Крис снова подошел к краю, бросая печальный и насмехающийся одновременно взгляд то ли на мертвых, то ли на членов общины, трудящихся внизу. Все, кто уже через пять дней отправятся на дальний рубеж, были освобождены от тяжёлой работы. А Барри был недоволен, потому что мы с Крисом занимали его место, заставляя мужчину с остановившимися часами работать под командованием Роба. Хотя, думаю, он был обижен не из-за тяжелой работы, а больше из-за того, что не мог отлучиться на короткое время и прожевать бутерброд, вновь стянутый из столовой.
-Крис, - позвала я бывшего одноклассника, чьи светлые волосы, по-прежнему не расчесанные, словно парень не видел в этом необходимости, забавно колыхались на ветру. Тот резко развернулся, будто радостный тому, что ему не пришлось заговаривать самому. – Почему ты хочешь отправиться на вылазку снова?
-Я не знаю, - пожимая плечами, ничуть не удивившись такому вопросу, сказал Крис, подходя и опускаясь на постеленный на бетон теплый плед. Мне, честно, хотелось выдернуть клетчатое одеяло и закрутиться в нем, словно в коконе, - ветер был холодным.
-И ты не боишься? – мне действительно хотелось узнать причину того, почему Крис занес свое имя в списки храбрецов. Почему-то я была уверена, что одноклассник больше не выйдет за забор, но он оказался лучше, чем было о нем мое мнение. И все же я боялась, что это лишь способ кому-то что-то доказать. Очень боялась, потому что именно из-за такой глупости люди и погибают.
-Я… - парням сложно признавать свои страхи, особенно, когда перед ними сидит девчонка, ожидающе уставившись в глаза. Да, Крис не знал, что ему и ответить.
-Я всегда боюсь, каждый раз, - словно поддерживая бывшего одноклассника, не дождавшись от него ответа, призналась я, чувствуя, как холодный ветер все злее дергает за волосы. – Это нормально.
-Я буду с тобой в группе на этой вылазке, по любому, - неожиданно изменившись в лице и настроении, веселым, почти задорным голосом оповестил парень, оживляясь. Таким он вновь напомнил его настоящего – веселого, энергичного. В этой общине Крис постоянно шутил, разряжая обстановку. Сколько себя помню, он всегда такой: немного неряшливый, шустрый и порой надоедающий.
Стоило только посмотреть на него, как я вспоминала школу. Во втором классе среднего звена, когда родители уже не следили, в чем он выходит из дома, Крис являлся в школу с гнездом на голове, не считая нужным расчесываться. Своим видом он вызывал смех и улыбку, которой сейчас совсем не хватает. Я очень рада, что он всё еще рядом, что он не изменился, не ушел в себя и не стал таким же унылым, как большинство на станции.
-Ты ведь понимаешь, что это все не шутки?- косясь на веселое выражение лица Криса, спросила я парня. Почему-то его настроение казалось теперь беззаботным, будто он не воспринимал предстоящую вылазку всерьез.
-Ты знаешь, что делать с мертвецами, умеешь от них избавляться, а я могу что-то придумать, -объясняя свои недавние слова про одну группу, бывший одноклассник пожал плечами.
«А я могу убежать, оставляя тебя одного»-собственные мысли заставили меня тяжело выдохнуть, понимая, что я не хочу брать на себя ответственность в виде чьей-то жизни. Несмотря на свои мысли, вслух я сказала совершенно другое:
-Ладно.
***
Последнее время Билл не мог нормально спать, он все чаще выходил под холодный осенний ветер, иногда с моросящим дождем, пытаясь словно убежать от беспокойства и найти что-то в ночном небе. Старик не хотел показывать этого волнения всем, да и не мог он себе позволить подобного– люди надеются на него, они думают, что он всегда будет прикрывать их задницы.
Сейчас, снова стоя под моросящим дождем, в этой темноте и тишине, нарушаемой противным и омерзительным хрипом мертвецов, Билл снова думал. Думал о том, насколько хорош план для вылазки, насколько хороша сама идея этой поездки. А потом, вздрогнув от одной мысли, что кто-то в любом случае погибнет - так бывало всегда, старик успокаивал себя тем, что это все необходимо, какими бы не были жертвы.
Да, необходимо, иначе станция рухнет.
