За время его неслышного, странного монолога Коломбина немного расслабилась, и теперь прекращение обсуждения неназываемого клоуна ее, похоже, не устраивало.

- А как вы встретились с Пончиком?

Джокеру, определенно, не стоит знать всех своих имен.

Брюс печально представил себе его реакцию на кондитерско-лингвистические упражнения Харлин, и позволил себе смягчиться и применить иной подход.

- Мисс Квинзел, от ваших ответов может зависеть его жизнь. Алый без всяких сомнений собирается убить его… - попытался схитрить он, не желая даже думать, сколько правды может быть в этих словах: чертов клоун, конечно, силен; чертов клоун, без всякого сомнения, ужасно беспечен…

Она вдруг захохотала, некрасиво изгибая губы.

- Алый хочет кое-чего другого. Чего? Я тебе не скажу. Но Плюшечку невозможно встретить, пока он сам не захочет…

Бессердечная ищейка - его личный монстр - в его глубинах бодро отозвалась, почуяв желанное: таинственный преступник, угрожающий городу. Жертва, обладающая информацией сразу о двух подобных субъектах определенно вызывала желание получить ответ любым способом.

Но это был самообман - он был не способен повредить беззащитной женщине.

- Расскажите мне больше.

- Нет. Так как вы встретились? - она снова облизнулась, губя остатки выписанного ей за половую принадлежность кредита уважения.

Шел уже двенадцатый час ночи, и Брюс явственно услышал, как разбиваются надежды Гордона на отдых, и виновато вздохнул.

Надо было использовать последний шанс. И он, недолго думая, использовал.

- Он сказал, что приехал в Готэм, чтобы встретится со мной.

Эффект был впечатляющим: она сжала свои красивые губы, впилась пальцами в робу, но спокойно сказала:

- Уведите меня. Какой смысл с тобой разговаривать? Сраный лжец.

Бесхитростная попытка красавицы блефовать окончательно разозлила усталого героя.

- Хорошо. Отлично. Что ты хочешь за информацию об Алом? - завязал с вежливостью страдающий Брюс. - Мы можем рассмотреть систему послаблений…

- Скажи правду.

Пронеслась бензиновая, оранжевая вспышка памяти; загудели собачьим лаем бесконечные стены из арматуры и бетона.

- Я был частью его антре, - неожиданно даже для себя признался Брюс. - Индейкой на заклание, аккурат под День Благодарения.

- Во-от. Это более убедительно.

- Что Алому нужно от него?

Она, в полной мере испробовав манипуляции с ним, хитро сузила глаза: будет пытаться еще развлечься.

- От кого?

- От Джокера.

- Не знаю, мы, понимаешь ли, не так уж близки. Он не очень-то любезен временами, несколько… нестабилен. Подвержен частым сменам настроения, от такой, знаешь, ясной радости, до… - в приторном комично-гнусавом голосе Харлин явственно скользнул страх. - Немного… грубоват… временами. Но я проверила его и стало понятно, что он одержим Плюшкой не меньше чем я, - она наклонилась ближе, - или чем ты.

- Что? - не понял растерянный оговором дознаватель, хмурясь. - Как проверила?

Харлин самодовольно выпрямилась, поправляя черт знает для кого тщательно уложенные волосы:

- О, он заполнил анкету.

У удостоившегося кокетства Бэтмена дернулась верхняя глазная мышца.

- Какую?

- Отличная штука. Из Космо.

Когда Брюс скрипнул зубами, заставляя себя встать и, более ничего от нее не желая, собирался испариться, Гордон выразил своим печальным лицом потребность то ли наставить его на путь истинный, то ли приободрить.

Но когда он заговорил, непривычно уверенно приведя его на крышу, в темный угол, он сказал нечто необычное:

- Не мне судить тебя, Бэтмен, - непривычно жестко, даже раздраженно выдал он. - Я, конечно, уверен… хмм… Уверен, что ты знаешь, что делаешь.

Неожиданное, неясное, но определенно сильное осуждение - Брюс мог бы подтвердить угрюмое замечание: таких, как он, и правда судить будут как-то иначе - на закрытых процессах - нетерпеливого прежде героя так поразило, что он не успел удивиться хоть как-то осознанно.

