Хозяин, как завороженный, наблюдал за ним, в его глазах светилось неприкрытое вожделение. Блонди расстегнул ширинку и поглаживал себя неторопливыми, чувственными движениями.

— Действуй, Рики! — негромко распорядился он.

Хотя ему не терпелось подчиниться, Рики всё еще медлил, стоя рядом с Энью и нервно теребя свой член. Прежде ему никогда не приходилось по приказу совокупляться с другим петом, и он был как-то не готов к тому, что его первым партнером в этом деле станет кошак.

— Выполняй, Рики! — прикрикнул Ясон и повернулся к фурнитуру за поддержкой. — Катце!

Тот без промедления сделал шаг вперед и подтолкнул монгрела к Энью.

— Делай, что говорит хозяин Ясон! — гаркнул он. — Или наказание не пошло тебе впрок?

Рики никак не ожидал от Катце выговора, но удивленная улыбка мигом исчезла с его лица, когда рыжеволосый фурнитур отвесил ему здоровенную оплеуху. Катце смотрел на него, широко расставив ноги, скрестив мускулистые руки на груди.

— Ты что, меня не слышал? — рявкнул он и, схватив монгрела за волосы, снова подтолкнул его к Энью. — Исполняй приказ хозяина, живо!

Рики никогда прежде не видел Катце таким и совершенно растерялся. Одно он знал точно: удар был очень… очень… болезненным. Пет дрожал, щека его пылала огнем, сердце заполошно колотилось, избитые ягодицы доставляли адские мучения. И при этом он был до странности возбужден. Ему хотелось грубо трахнуть ксеронца, чтобы мелкий гаденыш изошел криком. Что самое удивительное, именно этого и ждал от него Ясон. Монгрел шагнул вперед, развел ягодицы Энью, обнаружил его дырочку и без всякой подготовки, зло и стремительно вломился внутрь.

Ксеронец оказался горячим и узким до невозможности. Он сладко, до дрожи сжимал член Рики, а его громкий вскрик только сильнее раскочегарил монгрела. Ухватив его за бедра, Рики начал безжалостное вторжение, охваченный похотью не меньше, чем желанием отомстить, наслаждаясь всхлипами и криками юноши.

Ясон не мог отвести глаз от своих петов, восхищенный тем, как властно и беспощадно Рики входит в девственника-ксеронца. Теперь блонди свято уверился в том, что прежний хозяин никогда не брал Энью. Пет был необычайно тесным, а его отчаянные крики неоспоримо свидетельствовали о полной неопытности. Блонди еще не довелось познакомиться с этой стороной своего монгрела и теперь он с явным удовольствием наблюдал, как тот жестко насилует нового пета.

На самом деле девственником Энью уже давно не был, но особенности ксеронской физиологии затрудняли проникновение — проход всегда оставался узким, мышцы сжимались сами собой, сопротивляясь вторжению извне. По этой причине взять ксеронца против воли представлялось технически невозможным. Энью возмущала бессмысленная грубость Рики — он мог бы получить удовольствие от соития, если бы монгрел так не рвался выместить на нем свою злость. Но ксеронец видел, что хозяин откровенно наслаждается совокуплением, так что ему ничего другого не оставалось, кроме как принимать всё, что дают.

Рики обнаружил, что с Энью он полностью держит себя под контролем, тогда как с хозяином-блонди он кончал быстро и неожиданно. Он вспомнил, что в бытность главарем «Бизонов» всегда находил кого-нибудь нового и необъезженного… и любил брать таких жестко, превращая секс чуть ли не в наказание… по крайней мере, до встречи с Гаем. Было приятно снова почувствовать себя хозяином положения… очень даже приятно. Вот бы так же силой взять Ясона — не только для удовольствия, но и чтобы блонди проникся к нему уважением… Монгрел пошире расставил ноги и потянул на себя гладкие бедра пета, чтобы погрузиться в него еще глубже. Ксеронец протестующе вскрикнул, и Рики презрительно ухмыльнулся.

— Заткнись и не дергайся, сучонок! — прошипел он и от души хлопнул парня ладонью по заду.

Ясон тихонько хмыкнул — ему нравилось и то, как монгрел тиранил ксеронца, и то, как Энью недовольно вопил и скулил в ответ. Теперь он в полной мере оценил выносливость своего любимца. Выходит, Рики только с хозяином был таким скорострелом… Ясон просиял, узнав, что обладает особой властью над своим петом, что мужественный и решительный монгрел, перед которым трепетали другие, сам трепетал от малейшего прикосновения хозяина.

