Брюс, глубокомысленно припоминающий, как именно выглядела петелька шплинта в шлеме его-фальшивки, раздраженно закатил глаза.

- Это не Джокер, - помрачнел он, разглядывая подлетающих к задержанному копов. - Не время для этого. Забудь. Я возвращаюсь.

Что-то было не так, и он впал в сумрачную задумчивость - да еще связь пошла помехами.

- Осмелюсь заметить, сэр, повязкой… скрывать… шрамы… - кряхтел удаленный голос дворецкого, сбивающийся и словно потертый.

- Понятия не имею, кто это, - нелогично заупрямился его своенравный мастер.

Это было так неожиданно, что Альфред, верно, промолчал излишне непочтительно.

- Послушай, это не он, - сдался Брюс, скидывая не самый удобный для него образ надменного тихушника. - Совсем другой уровень. Джек куда сильнее, хоть и скрывает это. Ловкий. Плавный. Этот человек не такой. Когда Джокер наклоняет голову, он изучает, это вовсе не угроза - моя фальшивка этого не понимает. Использует неправильно. Есть еще пара десятков признаков чужака, и нет смысла даже обсуждать это. Это не он, не Джокер.

- Мастер…

- Хватит. Он нуждается в Бэтмене куда больше, чем я могу им быть, - не выдержал Брюс. - Джокер не стал бы делать ничего ненужного. Неэффективного - не стал бы, понимаешь? Выпустить кому-нибудь кишки, чтобы устроить тут со мной балет на льду - вот что в его вкусе.

Джек никогда бы так не облажался.

Копы вели себя странно - медлительно, вяло и малозаинтересованно, что, возможно, с некоторыми поправками могло объясняться прибытием Джима - и когда он, осторожно рассматривая их спины, увидел, как один из них склоняется над его фальшивкой, все уже понял.

Это была засада, из охотника он превратился в добычу - это должно было отрезвить его, но только напротив возбудило.

Адреналин затряс его плечи, и он выпрямился, гордо неподвижный.

Догадка была верна: пальцы полицейского, обтянутые черными перчатками, сжимали острый служебный тантоид - занесенный над кевларом врага, он, антрацитовый, сливался с этой ненормальной, чудной ночью, свежей от мерцающего на горизонте между камней домов Черного озера.

- Они заодно, - недовольно прошептал он в динамик - и коп-оборотень и правда вдруг пустился взрезать тросовые путы. - Да че-ертов город… Никому нельзя верить.

Микрофон тревожно зашипел, побежденный помехами.

- Мастер? Брюс?

- Ничего не предпринимай, - проворчал Брюс в ответ. - Возвращаюсь. Я еще не совсем свихнулся, чтобы биться с продажными полицейскими за этого позера. Изучу его позже - Джим… Уверен, Гордон все устроит.

Он холодно глядел, как его двойник, помахивая от каждого движения своими дисцилированно американскими ушками платка, поднимается, неуклюже разминая плечи, пострадавшие от тугих пут и жесткой геройской руки; панибратски шлепает по плечу ближнего копа, рыскающего по периметру взглядом…

Дула автоматов сухо длились в его сторону, ветер изменился, рискуя выдать запах пота и резины; оставалось только пару минут до того, как его угол обнаружат - но тревога, тлеющая в Бэтмене на подходах к этому месту, занялась щелкающим пожаром, и он не мог уйти.

Если бы это был Джокер, предатели сейчас были бы в большой опасности. Если бы это был Джек, он постарался бы выманить его самым радикальным способом из возможных.

Не-Бэтмен вдруг поднял глаза на его угол - и подозвал своих шавок.

Выход был близко: любой кордон Брюс мог покинуть, трансформировав Акробата в бэтпод, и уже просчитывал свои действия, похрустывая зубами от досады охотника, возвращающегося без…

Черная кевларовая рука фальшивки вдруг с усилием толкнула ближайшего прислужника к бортику крыши.

Двадцатый этаж, ужасная классика.

Его соучастники глупо уставились на потерявшего равновесие побратима.

Тайную, скрытную тишину рубанул низкий, растерянный вскрик, полный не страха, но недоумения.

