— Это обычный концерт. Обычный концерт, — уверяла она себя. — У меня же никогда не было страха сцены, почему же я так нервничаю? — воскликнула Айно.
— Не волнуйся, я буду рядом, — уверил ее кот, касаясь девушки пушистой лапкой. Он понимал, отчего так волнуется Минако, но говорить об этом не решался.
Все дело было в том, что она привыкла чувствовать поддержку подруг и Мамору, что были в зале. Это придавало ей уверенности. А теперь Айно казалась скелетом без мышц и сухожилий: малейший толчок — и она обратится в сухую груду костей. Как тело не может двигаться без соединительной и мышечной ткани, так и человек без поддержки друзей и близких не чувствует себя в уверенности.
— Спасибо! — девушка с душой пожала белую лапку, и в тот же момент раздался стук в двери:
— Ваш выход, мисс Айно!
— Да-да, сейчас! — крикнула она и на автомате поднялась с места. Уже возле дверей Минако повернулась к Артемису и подмигнула ему. В ее глазах больше не было страха или неуверенности, она вновь стала прежней кокеткой и соблазнительницей даже в этом нелепом костюме.
Айно не слышала, как объявляли ее номер. Она вышла на сцену под гром аплодисментов и, услышав знакомые аккорды, сняла микрофон со стойки и запела:
Эта любовь, эти импульсы внутри,
И рассудку дрожи не унять.
Это началось десять месяцев назад,
От близости твоей все в огне горит.
Словно в мелодраме, книгах и кино,
Я легко сюжет предугадаю.
Только не судьба, несчастливая любовь.
Но я верю время придет, счастье вернет!
Крутнувшись на носочках и щелкнув пальцами, девушка перешла к припеву:
Судьба мне тихо шепчет:
«Се ля ви!»
Радости секреты от рассудка далеки.
«Се ля ви!»
Хочу держать любовь как пса на привязи.
Хочу любить я снова,
И к сердцу прижиматься…
Но жизнь жестокая ко мне одной.
Минако с легкостью вошла в роль, хотя песня не совсем была актуальной по отношению к сложившейся ситуации, но Айно с легкостью вспомнила о былом. Чуть пританцовывая и качая головой в такт мелодии с легким вплетением японских мотивов, она продолжала уже с чуть легким нажимом:
Кто вам право дал говорить мне глупости?
Кто вам право дал лезть в мою судьбу?
Выбрала сама я тернистую тропу,
Хоть и знала, что туфельки сотру.
В сердце снова боль,
Я сама того ждала.
Я сама себя леплю из глины,
Только почему не хватает мне тепла?
Жар свой сердца я отдаю,
Чтоб греть любовь!
Вот оно! Девушка, допев второй куплет, заметила жюри, сидящее за столиками в паре метров от сцены. Вот, значит, как! Все вполне серьезно. Надо поднажать, сразить их наповал!
Судьба мне тихо шепчет:
«Се ля ви!»
Радости секреты от рассудка далеки.
«Се ля ви!»
Хочу держать любовь как пса на привязи.
Хочу любить я снова,
И к сердцу прижиматься…
Но жизнь жестокая ко мне одной.
Проигрыш. Минако закружилась, раскинув руки в стороны. Сейчас она даже была рада своей балетной пачке — вращение, как она думала, от этого выглядело только лучше. Мир закрутился вокруг блондинки сияющим калейдоскопом огней, создавая атмосферу волшебства. Наконец, остановившись и глубоко вдохнув пару раз, Айно продолжила:
Словно в мелодраме, книгах и кино,
Я легко сюжет предугадаю.
Вот и конец, несчастливая любовь.
Но я верю время придет, счастье вернет!
«И раз, и два и три!» — скомандовала сама себе Минако и запела звонче последний, полный куплет, что некогда давался ей с трудом:
Судьба мне тихо шепчет:
«Се ля ви!»
Радости секреты от рассудка далеки.
«Се ля ви!»
Я хочу держать любовь как пса на привязи.
«Се ля ви!»
Просто потому что в тебя я влюблена!
«Се ля ви!»
Знаешь, больше никогда не буду я одна…
Хочу любить я снова,
И к сердцу прижиматься…
Но жизнь жестокая ко мне одной.
Решив почувствовать себя суперстар, Айно протянула микрофон в сторону зала, и зрители, рады стараться, дружным хором пропели:
Ко! Мне! Од-ной!
