========== 5.2.Мертвый лёд - Волшебный Дед ==========

Я застыла на месте, стоило мне войти в столовую. Обычно открытая дверь, ведущая в светлое помещение с множеством столиков, где запахи еды, порой, перебивают друг друга, сейчас совсем изменилось. Посреди комнаты без окон стояла ель, чья пышная верхушка почти доставала до потолка, этот факт зрительно делал столовую еще меньше. Елка была спилена совсем недавно, поэтому ее хвойный запах теперь заполнил все помещение.

Множество голосов, радостных, куда-то спешащих, теперь заменили привычный стук ложек и вилок о посуду. На одном из круглых столиков стоял магнитофон, из динамиков которого лилась тихая, с нотками веселья, успокаивающая мелодия. Она была Рождественской: кто-то, играющий на пианино, то сильнее нажимал на клавиши, заставляя звук становиться более громким и настойчивым, то вновь еле касался черно-белых полос, словно затихая, рассказывая секрет.

Дети на станции совсем не были похожи на себя настоящих, вернее, они давно не были такими… Счастливыми, беззаботными, веселыми. На базе было не так много ребят, это неудивительно, еще меньше младенцев, которые, слушая мелодию, заполняющую всю столовую, тут же засыпали, причмокивая детскими пухлыми губками. Несколько мальчишек в теплых свитерах бегали по столовой, а их радостные возгласы перебивали спокойные голоса родителей и стариков.

Люди украшали помещение, вернее, заканчивали с этой работой. Чуть облезшая мишура свисала теперь отовсюду, куда ее можно было повесить: края столов, стены, двери. Особенно ловкие умудрялись закрепить мишуру и на потолке, заставляя один длинный конец свисать вниз, дразня шумных мальчишек, которые старались подпрыгнуть, чтобы ухватиться за украшение.

Около елки стояли картонные коробки, некоторые из которых уже были раскрыты, из них торчали лампочки-гирлянды. В основном, среди украшений были елочные игрушки, хрупкие, но красивые. Ель не была украшена, к ней, кажется, еще и не прикасались,- она была такой же живой и настоящей, будто продолжала расти, только белый снег стряхнули с ее лап еще где-то на улице.

-Нравится? – довольный, хриплый от сигарет голос Билла не заставил меня подскочить или повернуть голову в его сторону. Я так и продолжила стоять почти у самой двери в столовую, глазея на все это: помещение наполнилось совершенно иной атмосферой, были слышны забытые разговоры, предпраздничная суета. Что-то внутри растеклось по всему телу, заставляя мышцы расслабиться, а мозг и вовсе забыть обо всем. Я просто стояла, слушала мелодию, не прекращающуюся, и чувствовала это счастье, которого не знала уже очень давно.

Мимо пробежали дети в ярких кофтах и свитерах, будто их всех нарядили на какой-то праздничный ужин или утренник в школе, а кто-то скомандовал раскрыть очередную коробку с украшениями тем же незнакомым, спокойным голосом.

Свет в столовой был чуть приглушенным, что дарило этому вечеру еще большую таинственность: будто вот-вот случится чудо, еще пару минут и появится Санта, совсем немного и огоньки на елке зажгутся, будто по волшебству.

- Когда все соберутся, мы начнем украшать елку, - положив руку мне на плечо, воодушевляющее проговорил старик с белой бородой, гордясь тем, что он здесь устроил. Я лишь кивнула, понимая, что сказать действительно ничего не могу, только улыбка на моем лице и по-детски блестящие глаза говорили обо всем. – Я хочу, чтобы все были здесь, как одна большая семья.

Билл постоял со мной какое-то время, а после поторопился в центр помещения, к самой еле, где беззаботно веселилась малышня, схватив вытянутые украшения-сосульки, представляя, что это волшебные палочки, а сами они волшебники. Выложенные гирляндами с лампочками на стенах рисунки-елочки забавно мигали, то ускоряясь, то вовсе замирая, заставляя детское чувство прыгать и скакать где-то внутри. Хотелось поддаться этим ощущениям, но я лишь прошла к одному из столов, следя за стариком, который теперь трепал мальчишку по голове, что-то говоря. Широкая улыбка Билла лишь заставила и саму меня улыбнуться еще больше.