Как водиться, тело героя двигалось вперед его полного поисков подвоха разума - и даже если он лично оплатил надежные железные “ловцы” против дураков и самоубийц, протянутые после каждого этажа, на каждой приличной высоте…

Никаких решеток на месте преступления не оказалось - все предусмотрено заранее.

Придав себе ускорение с помощью рычага тросов, он ухнул вниз, за глупой жертвой - мрачно скалясь, раскрывая планер, ненавидя себя - и ухватить успел только чертов скользкий синтетический загривок падающего.

Сдаваться было не в его правилах, и еще до того, как стремящееся вниз тело оказалось ухвачено им под руки, будто огромная игрушка, он уже знал, что ничего не выйдет: вес почти-спасенного был никак не меньше восьмидесяти пяти, а то и стремился к девяноста - с его собственным весом получалось впритык - вот только дело было загублено на корню служебным бронежилетом, снабженным по полной программе не только пластинами грудины, но и напашником, и даже наплечниками…

Планер прилично тормозил падение, но все эти судорожные размышления заняли слишком много мгновений - Брюс злобно вцепился в застежки чертового плейт керриера, своими пятнадцатью килограммами подведшего их слишком сильно, надеясь сбросить этот защитный балласт.

Ничего не выходило - да еще коп начал судорожно выкручиваться от спасения, упав в логичную панику, и попавшемуся в ловушку герою оставалось только перевернуться на спину в надежде на амортизацию для него.

Все получилось, вот только от мощного удара об асфальт он потерял сознание.

========== Глава 95. ==========

Брюс очнулся в полицейском автозаке, на жестком сиденье, утаенном в глубинах плотного темного кузова и, даже не успев восстановить зрение, попытался ощупать лицо.

Руки оказались скованы наручниками прямо по манжетам кевлара, и это простое действие ему не удалось, но шлем был все же на месте - ощущался правильно тугим и натянутым - застежка оставалась нетронута.

Значит, Гордон успел прийти ему на помощь, и разогнал недоброжелателей.

А потом пленил его - иначе как объяснить это беспрецедентное укрытие в цепях?..

Вокруг уныло пахло рвотой, дрянным куревом и въедливым потом немытых ублюдков - иных посетителей кареты справедливости.

Таких же, как он.

Ноги тоже были скованы, и он посвятил некоторое время разминке, стараясь только не привлекать лишнего внимания, хотя в рабочем состоянии местных камер не был уверен - им мешала темнота, но что на самом деле происходило, нужно было еще понять.

Динамик молчал, и не издавал даже шорохов - но тихо не было, чуткий слух приборов ловил гомон толпы, когда-то успевшей собраться (хотя с падения не должно было пройти и десяти минут, раз уж он все еще в машине) - переклички нашедших свою добычу охотников, чей-то отдаленный хохот…

- Комиссар… помеха… будет доволен… не наше дело… - переговаривались копы, стоящие подле его клетки.

Водитель, определенно присутствующий на своем рабочем месте, напротив, хранил гробовое молчание.

Наконец машина тронулась, закачала его, и он снова начал проваливаться в странный полусон.

Сотрясение мозга?

Мутно взглядывая в темноту, нервно пялился в темноту, пока его клетка мчалась, похоже, на приличной для себя скорости - стоило вернуть себе свободу не теперь, а в пункте назначения - там, откуда его увезли, было слишком людно.

В первую очередь он должен был увидеть комиссара. Чем быстрее, тем лучше.

Когда автозак остановился, куда-то паркуясь боком, у задних дверей раздалось странное жалобное кряхтение.

В кузов хлынул тусклый свет подземной парковки (на стенах недвусмысленно голубели знаки ГПУ), и Брюс увидел причину этого странного звука: раскрасневшуюся от невеликой нагрузки распахивания дверей девушку, тщедушную, хлипкую и тонкую, как молодое деревце, облаченную в дешевенький офисный костюм - местную секретаршу, находящуюся, похоже, на последней стадии ужаса - ее огромные серые глаза глядели на него, как на бешеного волка, которого она во что бы то ни стало должна отвести за повода к начальству.

Ее худосочную талию он мог бы, наверное, обхватить одной ладонью.