Он мог позволить себе это, потому что вдруг обнаружил, что все не так уж плохо - все живы, целы, злобное Преступное Величество снова в его власти…
Джокер и правда исказил его по своему подобию, перевернул, обезобразил? Он так не считал, но в любом случае уповал на свою способность правильно выбирать, ведь без веры в себя продолжать печальный путь героя было невозможно.
Как он раньше жил? Как он был слаб, как низко опускался… Как можно было знать добро, не познав зла в полной мере? Как странно все это…
Конечно, он позабыл про откат - какой-нибудь ночью, когда он наконец доберется до постели, происходящее ударит его очень сильно - кто знает, во что могут обернуться равнодушная радость, грань безответственности, выбор между собой и миром, пусть не свершившийся в эгоистичную сторону, но стыдный для его кодекса…
- Почему ты еще здесь? - не считаясь с вежливостью, спросил он несостоявшуюся жертву. На ее щеке алел ужасный след, губа была разбита, из носа тонкой струйкой текла кровь…
Она продолжила пялиться, пребывая, очевидно, в ступоре.
Посттравматический шок? Джокер был довольно страшен в гневе, и его лезвие… Но этой жалкой дозы боли было явно недостаточно..
- Ты в порядке? - продолжил допытываться Брюс, так и не решив, что предпринять, стискивая яростно извивающегося преступника сильнее, чтобы застегнуть ему брюки, демонстрирующие непозволительно много белизны.
Это неожиданный поступок сильно продвинул печального героя в его непростом деле - Джокер прекратил сопротивляться и пораженно застыл, накапливая заряд гнева более мощный, чем прежде; девушка отмерла и встала, собирая свою одежду.
- Ты меня достал, сучара! - наконец зашипел пленник, не умеющий терпеть переход из захваченного состояния в безнадежное: Брюс крепко фиксировал его и доставал наручники.
Можно было попытаться ему объяснить? Нет, он бы не понял… Отвратительный монстр, привычное чудовище…
- А уж как ты меня достал, Джокер.
Далия не слишком поспешно оделась и снова разглядывала Брюса.
- Боже, женщина, как можно быть такой беспечной? - не выдержал он, страдая от мерзкой тупой боли в затылке - логичном следствии нервного, бесконечного дня. - Жизнь не дорога? Я понимаю, что тебе, может, надо кормить…
- Никого мне не надо кормить, кроме себя. Я коплю на новые сиськи, - вдруг нагло выдала она, и ухватилась за свою и без того внушительную грудь. - Мечтаю стать актрисой. Но что ты можешь знать о мечтах, чувак?
- Да ты слабоумная, вот это номер! - захохотал Джокер, шипя и отплевываясь.
- Проваливай, - прорычал Бэтмен, борясь с тошнотой, и она наконец ушла.
- Сложно было постучаться? - вдруг совершенно непринужденно прохихикал чертов клоун, словно продолжая прерванный диалог, словно все было как прежде.
В том месте, где его щека была прижата к паркету, натекла лужица слюны.
Брюс застыл, справедливо полагая, что время для бесед кончилось. Без прежних сомнений встать лицом к лицу с той самой пустотой, о которой было сказано столько вкрадчивых слов и на которую было потрачено столько часов растерянных размышлений - во время унизительного зализывания ран он особенно ударялся в философствования - было горько: Джокер и был этим ничем.
И правда, что он там такое - кости, обтянутые тугой кожей, гибкая, дикая, мужественная зверость, клочок волос - и больше ничего.
Скатиться в недостойное при соприкосновении с этим человеком было легче легкого.
- Заткнись. Я обещал: не дам тебе упасть, - против воли просипел смятенный герой, не успевая поймать себя за язык: и, может, он давно свихнулся, но мог еще распознавать все те гадкие манипулятивные примочки, гордость психопатов - все эти приглашения к псевдоконструктивному диалогу, апелляции к прошлому, не-философские переливания из пустого в порожнее: пустота, не-существование, зеркала, канаты и двойники, просьбы, соглашения и обещания…
Тело пленника обмякло, и Брюс уже приготовился отстранять вышеуказанные жесты..
- Не помню такого, - равнодушно выдал Джокер, и это было слишком странно.