Где-то снаружи, где все еще дежурят смотровые, укутываясь в теплые одеяла, прижимая к себе винтовку, на землю падают большие хлопья снега, кружась, вырисовывая рисунки, вовлекая в этот танец снежинок и уже упавший снег. Белый покров делает весь мир большим, намного огромнее: будто поле, да и лес, тянутся на тысячи миль вокруг, будто они бесконечны.

Мелодия на миг замерла, а после вновь продолжилась, повторяя каждую ноту.

Снаружи воет ветер, красивые и неповторимые снежинки попадают в глаза и рот, но на сердцах у всех людей на станции тепло и уютно. Даже смотровые радуются, пускай вокруг и медленно, бесцельно бродят мертвецы, замедленные холодом. Сейчас все вспоминают то время, что было каждый год, в один и тот же день. Все вспоминают Рождество, подарки, печенья для Санты, носки у камина, целую и счастливую семью, долгие вечера в уюте и тепле.

Жители станции все заполняли столовую, чьи двери теперь были распахнуты, словно зазывая народ. Кто-то изумленно останавливался у самого входа, широко раскрывая рот, кто-то прижимал к себе знакомого, целуя в щеку, а у старушек даже скатывалась одинокая слеза счастья – всё это заставляло чувствовать родство с людьми на станции.

Когда в столовой стало не протолкнуться, Билл подозвал всех, распечатывая большую картонную коробку, где аккуратно, среди ваты, лежали хрупкие елочные украшения. Большие шары, искусственные свечи, зверушки и цепочка круглых бусин перекочевали в руки жителей, улыбающихся и радостных, которые стремительно увешивали елку украшениями, преображая ее, заставляя всплывать какие-то воспоминания.

-Сможешь украсить верхушку? - непривычно радостное лицо и по-отцовски заботливые глаза Роба сейчас смотрели на Тони в забавном красном свитере, явно на несколько размеров больше. Сильные руки мужчины, чьи мускулы не могла скрыть даже мешковатая одежда, действительно заставляли смуглого паренька чувствовать безопасность. – Я знаю, ты крепкий парень, верно?

Мальчик не ответил, как и всегда, он только еле заметно кивнул головой, аккуратно, будто боясь уронить, сжимая в маленьких ручках большую позолоченную звезду, отбрасывающую блики света в разные стороны. В одном из ящиков Билл нашел украшение-ангела, но тут же засунул его куда подальше, отгоняя ненужные мысли в сторону.

Большие руки Роба-скалы, на чью голову была натянута красная шляпа с белой кисточкой на конце, поднял Тони вверх, к самой макушке ели, позволяя ребенку нацепить украшение, завершая весь вид праздничного дерева. Мальчик так боязливо разжал свои ладошки, оставляя звезду на самом верху, будто боялся, что она действительно разобьется.

Жители станции почти умиленно наблюдали за этой картиной, а после улыбнулись, стоило звезде оказаться на самой вершине, заставляя закидывать головы, чтобы увидеть это чудо. Роб потрепал Тони по голове, удобнее усаживая его в своих руках – мужчина был похож на мамочку, только действительно грозную для окружающих.

Я в который раз удивилась, как обманчива может быть внешность, смотря на то, что происходило. Я не могла перестать улыбаться и собственным мыслям, и тому, что сотворил Билл на станции.

Старик сейчас был доволен больше всех. Весь его вид: прикрытые глаза, морщинки, легкая улыбка – говорили об искренней радости и счастье за то, что он смог заставить людей улыбаться. Возможно, Билл не понимал, но он сделал то, чего не хватало нам всем. Дети были спокойны, они забыли обо всех ужасах, пускай и на время, взрослые отвлеклись от беспокойств, а старики могли посидеть в теплоте и уюте, наблюдая за счастьем, чувствуя эту радость.

Билл дал нам всем шанс вспомнить, что бывало на Рождество в прошлом, он позволил нам перенестись в это прошлое, где праздник всегда нес чудо, уют, радость и подарки.

Это было самое лучшее время на станции.

-Подарки тоже будут? – подходя к старику, будто охраняющему эту атмосферу праздника, спросила я, понимая, что ель за спиной действительно огромная. Игрушки на ее ветвях сверкали и чуть крутились в стороны, заставляя хвойные лапы опускаться ниже от их веса.