— Зенон? — в конце концов, выдавила я из себя.

— Люди бы все равно узнали об этом рано или поздно, — деревянно произнес он.

— А ты не хочешь меня спросить о том парне?

— Это моя вина. Ты пошла в общество, не завершив наши брачные игры. Естественно другие мужчины будут на тебя зариться.

— Но ведь на мне твой эрон.

— Но нет моего запаха.

— В смысле? — переспросила я, но он не ответил.

Тогда я решилась и подошла к нему ближе, застыв за спиной. На нас через стекло иллюминатора падал яркий свет от прожекторов станции.

— Зенон? То, что показали по ретранслятору… как оно отразится на репутации Рода Фидмин?

— Если я выиграю на Играх, это забудется. Будет пустым звуком. Мало того, Маланта будет унижена.

— Тебе было больно на это смотреть? — я положила ладонь ему на спину.

Он резко обернулся, а в его глазах, наконец, мелькнула эмоция.

— Я почувствовал наплыв того самого страха. Я испугался, что прямо там возникнет эффект «эхо».

— Но оно же не возникло. Видишь, ты справился, — я постаралась улыбнуться ободряюще, но вышло как-то криво.

— Это потому что ты была рядом. Я держал тебя за руку. Ты придала мне сил, — он коснулся пальцами моей щеки, а его губы тронула вымученная улыбка.

Я поймала его кисть своей и прижалась щекой к ладони. Нежно поерзала ею. Как мне в этот момент хотелось заверить, что я на его стороне, что бы там ни было. Даже если он проиграет.

— И я хочу быть рядом с тобой дальше, — едва слышно прошептала я, сомкнув веки. — Ты веришь мне?

Он второй рукой, скользнув по моим волосам, коснулся плеча и провел по спине до талии.

— Я? Верю? Тебе? — его голос дрогнул. — Да. Верю. И я не знаю, когда поверил.

Я подалась ближе, прижавшись к нему всем телом и обхватив руками за талию. Теперь моя щека покоилась у него на груди. Крепко зажмурившись, я выдавила из себя, преодолевая робость:

— Тогда я твоя…

— Ты разрешаешь? — он слегка отстранился и заглянул мне в лицо.

Я слегка приоткрыла веки и коротко кивнула:

— Я долго думала и поняла, что уже не могу представить будущего без тебя.

Он торжествующе улыбнулся и тут же прижался губами к моим. Нежно. Трепетно. Я ответила, ощущая, как жар расходится по всему телу, поднимая волну за волной томного желания. Его ладонь, что еще секунду назад лежала на талии, опустилась ниже. А потом мы принялись спешно срывать друг с друга одежду. Я уже не понимала, что делаю. Хотелось лишь одного — коснуться его обнаженного тела и утонуть в его жарких объятиях. Мне хотелось, чтобы он не останавливался ни на секунду. Целовал и целовал. Везде. Абсолютно везде.

Уронив меня на мягкую постель, он склонился и страстно прошептал:

— Я люблю тебя…

— Да, люби… люби… — прогнулась я в ответ на ласки.

И он любил меня… трепетно, нежно, осторожно. Я ощущала неимоверную наполненность им, горячую, долгую, удовлетворяющую до каждой клеточки. Как долго это длилось, не знаю. Знаю, что это было жадно и прекрасно…

Первым, что я увидела, когда открыла глаза, было обнаженное мужское плечо. Почему оно было передо мной, в голове мысли не возникло, как, впрочем, и вообще никакой мысли. В мозгу пусто, а в теле расслаблено каждое мышечное волокно. Захотелось пошевелиться. Как только я попыталась откинуться на спину, по всей коже вспыхнул колючий жар. Появилось неприятное ощущение, будто я целиком закутана в грубое шерстяное одеяло. Тут же недовольно зашипела.

— Тихо-тихо, — послышался нежный мужской голос над макушкой, а горячие заботливые ладони остановили мои движения. — Не шевелись так резво. Действие эстарина еще полностью не прошло.