Порой седому мужчине, знающему о том, что на этой базе каждый молчит о его бороде, шутки над которой Билл не терпит, казалось, что на станции все пропахло эгоизмом. Иногда Билл думал, что все действия и разговоры неправильны, что поступки и решения, принимаемые им и Агатой, неверны. Но ему ничего не остается, как отпускать шуточки вслед Барри и Блэр, делая уверенный вид.
Блэр…
Эта девчонка, появившаяся однажды в лесу, сжимающая в руках пистолет и лямку рюкзака, казалась Биллу совершенно другой. Впервые увидев ее одну, в запачканной кровью одежде, старик успел лишь удивиться, - в тот момент в его голове не было мыслей, ни одной.
Приведя ее на станцию, он думал, что, как бывало со всеми до нее, она расскажет свою историю, поблагодарит за кров. Но Блэр была похожа на дикаря, умного, но избегающего общения –она лишь наблюдала за всем. Билл до сих пор не знал, где была эта девчонка раньше, как она выживала, что делала. Для Билла Блэр осталась никем, как и он сам для всех членов общины. Ни у него, ни у нее не было прошлого, только имена и желание бороться.
Старик часто обращал внимание на Блэр, замечая ее эгоистичные поступки, иногда волнуясь о последствиях. Но ее эгоизм, какой-то другой и нераздражающий, совсем отличался от эгоизма этой станции. От эгоизма, где все улыбались, но были готовы пожертвовать другими, даже не зная об этом.
Блэр вообще была другой для Билла. Иногда он смотрел в ее глаза, закуривая очередную сигарету, и видел в них что-то пугающее: словно мысли этой девушки все пытались сплестись во что-то определенное, но не могли. Билла пугали ее действия и резкие слова– для Блэр словно не существовало ничего кроме жизни и смерти, настигающей каждого. Для Блэр не было теперь настоящего: словно девушка жила, дожидаясь смерти. Но в то же время эта ее отчаянная борьба…
Блэр пугала Билла. Совершенно точно пугала.
Старик порой оглядывался в прошлое, вспоминая то, о чем лучше было не думать. Одна лишь мысль о холодном пиве или сигаретах, которые можно было достать, отправившись в магазин через дорогу, разжигало в седом мужчине уйму эмоций и странную тоску. Билл тосковал по прошлому, хотя, в его жизни было много дерьма.
Старик и не думал, что ему снова придется командовать, отдавать приказы, кем-то жертвовать. Он не думал, что снова вернется в строй. Даже не подозревал об этом, запертый в доме престарелых.
Билл тосковал по прошлому и одновременно ненавидел эти моменты, потому что с воспоминаниями о пиве и сигаретах приходило и все остальное: ничтожность последних годов в нормальном мире. Билл сидел, как уже умирающий черный ворон в клетке, в занюханном и пропахшем старостью доме для стариков, где некоторым подтирали зады и пичкали таблетки десять раз на дню. Билл ненавидел это – он, прошедший войну, получавший тысячу ранений, был вынужден наблюдать за старостью других. Билла списали со счетов, отправляя «на склад».
Старик и скучал по прошлому, и был благодарен новому шансу, новому миру, где он снова мог быть кем-то важным.
Порой Билла пугали его собственные мысли.
***
Вы когда-нибудь думали о том, что такое рыбалка?
А вот мне пришлось. Как оказалось, это отличный шанс получить еду и убить мертвецов.
Пару минут назад, стоило мне наткнуться на Самира, явно ищущего меня, как появилось новое дело или занятие на ближайшие пару часов. Парень, поймав меня за очередным поворотом, начал что-то, задыхаясь, тараторить про рыбалку. Пару раз переспрашивая, что именно тот хочет, я так и не получила четкого ответа. Простояв вот так возле станции, слушая быстрые слова, иногда на непонятном мне языке, я разочарованно смотрела на индуса.
-Медленнее, - после того, как парень затих, единственное, что сказала я, заставило его удрученно вздохнуть и начать сначала. Со второго раза основную мысль я ухватила.
Слова Билла, сказанные стариком три дня назад на общем собрании, заставили многих задуматься о том, что те делают на станции, как помогают и вносят ли свой вклад. Среди этих людей и оказался Самир. Теперь парень хотел отправиться на рыбалку, потому что кто-то заставил его усомниться в собственной важности. Кто-то сказал ему, что тот бесполезен и ничего не может: не умеет стрелять, готовить, не уверен в себе. Я подозреваю, что этот «кто-то» Вэл Бенсон, но это не столь важно. Теперь Самир хотел доказать, что он чего-то стоит, что он что-то может.
