-Ты решил искупить вину?- словно предлагая простую и быструю смерть, я понимаю, что все медленно утекает от меня, погружаясь в темноту, где есть только он и мое тело. Амбары с крупными воротами, темные контейнеры, струящийся близ земли туман – все это исчезало и растворялось, как молоко в кофе. –Или научился воскрешать мертвых?

-Итана убил не я, - отвечая подобным образом на мои намеки о смерти Джона, возразил Том с какой-то печальной эмоцией, промелькнувшей на мгновение. –Мне плевать, что это была случайность, мой друг мертв.

Мужчина в плаще наблюдал за всем этим, и ему нравилось представление. Кажется, здесь не хватало лишь попкорна и раскладного стула, для полного удобства. Он с замиранием следил за каждой репликой и движением.

-Что, скажешь, будто Итан был не только моим другом?- словно подначивая или пытаясь добиться странной реакции, Том попутно двинулся вперед. Я бы дернулась назад, но просто знала, что сделает бывший «друг». Устои и убеждения попросту не позволят ему мстить кому-то со связанными конечностями. После попытки развязать веревки на запястьях и слабого протеста со стороны наблюдателя, мои руки были свободны.- Я решил, что виноваты в его смерти вы все.

-А я решила исполнять данные обещания. –последний трос доверия или каких-либо чувств, надорванный прежде, оборвался с шумным звуком, оповещая о конце всего, что было, и о начале борьбы за несуществующую в этом королевстве жизнь. -Если бы вы не появились на станции, возможно, жили бы вместе и дальше. Ты тоже виноват в его смерти, Том.

-Давай! – заводной голос наблюдателя в плаще смешался с привкусом крови во рту. Да, такое уже бывало: очертания стали двойными, звуки далекими, и только забавная улыбка на лице, вызванная сходством с забытой борьбой перед смертью Эрин. Тогда мою жизнь спас Итан, теперь же героем всего стану я. Я убью не только Николаса, но и сохраню свою линию судьбы. Не знаю, кто будет со мной дальше, кто останется рядом, кто уйдет куда-то далеко. Но я точно уверена, что с Томом наша встреча была неправильной. Неправильной она была еще в тот раз, на дороге в Атланту. Тогда судьба допустила ошибку, теперь же пытаясь все исправить.

Красная вязкая субстанция оказалась на асфальте причала, уходящего в краснеющее на закате озеро Мичиган, а мне хотелось смеяться. Смеяться от горя и собственного безумия.

***

-Знаешь, приятель, такие как ты бесят меня больше всех. Стойкие и спокойные, без единой эмоции всезнайки. – Николас злился, злился и ему хотелось кричать, но голос оставался шипящим, пропитанным странной ненавистью, будто берущей свои источники где-то в детстве черноволосого. – Ты, верно, думаешь, будто самый умный или стойкий? Но нет, не здесь. Теперь вы все-ничтожества.

-Хорошо, - каменное лицо Леонарда стало ответом на двадцатиминутные реплики мужчины в строгом костюме. В голове Гилсона была лишь одна вещь, что вызывала подобие улыбки: «Если все здесь ничтожества, то ты король этой убогости».

-Убери его отсюда, - махнув рукой, стискивая зубы, бросил Николас парню, что стоял у двери, когда что-то внутри него самого начало бурлить, напоминая о чувствах сложного контроля. Эмоции, пляшущие на лице Николаса, быстро исчезли, превращаясь в сплошную усталость, которую он позволял увидеть немногим. Этот человек мог убить кого-либо за подобную вещь: если он увидел что-то в короле.

Дверь после Леонарда, которому связали руки, так как не могли доверять, закрылась, и в помещении повисла тишина. Николас какое-то время сидел в своем кресле, смотря в потолок или вовсе прикрыв глаза, а после сменил позу, выпрямляя спину.

-Нет, этот парень еще не готов слушать, - вспоминая тех, кого было легче приручить, выдохнул мужчина, полностью погружаясь в мягкую спинку мебели. – Я устал.

Темноволосая женщина с худыми руками, уже похожими на кости, странно улыбнулась, медленными и, кажется, мучительными шагами приближаясь к письменному столу, за которым сидел Николас. Эта улыбка на ее лице была плотоядной, о чем-то вопящей, но мужчину она пленяла, подобно его собственным золотистым цепям. Риз Мартин опустилась на колени короля, проводя бледной ладонью по четким скулам, черными ноготками цепляя нижнюю губу, чуть оттягивая ее вниз. Она закусила свою, будто повествуя о нетерпении, намекая на присутствие постороннего.

