***

-Ты виновата, но не признаешь своей вины. – Лили стояла напротив Рикки, не замечая ничего вокруг. Ее рука дрожала, но женщина была уверена в том, что собирается сделать. Ей надоело это вечное хождение по станции с подозрением и ненавистью, надоела боль, испытываемая каждый день. Она просто хотела родить то крохотное существо, что живет внутри нее, надеясь излечиться от боли, сопровождающей ее, кажется, всю жизнь.

-Я знаю, - Рикки стояла напротив, думая сейчас не столько о женщине, как о старшем брате, который и стал причиной всего этого. «Мужчины всегда становятся причиной вражды между девушками», - слова матери пронеслись в голове, заставляя горько улыбнуться. Она была права, потому что, встретив исчезнувшего брата, все в жизни Рикки начало меняться: она впервые убила, как оказалось невиновного, впервые узнала, что значит быть младшей сестрой. Рикки узнала, какого это, думать только об одном человека, делать ради него все, что только можно. Ей нравилось и она ненавидела это чувство, понимая, что весь мир сошелся на старшем брате, который никак не проявлял своей заботы, хоть капли привязанности. Рикки чувствовала такую боль от этого, что хотелось разодрать собственную грудь, показывая Тэду свое сердце, говоря, что оно болит, что оно бьется и обливается кровью. Она была готова сделать все, что бы брат заметил ее, что угодно для этого. Даже умереть.

-Почему ты сделала это?-Лили вовсе не интересовал данный вопрос, она только оттягивала время, понимая, что уверенность постепенно улетучивается. Та грустная улыбка заставила женщину усомниться в том чувстве, с которым она жила так долго…

-Потому что люблю своего брата. –прохладный ветер растрепал темные волосы, которые были гордостью и проклятием Рикки. Волосы – единственное, кроме крови, что связывало или хотя бы делало похожими Тэда и ее, больше, кажется, не было ничего, кроме ее отчаянной привязанности и никому ненужной заботы. Проклятием эти же волосы были потому, что всегда напоминали о брате, даже в те редкие моменты, когда Рикки ненавидела его за все, что он делал, за все его поступки и исчезновения из дома. – Я не жалею, что спасла его, убив Майкла.

Именно в тот момент все сомнения покинули голову Лили, заставляя женщину стремительно приблизиться к темноволосой высокой девушке, что стояла у самого края смотровой площадки, будто и не боясь упасть, будто только этого и ожидая. Но Лили бы не дала ей умереть так спокойно, просто упав в пустую темноту ночи, никогда в жизни.

-Тварь! – она повалила Рикки, которая приняла хоть какую-то попытку к спасению. Лили повалила ту за бетонное покрытие, заставляя удариться спиной и затылком, на какое-то время теряя дезориентацию. Но этого было достаточно: Лили уже успела достать нож, занося его над головой.

Рикки закричала, когда лезвие с огромной силой и скоростью начало приближаться, но тело само что-то сделало, чудом блокируя удар, перехватывая руки Лили. Теперь это была немая борьба, перебиваемая только ветром, что гулял в темном ночном небе, усыпанном звездами, да редким рычанием и хрипением двух женщин, которые боролись за мужчин.

«Мужчины всегда становятся причиной вражды между девушками» - Рикки была уверена. Что мать все же говорила немного о других вещах, о соперничестве, но почему-то именно эта фраза мелькала в голове, когда глаза заливал пот, смешивающийся со слезами. В какой-то момент младшей Крайтон захотелось расслабиться, позволить ножу воткнуться в ее тело, убивая. Ей казалось, что только так можно привлечь внимание брата, вечно молчаливого и спокойного. Но Рикки не знала о том, что это был лишь способ для него оградить себя от безумия, Рикки просто хотела внимания Тэда, хотела его заботы.

Слезы хлынули из ее глаз, стоило ей вновь почувствовать себя брошенной. Нет, она никогда не переставала чувствовать себя одинокой, всегда была одна, а Тэд где-то пропадал, исчезал. Даже найдя его в мире, где увидеть надеялась меньше всего, Рикки не стала от этого чувствовать себя частью семьи, что распадалась на глазах. «Брошенная» - ей казалось, что это ее имя, что именно так окрестила ее судьба, вписывая в списки одиноких существ на этой планете.

