-Нас тоже преследовали, очень долго, но в последний раз мы видели их. Эти люди подобрались ближе, чем обычно, и мы не знаем, где они сейчас. Казалось, что они отстали, но нам ведь нельзя рисковать, раз мы вместе. Может, стоит лучше просто уйти отсюда? – Вэл не чувствовала подобного слишком долго, и теперь пребывала в задумчивости, осознавая, что это чувство она не может определить. Это не было весельем и тем более злостью. Ей казалось, что она ощутила что-то новое и неописуемо прекрасное. Может быть, это счастье, которое испытывают люди в самые значимые моменты своей жизни? Вэл Бенсон не знала, но ей нравилось это чувство, она хотела, чтобы оно длилось вечно.

-Мы не можем сейчас уйти, всем нужен отдых. Посмотрите на Роба или Сэм, они ведь еле на ногах стоят, - Бонни, что расплакалась, стоило ей прочувствовать то же, что чувствовала Сэм, была категорически против продолжения пути. Они не готовы, и на попытку скалы возразить ее протесту, Бонни была благодарна Биллу, что поддержал ее. Они действительно все устали.

-… Мы пойдем завтра, как только начнет светать, двинемся дальше от Иллинойса, потому что эти животные появились именно там. – после этих слов и Сэм, и Вэл почти дернулись, вспоминая нечто важное. – Я рад, что вы в порядке.

-Старик, нужно держаться дальше от Чикаго. – голос Бенсон был очень серьезным и суровым, будто она решала мировую проблему, ставшую теперь ребром на их пути. Дочь Гари опустила голову, пряча глаза. –В тот раз, во время последнего преследования, когда мы столкнулись слишком близко с ними, они упоминали Чикаго. Мы мало что поняли, но, кажется, они где-то там, возле Мичигана. Простыми словами, нам нужно валить дальше от северо-запада.

-Но, подождите, Билл, последнее стадо – огромное, похожее на то, что разрушило забор Холвудс –двинулось траекторией, которая почти что вынуждает идти в Висконсин, - Бонни неожиданно резко заговорила, привлекая всеобщее внимание. Кажется, даже Тони стал еще более внимательным и понимающим после ее слов. - Если кто-то из наших выжил и столкнулся с этим стадом, то наверняка поспешил в сторону Висконсина, а это всего ничего до Чикаго, чуть больше двух дней пешком.

-Ты предлагаешь… - Роб совершенно не хотел, чтобы кто-то погиб или попался этим ублюдкам, но если предположение неверно, если никто не двинулся в Висконсин, тоже зная о Чикаго, то они будут единственными, кто попадет в опасную и критическую ситуацию.

-Нам нужно что-то сделать, мы ведь не можем, зная все это, просто сидеть, Билл, мы…

-Давайте обсудим это позже, - старик лишь помотал головой, понимая, что здесь он один ничего не решает. Эта ситуация слишком рискованная, никто не может что-то гарантировать или обещать. Никто даже не знает, живы ли другие, встретились ли они со стадом или вообще находятся в иной части штатов, близ Атланты, например. – Пойдем есть, у нас остались консервы.

-У нас сухофрукты, - вспоминая о еде, См почти что засияла, понимая, как громко урчал ее желудок, раз уж даже Билл заговорил о еде. – Я слишком голодная, чтобы думать и говорить.

-Я съем даже червяка, - словно поддерживая девушку, кивнула Вэл Бенсон, поднимаясь и, будто жила в этом доме, поплелась в сторону кухни. – Кучу червей, даже если они слишком отвратительные.

-Если мы съедим все сегодня, то ты сможешь их попробовать, - насмехаясь, оповестил Роб, хлопая девушку по спине, тем самым проталкивая на кухню. – Будем надеется, что найдем хоть что-нибудь в ближайшее время. У нас только воды достаточно, наткнулись недавно на брошенные запасы.

Бонни была счастлива, обнимая Тони, который, кажется, тоже улыбался. Он не говорил, но лицо его всегда ярко и понятно выражало эмоции. Посмотрев на его губки, ты мог с легкостью сказать, боится он, обижается или просто тоскует. А тосковал мальчик часто, будто вспоминая, что вместе со станцией сгорела и могила его матери. Если бы Тони Таско жил в прошлом мире, и Рейчел умерла от рук священников, выросший парень бы ненавидел религию и Бога. Но сейчас ребенок, вероятно, понимал, что все это – влияние безумия, что витает повсюду в воздухе. Это не люди стали такими, это все планета: отравляет разумы и сердца. Вселенной не хочется сходить с ума в одиночестве, она ищет себе друзей.