Словно понимая свою королеву, в тот же момент, не спеша исполнить ее желание, Николас вторит ее широкой улыбке и полуприкрытым глазам, попутно наслаждаясь прикосновениями.

-Тэд, не хочешь присоединиться? – Риз могла бы запротестовать, но подобное вполне устраивало ее, потому что безразличие ко всем переполняло прогнившую душу. Для этой девушки существовало королевство крови с краснеющим озером, черноволосый, как и она, мужчина, смерть и золотые цепи, какими она приковала к себе Николаса, а он ее и Тэда.

-Нет, спасибо, – уже отворачиваясь и направляясь в сторону двери, где недавно скрылся Леонард с конвоем, бросил Крайтон, думая лишь о том, что теперь ему стало легче. Перед Гилсоном в кабинете побывала Вэл Бенсон, нашедшая идеал в Риз Мартин. Мужчине бы следовало испугаться подобному, зная последствия, но он просто чувствовал, что теперь не он один – предатель.

-Он слишком верный и правильный для подобных вещей. Ты знала, что у сурового малыша Тэда появилась подружка и он нашел сестричку? Но теперь вся его группа зла на него, забавно ведь?– спокойно реагируя на все действия девушки, что уже опустилась вниз, обращаясь к ней же, Николас впился взглядом в Крайтона. И взгляд этот был опасным, будто играющим и выбирающим жертву.– Ты всегда забавлял меня. Тэд, - признался в том, о чем говорил и Блэр, Николас, чуть закатив глаза.-Постоянно был веселым, как щенок.

-У меня много дел, возложенных тобой, мне пора, - избегая дальнейших сравнений, примеров и реплик, грубо бросил Крайтон, чувствуя, что желание наброситься и разорвать усиливается. Сколько раз уже было подобное, но мужчина никак не мог сдвинуться с места, видя эти серые глаза. Наверное, именно потому, что Блэр удалось пихнуть Николаса, тогда в лесу, Тэд испугался. Испугался не только собственной слабости, но и рыжей девушки.

-Ты не остановишь его? – когда послышался громкий хлопок двери, закладывая черную прядь волос за ухо, смотря снизу вверх, поинтересовалась Риз Мартин с привычной для нее полуулыбкой.

-Зачем, он будет лишь мешать? – опуская руку на темную макушку девушки с чуть стертой помадой на губах, беззаботно интересуется мужчина, на мгновение бросая взгляд в сторону приоткрывшейся двери, где показалась голова молчаливого Боба, который привел кого-то еще на «допрос». Но сейчас не время, мужчина устал. – Тэд будет лишь пугать своим угрюмым видом.

-Ты боишься его, Николас?-тихий и хитрый шёпот, словно побуждающий к признанию, прозвучал неожиданно, заставляя короля посмотреть на свою королеву. А после он засмеялся, искренне и громко, словно это было глупостью.

-Он -моя игрушка. Риз, разве ты боишься своих плюшевых медведей?- черноволосая лишь помотала головой, отдаваясь недавнему занятию, вызывая довольную ухмылку Николаса. –Вот и я не боюсь плюшевых волков: их зубы ненастоящие, как и агрессия. Волки, как собаки, никогда не набросятся на своего хозяина.

***

Боль физическая была странно незаметна на фоне чувств. Кровь стекала по подбородку, беря истоки у опухшей нижней губы, делая лицо более ярким. Меня почти втолкали в клетку, чьи прутья создавали полосатый узор, разделяя пространство на множество прямоугольников. Один из мужчин, что был в длинном пальто, что с забавой наблюдал за нами недавно, был готов разорвать на части любого, кто попадет под руку, но он лишь скалился, бросив последний взгляд через плечо, скрываясь на скрипящей лестнице, что не освещалась лампой желтого света. Чувствуя терпкий металлический привкус, который, будто застывающее железо, стягивал рот, я сплюнула в темноту, вытирая губы.

-Что там случилось? – спрашивая то ли о Николасе, а может, догадываясь о каких-то иных причинах моего состояния, нарушил тишину Билл, сидя в стороне у прутьев. Старик громко и тяжело дышал, а его взгляд был усталым. Если бы я могла, я бы отдала этому человеку всё. Потому что это Билл. Это ведь Билл, и не любить его просто невозможно. Этот человек заменил родителей, указал путь, поддерживал и дарил заботу. Это ведь Билл, о чьей седой бороде не стоит шутить.