Довольная собой, Минако допевала последние слова песни, купаясь в лучах зрительского обожания. Девушка чувствовала это всей кожей и думала, что ей этого достаточно. Неважно, победит она или нет — пережитые только что мгновения были бесценны. Ее знают. Ее любят. Возможно, это даст ей дополнительный стимул двигаться дальше. Она пела:
«Се ля ви!»
«Се ля ви!»
«Се ля ви!»
Зал взорвался громом аплодисментов. Подмигнув и отсалютовав, Минако, пятясь назад, скрылась за кулисами. И едва не наступила на Артемиса. Он сдержал слово и не пропустил ни одной минуты пребывания Айно на сцене. Вне себя от возбуждения, девушка схватила кота и расцеловала его от души. У него, казалось, от смущения даже шерсть чуть порозовела. Но это ему явно нравилось.
Зааплодировав вместе со всеми остальными, девушка в темных солнечных очках и клетчатом кепи, под который были убраны волосы, поднялась со своего места и широким шагом двинулась к противоположной стороне зала, где, как она заметила, сидели еще две конспираторши.
— Так-так… Если у меня не обман зрения, это те самые мадам, что собрались весь вечер провести дома.
Те замерли, словно их поймали с поличным.
— А что такого? — возмутилась одна из них. — Между прочим, я очень и очень люблю творчество Минако и не собираюсь отказываться от ее концертов!
— Ну, с тобой все ясно. А ты? — повернулась обвиняющая сторона к другой девушке.
— А меня Усаги уговорила, — тихо, словно съежившись, произнесла та.
— Ага, еще скажи, что ты не хотела идти. Вот Мако принципиально осталась дома, — сняв кепи и очки, девушка поправила свои шикарные темные волосы, что волной легли на спину.
— Ты уверена в этом? — рассмеялась Цукино. — Да ее за километр видно. Хотя тоже, смотри, парик нацепила.
Ами прыснула со смеху, когда Усаги указала на сидящую практически у входа Макото в рыжем парике и с кокетливой мушкой на щеке.
— Замаскировалась… — схватившись за живот от смеха, произнесла Рей. — Пойдемте к ней. Надо популярно ей объяснить, что маскарад не удался.
— И все-таки странно, что мы все пришли сюда, — протянула Ами, оправляя платье. — Несмотря на ссору с Минако.
Улыбка Хино тотчас же увяла, сменившись холодной решимостью:
— Это к делу не относится. Она предательница, и точка. Пойдемте, а то, похоже, Мако нас тоже заметила.
— Я вот думаю... — медленно произнесла Ами, потирая переносицу. — Откуда ты, Рей, узнала о том, что сегодня выступает Минако? Вроде бы другая певица должна была принять участие.
— Ну... Скажем так: птичка на хвосте принесла, — схитрила Хино. — У меня тут свои связи. Не забывайте, что я начинающий композитор, так что... Слово тут, слово там — и наше Дитя Любви перед нами, как на ладони. А потом решила вас, негодниц, проверить на вшивость. Никто не прошел проверку.
— Страшная ты девушка, Рей, — с опаской протянула Усаги. — В такие моменты я тебя боюсь.
— Все дело в природном обаянии, — напустив на себя важность, ответила ей Хино. — Нужно просто правильно подать себя.
Нефрит и Джедайт сидели в жюри конкурса певческих талантов, отчаянно сдерживая зевоту. Это была часть безумного плана демона-звездочета — выбрать вместе с другими двумя судьями победительницу и с ее помощью выкачать из посетителей увеселительного заведения всю энергию. Задумка была слегка подкорректирована Джедайтом, ведь изначально Нефрит хотел выкачать энергию только из победительницы, когда ее эйфория достигнет своего пика. Все-таки демону иллюзий удалось убедить своего компаньона в обратном — массовость всегда лучше.
Им не составило никакого труда занять место в жюри — старые связи Масадо Санджойна знатно помогли им в этом. И вот теперь началась самая скучная часть их плана — выбор победительницы. Перед ними уже выступило столько девушек в кричащих одеждах, что даже в глазах рябило. Все они смешались в одно цветное поющее пятно, и генералы, уже не различая лиц, делали пометки в турнирной таблице напротив имен выступающих участниц.
