Джокер фыркнул и подался вперед, вынуждая его изменить позу на более приемлемую для человеческого существа - виновный, сраженный, посвящаемый в рыцари.

- И правда не боишься меня? - вдруг серьезно и глухо спросил он, раскачиваясь в колебаниях сердцебиения до неведомых прежде махов, оглаживая геройскую шею неожиданно невесомо и кротко одними костяшками сжатых в кулак пальцев: хотел бы вцепиться в нее зубами.

- Нет, - честно ответил Брюс, не поднимая глаз от вожделенного плеча, дрожащего под преградой ткани.

- Нет? Странно. Почему? Это было бы разумно. Ты никогда не казался мне глупым, Бэтмен. Мне и правда попортить твою мордашку, чтобы ты…

- Не трогай ты мое лицо, от меня и так на работе все шарахаются, - пытаясь принять как можно более незаинтересованный вид, выдал Брюс, замирая под однозначными прикосновениями: они так редко не имели ничего под собой в подкладе. - Не думай, что я недооцениваю тебя. Но ты обещал мне. Я тебе верю. Обещал верить. Тут только один предатель, и мы оба знаем, что это не ты. Я слишком уважаю себя, чтобы увиливать.

Джокер вдруг непривычно тихо засмеялся.

- Кто же спорит, уважаешь. Еще как, - он оставался слишком близко, усталый и угрожающий, но счет времени потерялся в биении ветра за окном по хладным, отживающим последние недели листьям, в пробивающихся сквозь гардины к электрическому домашнему свету первым утренним лучам: будет наконец солнечный день, которого так никто и не заметит. - Если бы ты знал, как я от тебя устал… - объявил он наконец, небывало удивляя Брюса, нескромный и пафосный, и они встретились взглядами. - Я серьезно, оставь меня в покое, я слишком опасен для тебя. Давай, пока я позволяю, беги в лес, животное.

Поврежденная рука ухватилась за путы, привлекая внимание пленника, и при ближайшем рассмотрении ремень вдруг оказался черным паракордом.

- Что за… - начал Брюс, но зря: все уже понял.

Сглотнул и развел руки - шпагат свободно соскользнул на пол, никак не закрепленный.

- Просто фокус в качестве комплимента за извоз. Это было занятно, - веселился Джокер, мерзко хихикая. - Ты становишься очень невнимательным, когда есть возможность проявить упрямство. В следующий раз хотя бы пробно прощупай узлы.

Брюс скрипнул зубами, ухватил его за шею обоими руками, и подтянул к себе, последовательно сминая губами губы, а большими пальцами - хрупкую кость кадыка.

Эта слюна никогда еще не была так горька, запретная.

- Ненавижу эту чертову одежду! - прорычал он, привычно обманутый, и содрал ни в чем не повинные зеленый жилет и красную рубашку. - Устал, да? Отлично. Вот теперь я зол, имей в виду.

Джокер восхищенно заткнулся.

- О, нет-нет, ты не прав, - продолжил Брюс, искоса читая с взрезанного рта о всем предположенном, желанном и недостижимом. - Думаешь, тебе конец? Посмотрим, и у меня для тебя сюрприз. За ту дерзость я требую отдельной платы.

- Трусишки не забудь натянуть, гордец, - просипел неосторожный хулиган, все еще сдавленный стальными руками, вызывая в Бэтмене приступ какой-то лихой ярости или, скорее, злобной радости: кровь снова переполнилась адреналином, и из спасителя он рисковал превратиться в сатира.

- Натянуть? Трусишки? Они нам не понадобятся, - зашипел Брюс, сдирая с провокатора и футболку, удобно удерживаясь возложением пальцев за пояс бордовых брюк, но черное белье и в самом деле вернулось на законное место. - И ты даже не представляешь себе, почему.

Под тканью его ждало широкое красное пятно хлыстового повреждения.

Но отчаянное состояние не утихало, и он прижался губами к солнечному сплетению, потер грязную, потную кожу, бодро дотер до розового шрама, лизнул его…

Тощая задница отлично подходила его ладоням, и он сжал пальцами ягодицы, растер через ткань.

Джокер негодующе зашипел и вцепился поврежденной рукой в черные волосы, то ли пытаясь оттянуть наглеца, то ли направить ниже. Оказалось, нечто среднее: болезненный захват, отлично прочищающий поплывший разум.

Брюс немного поостыл и улыбнулся длинной красной царапине на клоунском плече, вдохновенно втягивая густой, тяжелый дух пудры, кожного сала, пота, Баллистола…

- Думаешь, этот мальчик и правда не знает, кого мы искали?