- Нас проездом посетил один гастролер, - продолжил Джим, уныло осматривая свои руки так, словно не доверял им. - В результате его действий приличная часть мафиозной верхушки мертва. Завтра узнаешь из газет…

Брюс непонимающе наклонил голову: не мог же Джим осуждать его за невнимание к безопасности Короны, которой, кроме того, до поры ничего не угрожало?

Кроме Джокера, но он потратил изрядное количество времени и сил, скрываясь от бывших нанимателей. Не мог же он заплатить тому самому “гастролеру”..

- Ходят слухи, что ему кто-то заплатил столько, что хватило бы купить весь департамент с потрохами, - продолжил Гордон, все такой же мрачный. - Одновременно, ходят слухи, что этот… кто-то не пожелал аннулировать заказ и на себя, заключенный еще пару месяцев назад.

Проницательные темно-серые глаза старого-доброго Джима темнели за стеклами очков, теперь не просто лишенные привычной мягкости и тревожности, но и содержащие оценивающий блеск подозрения.

За эти годы Брюс впервые удостоился от него оценивающего взгляда - словно на преступника.

Он был уверен, что настоящая причина недоверия от него скрыта, ценил продолжительную верность этого человека, испытывал к нему искреннюю привязанность, и даже ощутил потребность шагнуть вперед и прояснить набежавшие тучи…

Но он не смог, лишенный чего-то важного, и пустоты эти было не покрыть даже теперь, и он костенел и дальше, задушенный своим комфортным аутсайдерством.

- И где теперь этот “кто-то”? - вместо всего важного и своевременного спросил он.

Гордон неожиданно смягчился - совершенно нелогично? - но ответил нечто странное:

- Прости, - отмахнулся он, поворачиваясь. - Нет времени. Жена заказала итальянскую еду, ну и… ты понимаешь.

Брюс, пожалуй, понимал.

Комментарий к Глава 67.

В отпуск мне надо, ага(

========== Глава 68. ==========

День был слишком длинным: Готэм, в который он гляделся в начале дня, пока небо, в этом городе никогда не темнеющее до пристойных глубин, заполняла вирга, уже зажигал огни, но он же не мог позволить себе перевести теперь дух, теперь, когда намек о кое-чьем местоположении, столь упорно выявляемом, был так стыдно и легко преподнесен.

Конечно, не найти его с теми ключами, которыми он теперь обладал от его жизни, было невозможно.

Наблюдение и сбор информации не показывали ничего экстраординарного, даже - на первый взгляд, разумеется - противозаконного: Джокер столовался в грязнейшем притоне в итальянском квартале, очевидно, целыми днями не выходя из каморки на тридцать шестом этаже поганого общежития, распространяющего миазмы наркоторговли и проституции по всей Маленькой Италии.

Теперь он служит классической итальянской мафии? Блюдет омерту? Смешно…

Голова кружилась от недосыпа, и приборы недвусмысленно указывали на то, что пришло время отступиться.

Брюс попытался справиться с собой - нельзя было игнорировать Джокера, незаключенного под замком более, чем это уже было позволено - но все равно повернул к машине. К черту все, он не обязан каждую секунду вступаться…

И остолбенел, обнаруживая в себе новую, гадкую сторону, не иначе как след чертовой злодейской скверны.

Конечно, он был обязан.

Кроме того, это Джокер, его искаженное отражение: если бы не было его, этот человек не появился бы здесь. Таким образом, Брюс был виновен в…

Он скрипнул зубами, потому что собственное безволие приводило его в ярость, и поднялся наверх, кривясь от того, что выглядит как чертов тарзан на ебучей лозе.

Признать себя взвинченным равнялось признанию собственной слабости, и он бросил даже привычные молчаливые монологи строгости - кроме того, с этим отлично справлялся встревоженный дворецкий, нудящий в микрофоне.

Удобно устроившись на подоконнике, Брюс осторожно обозрел вражье логово.

Искомый объект совершенно по-животному притаился в углу - горбился, скалился, наносил ладонями грим, не используя зеркало.

Плечо, закованное в привычную фиолетовую броню паяца, равнодушно обтирало грязную, засаленную черт знает чем стену.