Рики повернулся и бросил взгляд на красавца-блонди. Тот вальяжно развалился в кресле, широко разведя ноги, и открыто, с чувством ласкал свой член. Его горящие похотью глаза были прикованы к лицу монгрела. Это стало последней каплей. Зажмурившись и откинув голову назад, пет кончил, мощно, но почти беззвучно — только тихие вздохи сопровождали каждую волну наслаждения, которая изливалась в недра ксеронца. Весь дрожа, Рики выскользнул наружу.

— Иди сюда, пет, — голос хозяина был соблазнительно мягок и заманчив, от строгого командного тона не осталось и следа.

Рики, уверенный, что слово «пет» относится к нему, а не к Энью, приблизился с гордо поднятой головой. Блонди приветствовал его довольной улыбкой, желая, чтобы монгрел помог ему получить разрядку.

— Садись на колени, — прошептал Ясон, похлопывая себя по бедру.

Рики уселся с болезненной гримасой. Блонди наградил его долгим, страстным поцелуем и положил ладонь пета на свой впечатляющий член. Оторвавшись от губ монгрела, он прошептал:

— Ты был прекрасен, пет. Мне понравилось смотреть на тебя.

— Хозяин Ясон, — так же шепотом спросил Рики, — ты всё еще меня любишь?

Блонди улыбнулся.

— Конечно, люблю, Рики! Если пришлось тебя наказать, это не значит, что мои чувства изменились. Я стараюсь воспитывать тебя ради твоего же блага. Знаю, это моя вина: я баловал тебя, когда следовало муштровать. Это опасное упущение с моей стороны и, боюсь, тебе придется не по вкусу то, что ждет впереди. Советую отныне слушаться меня во всем, иначе придется снова прибегнуть к наказанию, и каждый раз оно будет всё более суровым. В доме новый пет, со дня на день появится новый фурнитур. Так что в случае неповиновения или ненадлежащего поведения с твоей стороны я буду вынужден безжалостной рукой наставлять тебя на путь истинный, чтобы показать им наглядный пример того, к чему приводит непослушание хозяину. — Блонди притянул пета поближе и шепотом добавил: — Но когда мы останемся наедине, всё будет по-прежнему, любовь моя. Нам с тобой придется жить в двух мирах — один из них видят все, второй творим мы сами. В мире, где нас окружают другие, есть… определенные вещи, которых от нас ожидают как от хозяина и пета. Ты ведь и сам, конечно, это знаешь и понимаешь, к чему приводят твои поступки — но упорно бунтуешь, заставляя меня поднимать на тебя руку. — Он помолчал, дыша пету прямо в ухо, отчего у того по телу прошла волна мелкой дрожи. — Если бы ты только вел себя подобающе, мне бы никогда больше не пришлось тебя наказывать, и мы бы только и делали, что наслаждались друг другом!

— А я-то думал, тебе нравится меня наказывать, хозяин! — съязвил Рики.

Ясон негромко рассмеялся.

— Так и есть. Я бы всё равно наказывал тебя время от времени — ради собственного удовольствия, да и твоего тоже. Или ты уже забыл, что тебе это по вкусу, мой дорогой извращенец? Ну а теперь, мой милый маленький пет, я хочу, чтобы ты мне услужил. Встань на колени.

Энью наблюдал за их разговором, и его корежило от ревности. Он чувствовал, что ему в который раз натянули нос. Точнее, это его самого натянули, и вовсе не на нос — а что он с этого поимел? Для особых услуг хозяин подозвал своего пета-полукровку. Почему Ясон не выбрал его, Энью? Увидев монгрела на коленях перед красавцем-блонди, ксеронец не сдержался.

— Хозяин Ясон, — набравшись смелости, спросил он, — вы желаете, чтобы я тоже подошел?

— Если бы я этого желал, я бы дал тебе знать, Энью, — ответил блонди, даже не удосужившись поднять взгляд.

Эти слова произвели на двух петов противоположное впечатление: Энью почувствовал себя, словно его ударили, Рики — словно за него отомстили.

Улыбнувшись Ясону, монгрел принялся ублажать хозяина со всей любовью и нежностью, на какие только был способен — и потому, что хотел доставить ему удовольствие, и потому, что знал: ксеронец не сводит с них глаз. Искусный озорной язык, нежные, но настойчивые губы сделали свое дело — Ясон хрипло выдохнул и запустил пальцы в темные волосы пета.