Бэтмен, Брюс Уэйн больше не был достоин даже этих глупых игр?
Под полой заскрежетало что-то тревожное.
========== Глава 69. ==========
Брюс обнаружил в себе такой удивительной силы ярость, что стоило прекратить промедление и убраться куда подальше…
Предположить прежде такое благоразумное равнодушие в этом человеке не представлялось возможным.
- Что ты всегда такое творишь, Джокер? - зашипел он, и динамик превратил его голос во что-то совершенно непонятное.
Но чертов псих, конечно, его отлично понял.
- Что я делаю? Осуществляю, так сказать, реституцию, - снова мерзко захихикал он, являя в свою очередь хрип гнева. - Встану по ту сторону стекла, виджиланте, буду махать тебе ручкой, - он и правда как мог двинул своей сухой рукой в патетическом жесте, и застыл нагло, но так, словно защищался.
Брюс моргнул - в ход наконец пошли уловки? Вот и стороны зеркал…
По комнате снова пронесся еле уловимый, не опознаваемый скрежет, и Джокер захохотал громче.
- Ты какой-то жалкий, бэт-бой, тебе так не кажется? - заиздевался он, словно последовательно катился в темноту разума. - А ты всегда что такое творишь, мм? Не можешь отступиться? Сдай меня Гордону, чего ждешь? Не можешь? Ты не можешь? Бедня-ага!
Вопрос о том, что в качестве стража для этого зла Бэтмен был совершенно некомпетентен, был совершенно справедливым и крайне актуальным, и стоило и правда обратиться за помощью к третьей стороне…
Но Брюс позволил себе перевернуть психа на бок, щадя его лицо, растираемое яростью о заскорузлый, грязный, неровный паркет, кое-где обильно умазанный чем-то, подозрительно напоминающим засохшую кровь. Это нехитрое действие отозвалось в нем целой бурей - тот самый последний раз ясно встал перед глазами - хруст, слюна, порванный рот.
Кроме того, он снова облажался…
- Я говорю о насилии над несчастной девочкой, - уныло уточнил он, опасаясь, что придурок решит, что он говорит о… неудавшемся сексуальном контакте с ней.
Джокер совершенно невежливо зарычал от ярости.
- Только отпусти меня, ублюдок, и я тебя пущу на сотню маленьких мышек! - прошипел он, когда смог более-менее внятно говорить.
Удивленный Брюс замер и нахмурился: впервые он говорил с ним в таком тоне. Даже стая собак не была так пряма и определенна: “Я ненавижу тебя. Сдохни”.
Реакция на вторжение в его суть? Он снова влепил по его самости?
Он уже хотел извиниться и вдруг все понял: герой поймал злодея на месте преступления и собирается извиняться за то, что вошел без стука.
Белая ярость снова ослепила его, застила ему глаза.
- Достаточно.
В открытое, содранное его руками панорамное окно вдруг ворвался ветер, загремел помойной обстановкой - немаркированными пустыми бутылками, отмеченными у горлышек засохшими следами грима, скомканными емкостями от капельниц, черт знает для чего использованными шприцами - зашуршал мусором, поднял залежи газет, кое-чьего любимого развлечения..
Все вдруг стало сюрреалистичным, и усталость была так глубока..
Может, вот она, та самая пустота, сжирает, поганая, черная, необъятная?
И время ли для этого, но выбрать между собой и Бэтменом для Брюса вдруг показалось слишком важным.
- Породистый спасатель блядей! - продолжил хрипеть плененный не-Джек. - Чего застыл, давай-давай-давай, отмолоти меня, ты же ради этого везде шляешься за мной, мм? Разве не так? Пришел меня донаказать за ту шлюху, которую я даже никогда не видел? Во-от он, смысл твой мышиной жизни: скрестись в моей голове, скрестись, скрестись…
- Если ты ее не убивал, ты… Ты мог бы сказать понятнее, - надменно начал Брюс, с безотчетной тревогой оглядывая трясущиеся плечи. От смеха? От гнева? Не важно: безумие кричало под его пальцами, больное и дикое, и ему завторил тот самый скрежет - все громче и громче.
- Бэ-этмен, - вдруг печально застонал Джокер. - Ты мне привиделся что-ли? Ты есть?