Вот теперь я начала усиленно думать. Эстарин… что это такое? И почему оно на меня действует? И вообще, чей это голос? О, Великий Космос! Как же пусто в голове! Я положила ладонь на это обнаженное плечо и странное дело, от этого прикосновения от руки по коже побежало приятное тепло. Инстинктивно потянулась всем телом к лежащему так близко мужчине в поисках этого успокаивающего тепла. Он мягко привлёк меня ещё ближе, полностью прижав к себе так, что между нами не осталось и сантиметра пространства. Стало жарче, даже несмотря на то, что на нас не было покрывала. Наши руки и ноги тесно переплелись. Моя голова покоилась у него на руке, а руки скользнули ему на спину. Он снова произнес все тем же нежным голосом:

— Просто полежи и тебе будет хорошо.

О, небеса! Почему же от звука этого голоса внутри всё так всколыхнулось?! Я глубоко вздохнула его пряный запах, потерлась щекой о горячую грудь и умиротворенно затихла. Вот теперь начало приходить осознание происходящего. В памяти всплыли мгновения в кафе орбитальной станции, драка, появление Зенона, шокирующее видео на тв-шоу по ретранслятору, а потом… от последних воспоминаний в животе запорхали бабочки, и на лице появилась сладостная улыбка. Теперь всё встало на свои места.

Как же Зенон этой ночью был нежен и осторожен. Во всём. Даже когда заполнил меня собой и стал моим продолжением. Было все настолько трогательно и трепетно, что невозможно ни к чему придраться. Он сделал всё, чтобы мне было хорошо и приятно. Но что такое этот эстарин? Только через минут пятнадцать нашего молчаливого неподвижного лежания, я осмелилась спросить:

— Зенон?

— Ммм…

— О каком эстарине ты только что сказал?

— Это херонский фермент, который мужчина вводит своей женщине во время близости.

— Зачем?

— Чтобы усыпить ее.

— Зачем?

— Чтобы она не испытывала дискомфорта от долгого единения со своим мужчиной.

Он отвечал терпеливо, а его голос звучал непривычно расслаблено.

— А, помню, ты говорил как-то, что вы надолго соединяетесь с эранами…

— Да. Обычно херонки засыпают часов на шесть. Но твой земной организм отреагировал по-другому.

— В смысле?

— Ты спала восемь часов, — он нежно прижался губами к моим волосам и погладил по спине. — Ты такая хрупкая, что мне страшно лишний раз шелохнуться. Я до ужаса боюсь тебя случайно раздавить от избытка эмоций и безумного желания. Тебе не было больно?

— Нет. Мне было очень хорошо, — я уткнулась носом в его грудь и смешно засопела. — Ты такой горячий. Зенон, скажи, а какая у вас нормальная температура?

— У мужчин-херонцев нормальная температура тела выше женской на полтора градуса. А когда они вступают в близость, она повышается еще на полградуса. Это необходимая температура для выработки организмом эстарина.

Я снова глубоко вздохнула, чувствуя, как колючее жжение постепенно уходит. Его ласковые ладони бесцельно блуждали по моей спине и плечам. Это успокаивало и вызывало приливы ответной нежности и тепла. В его объятиях было так уютно и спокойно, что хотелось так лежать и лежать. Но он неожиданно мягко отстранился и заглянул мне в лицо:

— Харита, я должен уйти. Ты не будешь расстраиваться?

— Куда?

— На капитанский мостик. Скоро надо будет уже выдвигаться на стартовую позицию игровой траектории. Иначе нас могут дисквалифицировать.

— Игровой траектории? А! Игры! Точно! Я совсем забыла! Лишение мышления — это тоже действие этого эстарина?

— Да. Но скоро все пройдет, не волнуйся, — он сел, продолжая смотреть на меня любовным взглядом.

Только он сел, мне стало холодно, и я механически обхватила плечи руками и съежилась. Зенон сразу же накинул на меня покрывало, лежавшее на краю постели, и бережно укутал с ног до головы.

— Я тоже должна пойти! — попыталась я последовать его примеру. — Я ведь…

— Ты не сможешь ходить еще в ближайшие полчаса после пробуждения. Не переживай, я со всем в состоянии справиться сам. Тем более до старта еще двенадцать часов. Успеешь порезвиться, — он пленительно улыбнулся и соскользнул с кровати.

Я залюбовалась его фигурой. Он совершенно не стеснялся при мне наготы. И я убедилась, что, в самом деле, херонцы мало чем отличаются от людей: хвост, полоса плюша на спине и необычная звериная форма ушей да глаз, — вот и все отличия. Ну, может, еще неземное внутреннее строение. Но это же не бросалось в глаза.