем вечере. Сегодня Катце и Дэрила ждало наказание, и притом крайне жестокое. Он все еще не мог поверить, что Ясон и в самом деле намерен выпороть их кнутом. Самого Рики, несмотря на все его выкрутасы, хозяин никогда еще кнутом не воспитывал — кейси-хлыст, пожалуй, не в счет. А кроме порки… Дэрил больше не будет фурнитуром Ясона, и это особенно огорчало Рики: он успел крепко сдружиться с парнем. В то же время Ясон сделал своему фурнитуру царский подарок — свободу, и более того — возможность не расставаться со своим возлюбленным.

Казалось, Дэрил почувствовал ход мыслей Рики — он явился на балкон собственной персоной.

— Ну что, сегодня — великий день, — сказал монгрел. — Боишься?

— Еще как, — с готовностью признался фурнитур. — Но ты сам сказал… по крайней мере, я увижу Катце… хотя, лучше бы это произошло при других обстоятельствах.

Монгрел глубоко затянулся сигаретой, сомневаясь, стоит ли поднимать тему, которая не давала ему покоя. Наконец, решив, что Дэрил имеет право знать, он выдохнул из легких дым, глядя на фурнитура в упор.

— Я хочу… кое-что у тебя спросить.

— И что же?

— Не знаю, в курсе ли ты… что Ясон… и Катце… — Рики замолчал, не в силах подобрать подходящие слова.

— Да, — негромко ответил Дэрил. — Я знаю. Мне Катце сказал.

— И что именно?

— Он сказал… что Ясон заставил его обслужить себя. Но в подробности мы не вдавались. Катце… отложил разговор до нашей личной встречи.

Рики призадумался — эта последняя деталь сильно его заинтриговала. Дэрил покачал головой.

— Трудно понять, что именно между ними произошло. Это случилось в тот самый день, когда Ясон узнал, что вы с Катце были вместе, в день, когда он отделал тебя лопаткой. Катце сказал, Ясон его чуть не задушил.

— Что?! — вскричал Рики. Вот это была новость так новость! — Почему ты молчал?!

— Потому что… мне не хотелось об этом говорить, — признался Дэрил.

— Хм! — Окурок полетел через перила.

— Тебе следует тушить их, прежде чем выбрасывать, — упрекнул его фурнитур. — Что, если он упадет на кого-нибудь?

Рики хихикнул — идея ему понравилась. Он живо представил себе проходящего под балконом Рауля, которому зажженная сигарета приземляется на макушку. Дэрил снова покачал головой.

— Ты просто… неисправим. Даже любопытно, что еще ты учинишь, чтобы вляпаться в очередные неприятности. Выкинешь с балкона… еще что-нибудь ценное — или, может, разнесешь хозяйскую коллекцию?

Рики моргнул — внезапно ему в голову пришла откровенно хулиганская идея. Его глаза расширились, он ухмыльнулся и бросился в пентхаус.

Дэрил встревожился — слишком уж хитрой была физиономия пета — и кинулся его догонять. Монгрел уже был у двери, ведущей в обсерваторию.

— Нет! Рики! — отчаянно завопил Дэрил, догадавшись, что у того на уме.

Усмехнувшись, пет открыл дверь и рванул вверх по ступенькам. Фурнитур старался не отстать, надеясь перехватить монгрела до того, как он совершит вопиющую глупость.

— Не смей! Даже не думай! Рики, ты об этом пожалеешь!

Но монгрел, нашедший способ отомстить ненавистному блонди за то, что тот причинил боль его хозяину, как на крыльях влетел в обсерваторию и метнулся к стене, где висела огромная картина, представлявшая Рауля и Ясона в образах Иоса и Эрфанеса. Не колеблясь ни мгновения, Рики щелкнул зажигалкой и поднес пламя к лицу Рауля, с удовольствием наблюдая, как оно перекосилось и оплыло. Затем пет опустил руку, и огромный — хотя, надо признать, изображенный вполне правдиво — член блонди постигла такая же трагическая участь. Вклад монгрела в искусство выглядел комично — и вместе с тем чудовищно, ведь это был акт чистого вандализма в отношении великого произведения живописи.