Он сказал это и затих, инстинктивно определяя этот вопрос как что-то большее, чем он был прежде - до того, как был озвучен.

- Да, - серьезно ответил Джокер, щурясь на окна: верно, он слишком устал, чтобы тянуть канат, и… вдруг сейчас решалось что-то важное? - К черту все. Но не думай, что я буду с тобой делиться. Ни кусочка не получишь.

Вспыхнувший Брюс, получив прощение, закрепил этот факт, оглаживая в полуукусах шрамы - сначала правый, потом левый, наконец самый привлекательный - на нижней губе.

Вылизал десны, зубы - горько нащупал языком скол от своего кулака, ныне чем-то подпиленный - снова шрамы, куда мог дотянуться на внутренних сторонах щек, мазнул языком по небу, вызывая в напряженном клоунском теле удивительный эффект - крупную дрожь.

Содрал остатки пуговиц на ширинке бордовых брюк, не прекращая вылизывать человека, которым был одержим, спустил нагретую телом ткань…

Через тонкий хлопок белья - зеленые боксеры, украшенные набивным рисунком - Джокеру не удалось скрыть болезненной эрекции. Фонарь Джека, серьезно? Это было почти непристойно, последняя капля в чаше терпения - еще нахальнее, чем его немереные жирные пчелы или умные черные птицы…

- Светило. Светоч прям. Очень смешно, Джек. Обхохочешься, - невозмутимо отреагировал на сокровенное зрелище непробиваемый Бэтмен, обнаруживший вдруг отличный способ закрепиться на желанных вершинах. - И “рычаг влияния”. Это ты про хай-джек? Ты всегда пошлишь, а я и не замечаю… Какой кошмар… Ты такой самовлюбленный.

Довольный произведенным эффектом, Джокер вдруг совершенно привычно захихикал, насмехаясь, но Брюс наклонился, нажал на его бедра, провел по его паху - и стало не до смеха.

Он не слишком аккуратно дернул его за предплечье, поднимаясь с ним на ноги: опасался себя больше, чем его; уложил руку на клоунскую поясницу - ладонь легла прямо на выступающий шрам от плети. Плотно прижимаясь к жесткой спине, оставляя в виде сомнительной, но преграды только свою руку, шумно выдохнул и разгладил белую черту - подтверждение боли; добавил вторую ладонь, вдумчиво оглаживая хэллоуинский рисунок на его твердом бедре.

Прилив похоти - надломить, распять, вылизать - сильно ударил ему в голову, и он поспешил отвлечься, тревожно анализируя свою реакцию на такие простые действия.

- Джек… - прошипел он сквозь непрошенную улыбку, задыхаясь в миллиметре от оскорбления. - Не хочешь знать, что я делаю?

Преграда из нижнего белья не была устранена - Брюс хладнокровно не предпринимал подобных попыток, только изредка косясь на освеченные бледными волосами бедра.

- Я начинаю жалеть, что пощадил тебя, мужик, - прорычал Джокер, поворачиваясь и внезапно присосался грязным ртом к смуглой щеке, тронутой тенью небритости. - Что? Ищешь колоду для баккары у меня в трусах?

- Наконец-то ты обратил на меня внимание, клоун. Собираюсь проучить тебя, - вдохновенно выдал Бэтмен, не дожидаясь, когда он закончит. - Покажу тебе. Своеволие.

Несчастный Джокер зашипел от ярости, тщетно пытаясь успокоиться, когда железная хватка подобралась к ребрам, хранящим до поры пару тривиальных тайн.

Громко, фальшиво захохотал, когда его привычно взвалили на плечо.

- Вот разъемся до двухсот, посмотрим, как будешь таскать меня… - мерно заурчал он, не слишком эффективно скрывая предупреждение в голосе, хотя имел проблемы даже с банальным дыханием.

- Это тебе к Альфреду. Но дарю идею бесплатно - просто купи утяжелители. У меня, кстати, где-то в зале были…

- Можно подумать, двести тебя остановит… - зашипел Джокер. - Ты смотри, ничего мне не сломай… Ах, я сейчас та-ак уязвим… Хочешь снова запереть меня? Я ведь вижу. Предупреждаю, в таком случае тебе пиздец. Я буду очень, очень зол.

- Помолчи, Риголетто, - придавленно откликнулся Брюс, и чернота прежде серых глаз сразу же примирила его с переносным положением, которого он обычно не терпел.