-Билл, ты так держишься, хотя ситуация… Все, что произошло – это тяжело, но я понимаю. Почему мой отец, восхищался тобой. – голос Сэм больше не дрожал, когда она вспоминала Гари, она приняла это. И ее тон, и интонация позволили старику понять это, узнать, что девушка теперь-сирота. – Он действительно уважал тебя, даже когда Агата взяла все в свои руки.

-На самом деле, я очень устал скитаться, Сэм. Это тяжело, и мне жаль, что все это случилось. Мы сидели за забором станции, и я не думал, что такое произойдёт. Мне порой хочется просто уснуть или сдаться, это сложно.- Билл выдохнул, пропуская девушку вперед на кухню. – Твой отец был хорошим человеком и другом, мне жаль, что он не выбрался.

-Спасибо, я скучаю по нему. – на ее слова старик лишь кивнул, говоря тем самым, что он знает, что тоже скучает. Билл скучал по всем, кого когда-то знал. Эта сентиментальность порой злила его, но не сегодня. Сегодня два чувства: глубокая тоска и радость смешались между собой, заставляя рассуждать и думать о том, что случилось уже давно.

Билл никогда не предполагал, что та угроза, что всегда существовала для Блэр Джералд, окажется существенной и вообще будет существовать. Когда девушка только пришла к ним посреди осени, она все время смотрела за забор, в сторону леса, будто ожидая чего-то. В тот раз, когда пал Холвудс, старик увидел глаза Блэр, и понял, что в них отражается вернувшийся страх. Страх, о котором она начала забывать из-за долгого сидения на одно месте. Тогда страх Блэр стал и его собственным страхом, страхом Билла, об исполнении которого он и думать не хотел. Сейчас старик понимал, что все, о чем говорила та, другая, еще молодая и более наивная девушка с рыжим волосом, что встретилась ему одинокой посреди леса, уже сбылось.

Смерть тех, кто не подготовлен, конец припасов, ссоры и заговоры в общине, падение забора, появление угрозы, намного опаснее мертвецов. Блэр словно была провидцем, который предупреждал о вселенском потопе, но люди ее не послушали. Если бы можно было все исправить, Билл бы исправил. Но жив ли этот рыжий провидец, который наверняка теперь остался в одиночестве с полным нежеланием находить живых людей. Или его терзает гнев и обида?

-Черт его знает, – уже входя на кухню, шумно выдохнул Билл, решая, что сегодняшний день определённо особенный. Не стоит думать о том, что может его испортить. Потому что ночь будет бессонной, вопрос о том, как им поступить: двигаться в Висконсин и искать других или просто проигнорировать, будет главным гостем темного времени суток. Завтра они уходят отсюда, потому что Билл хочет, чтобы они всегда были на несколько шагов впереди своих преследователей. Что-то говорит ему, если те животные найдут их, поймают, то никто не выживет.

***

9 Июля. Висконсин. Эсофея.

-Останемся здесь на какое-то время, я устал бегать. –в лучах заходящего летнего солнца Раймонд, что почти упирался лбом в прохладное и грязное окно лбом, выглядел каким-то неземным существом. Такая же неизвестная печаль. Смешивающая с раздражением, волнением, тревогой и в то же время равнодушием, пропитывала силуэт мужчины, особенно его лицо. – Сил нет.

-Мы все устали. – Эмма лишь устало опустилась на пыльный диван, чувствуя спокойствие от того, что мертвецов нет поблизости. Недавнее стадо, что заставило их резко поменять планы и направление, казалось огромным и безумным. Они бы не смогли сбежать. Столкнись с ними чуть ближе. – Тайлер, у тебя не осталось воды?

-Ни капли, - темнокожий мужчина выглядел ужасно и подавленно. Когда-то он вечно казался раздраженным, теперь же агрессия лишь плескалась в его глазах, да угадывалась в морщинах на лице, уступая место вечной тревоге и потрепанности. Каждый день, каждую неделю они скитались. Бродили, пытаясь выжить, убегали и избегали людей. Никто не говорил, но новых встреч они боялись всей душой, что начинала трепетать, стоило услышать намек на присутствие чего-то живого. Казалось, появись кто-нибудь перед этими людьми, на чьих лицах остались отпечатки времени, он бы разорвали его на части. Не зная даже, почему.