-Убей меня! –младшая Крайтон закричала так громко, что ее крик эхом разнесся по округе, оглушая и Лили. Беременная женщина, недавно рычащая и плачущая по своим причинам, почти отшатнулась назад, убирая нож, но продолжая сидеть сверху, своим весом прижимая Рикки к бетонному полу смотровой площадки. Совсем близко был обрыв в темную пустоту. Лили стоило только приложить усилия, и все бы кончилось… Но что-то останавливало ее вновь.

А потом она поняла, что именно. Она прочитала это в серых глазах Рикки, нашла ответ на свои вопросы: «Как перестать страдать?» и «Как причинить боль этой девушке?» Лили увидела все это в том сгустке отчаянной привязанности и любви, что никогда не была понята и принята братом. На секунду, всего на секунду, ей стало жаль Рикки, потому что саму Лили хотя бы любили, но потом прежнее желание причинить боль вернулось. И Лили знала лучший способ сделать это с младшей Крайтон.

-Нет, не убью. Потому что Билл был прав, когда сказал, что каждый получает по заслугам. Таков закон этого мира, и он не изменится никогда. Ты будешь жить и страдать, Рикки. Верно, а я успокоюсь только если ты не умрешь, если продолжишь жить с этой болью. Ты боишься смерти, но хочешь, чтобы тебя заметили… Мне будет этого достаточно, совершенно точно, будет достаточно таких твоих страданий. И мой, нет, наш с Барри ребенок, родиться счастливым, потому что его будут любить. Не так как тебя, Рикки. Не так, а по-другому. Той любовью, которую тебе никогда не узнать…

-Лили! – голос Барри, что распахнул очередную за эту ночь дверь, ища беременную женщину, заставлял ее повернуть голову в стороны спуска на станцию. За спиной мужчины стояли и другие, кто, видимо, искал ее и Рикки. – Лили, прошу тебя, не нужно ничего делать…

-Не волнуйся, все в порядке, - выбрасывая нож куда-то в темную пропасть, что была совсем близко, Лили улыбалась такой счастливой улыбкой, что было страшно. –Мы поговорили с ней, все уладили. Я поняла, что есть другой выход, что Билл, ты, был прав. Мне не придется убивать ее, все в порядке, нам малыш будет любим.

Барри прижимал Лили к себе, а она не смотрела в его глаза – челка скрывала ее лицо. Беременная женщина приложила руку к округлившемуся совсем немного животу, чувствуя, что ей становиться легче с каждой секундой. Она бросила взгляд на Рикки, что лежала на бетонном полу смотровой площадки, плача, закусив губу до крови и прикрывая рукой глаза. Она плакала так отчаянно от того, что не умерла, а Лили чувствовал, что теперь все будет иначе.

-Мы будем любить нашего малыша, Барри.

***

Разлепляя глаза, чувствуя вкус крови во рту, да что-то горячее на щеке, Дарлин думала, что все повторяется. Она снова проснулась посреди криков, снова не понимала, что чувствует, что происходит, сначала снова была темнота звездного неба надо головой, которое, кажется, плавилось той ночью.

Все повторялось, как в тот раз. Только вместо мертвецов, что прорвали забор, везде было пламя, которого так боялся Джеймс. Все горело, полыхало, очищалась, обращаясь в пепел. Стало так жарко, будто ты сам горел, хотя до этого было недалеко. Темная майская ночь превратилась в ясный день, а Холвудс в горящий кукольный домик, плавящийся от жара огня.

Джеймс…

Только сейчас, резко подрываясь с асфальта, снова падая на него, чувствуя, что ноги не держат, а все вокруг залито кровью и обломками разваливающегося дома, найденного когда-то давно посреди этого хаоса, Дарлин почти подползает к телу мужчины, что так и остался лежать лицом вниз, не видя рассыпанных в темноте звезд, о которых предупреждала Глори.

Ладони болят, голова раскалывается на части и гудит, словно Дарлин несколько раз приложили прикладом, отправляя в нокауты. Все вокруг в крови, засохшей и свежей, но и сама Джоунс в этой алой жидкости. Она не знает, кому та принадлежит, только ужасный запах говорит – мертвецам. И правда, вокруг есть и Ходячие, Упыри, Твари – Дарлин неважно, как их называют, важно только то, что стало с Джеймсом.