-Почему? – поднимая глаза, но смотря отстраненно, спросила Дарлин. Как же она была рада, что осталась сейчас не одна. Она бы не пережила подобного, не сумела бы.

-Я не знаю, - тихо, но успокаивающе произнесла её «соседка» по несчастью. Пожилая женщина помотала головой, как бы подтверждая свои слова. – Есть вопросы, на которые даже мы, старики, не можем дать ответа, хотя видели многое…

-Что нам делать? Мы не протянем без еды, - немного обреченно, сказала Джоунс. Благо вода была в кранах, не самая чистая, но выбирать не приходится.

-Мы что-нибудь придумаем, все наладится. – весь вид старушки говорил, что она действительно в это верит. Верит и надеется. Своей верой она заражала и Джоунс, заставляя ту отметать самые плохие мысли в сторону.

Уже в который раз за дни, проведенные в туалете, старшеклассница вспомнила о своей семье. Об отце, что сбил человека, о матери… Пусть было много плохого, но так у всех, у всех есть проблемы с родными, непонимание. Сейчас девушка винила себя за то, что она беспомощна. Стоит признать, что она постоянно видела себя виноватой, не умела отказать другим. Сейчас Дарлин чувствовала, что ей не хватает Блэр, которая могла жить для себя.

«Почему ты все делаешь не так?» - пронеслось в голове. Строгий, до боли знакомый и родной голос заставлял закрыть глаза, прислушиваясь, поглощая каждую произнесенную букву, которую воспроизводило сознание.

«Как ты со мной разговариваешь?»- мозг начал воспроизводить и картинки: немного рассерженное лицо, блестящие глаза. Только сейчас девушка заметила эту эмоцию в родных глазах – это была грусть.

«Посмотри на себя!» - махнув головой в сторону, старшеклассница попыталась отогнать воспоминания, самые неприятные. Она помнила, как полетели в мусорное ведро её тушь, помада, тени и различные кисти. Она помнит, и ей становится больно. Она начинает путаться. Словно собственное сознание играет с ней, то заставляя любить родную мать, то ненавидеть. И от этого противно.

«Я разочаровалась в тебе, Дарлин!»- снова, снова этот стальной голос, немного дрожащий от гнева. Больно и обидно, кажется, слезы начали подступать, желая показаться на свет и скатиться по раздраженной коже щек.

«Ты испортила жизнь мне, я испорчу её тебе!» - это было последней каплей. В груди что-то больно защемило, чуть не выворачивая наизнанку душу. Вновь это знакомое чувство –неверие в то, что женщина действительно сказала это, а потом разочарование. Вот только разочарование в себе, или в ком-то другом?

-Замолчи. - злое шипение и пальцы, которые все сильнее сжимают темные волосы у корней, пытаясь заставить очнуться. Этот внутренний голос, он раздражает, вгоняет в отчаяние. Дарлин больше не может терпеть. Хочется, чтобы все звуки и голоса в один миг исчезли. Хочется оказаться в тишине, где не будет ничего, особенно стонов и шарканья.

-Ты что-то сказала, милая? – немного удивленный и обеспокоенный голос пожилой женщины лишь подтвердил, что последнее Джонс произнесла вслух. В прочем, девушка лишь отмахнулась, пытаясь уйти от ответа. В туалетную тонкую дверь вновь кто-то врезался, заставляя дернуться и насторожиться.

Несмотря на то, что из небольшого окошка у потолка в туалет проникали солнечные лучи, было жутко. Светлые стены помещения лишь еще больше пугали, как-то давили на мозг. Из крана в раковину ритмично падали крупные капли воды, эхом разлетаясь по туалету. Прошлая ночь была тяжелой-из-за шума дождя, стука капель, мертвецы ломились как сумасшедшие. Тогда Дарлин успела распрощаться с жизнью. Она не помнит, как заснула, но была рада, что утром проснулась целой. В животе неприятно крутило и ныло – есть хотелось жутко.

«Когда-то, но нам придется отсюда выйти. Или мы умрем с голоду», - промелькнуло в мыслях девушки, уставившейся в небольшое окно в светлом помещении. Небо сейчас было особенно манящим, далеким и нереальным. Казалось, вместе с тем, что происходит на земле, небо тоже должно измениться – разрушиться, упасть вниз. Но оно по-прежнему оставалось тем же…

***

-Он спит? – неуверенно прошептала Кловер, оборачиваясь к подруге, которая сметала крошки с сиденья на резиновый коврик в тойоте.

Окинув мужчину изучающим взглядом, Блэр кивнула, продолжая небольшую «уборку». После того инцидента, который произошло около трех-трех с половиной часов назад, темная тойота ехала, не останавливаясь ни разу. Первое время после срыва Крайтона, Марко прятался в багажнике, даже не появляясь. Кловер и Джин усердно пялились на дорогу, словно пытаясь найти что-то новое, что неожиданно появится. Им совершенно не хотелось знать, что происходит на задних сидениях.

Блэр была слишком гордой, чтобы просить прощения за то, что подвергла всех опасности, открыв дверь машины, да и осадок, что на нее накричали, остался. Она не любила, когда кричат, да и неважно, на нее или на кого-то еще. Просто девушка считала это глупым – человек, который кричит, не может донести что-то обычными словами. Он рвет горло, брызгает слюной, надрывается, портит настроение себе и окружающим. Это раздражало ее и выводило из равновесия, хотя взгляд оставался почти пустым и безынтересным.

Крайтон же боролся с усталостью около часа, каждый раз открывая слипающиеся глаза, выпрямляясь. Он терпел, потом выпил воды, стараясь прогнать близкую сонливость. Это не помогло. Он поел, доставая из рюкзака первое, что попалось. Безрезультатно.

Понимая, что если так пойдет и дальше, то все будут в опасности, Джин схитрил и всунул диск, включая музыку. К счастью, Тэд ничего не заподозрил, и вскоре, сломленный гармоничной и спокойной мелодией, мужчина всё же заснул. На него было жалко смотреть – он насиловал свой организм, не давая себе отдыха совершенно. Подумав об этом, уставившись на сведенные густые брови байкера, Блэр всё же простила Крайтона, выстраивая в голове защиту в его пользу. Она всегда так делала – пыталась оправдать поступок или слова человека, которому ей хотелось верить. Делала так до тех пор, пока полностью не разочаровалась бы в нем, понимая, что раньше заблуждалась.

-Я жутко испугалась, когда он рявкнул, - смотря на мужчину, не думая, что может его разбудить, начала говорить Кловер. Она всегда так делала – не думала о последствиях. Для нее важным было сказать что-то, а дальше… Будущее ее не волновало.

-Все испугались, - сухо ответила рыжая, отдавая наполовину пустую бутылку воды Марко, который так и не вылез из багажного отсека. Сейчас Блэр казалось, что эта машина стала для них подобием клетки, из которой выйти они не могли, так как снаружи было опаснее.

За окном мелькали уже привычные высокие деревья, перебиваемые иногда пустырями. Около полутора часа назад они проехали открытую местность, засаженную какими-то зерновыми культурами. Тогда мимо проехало несколько машин, не обращая на них внимания, мелькнули небольшие дома вдалеке. Теперь же вновь появилась лесная полоса, наблюдающая за темной тойотой, провожая ее своими ветвями.

Блэр снова захотелось убежать от всего, что происходит, оставить всех, укрыться. Это был эгоизм в чистом проявлении, но именно страх останавливал девушку от спонтанных действий и решений. Она понимала, что если уйдет, то умрет. Без остальных, без Тэда, она проживет недолго. По крайней мере сейчас, когда у нее нет ни навыков, ни знаний.

-Нет, ну серьезно! – не унималась темноволосая. Она даже забыла, что Крайтон спит, поэтому позволила себе говорить полным голосом. – Я перепугалась, честное слово! Он так взбесился!

-Господи, Кловер, помолчи, - не стерпев, перебил бывшую одноклассницу Джин. Найдя отговорку, он продолжил, вновь переводя взгляд на дорогу, - Ты мешаешь мне.

-Ой, да ладно! – тут же переключилась Эйбрамсон, недовольная тем, что ее мило попросили «заткнуться». – Так сложно смотреть на пустое шоссе?

-Отвянь, - не смотря в ее сторону, ответил парень, уже жалея, что вообще что-то сказал. Темноволосая любила поспорить и доказать свое мнение, хотя совершенно не умела этого делать.

-Нет, ты ответь за свои слова! – в какой-то момент Блэр подумала, что Кловер сейчас дернет руль, заставляя машину повернуть в сторону. Но все обошлось. Эйбрамсон была настырной и упертой, но только там, где не нужно. Когда ситуация требовала решительных действий, девушка пряталась за чужие спины.