Тем временем Зенон, не обращая на мои потуги никакого серьезного внимания, продолжил «милую» беседу с кузеном:

— Что я услышал! Ты хочешь участвовать в Играх Крадоскарга! Не ослышался ли я?

— Не ослышался, — невозмутимо ответил Амит, глядя строго на Иеракса.

В то время как родственник вел себя весьма выдержано и ровно, Зенон не скрывал враждебности. Утихомирившись из-за бесполезности своих движений, я подняла на стоящего рядом мужчину сердитый взгляд и собрала в возмущенный пучок губы.

— Отец, ты дал согласие? — повернулся Зенон к Главе Рода.

— Я не ответил. Но не вижу причин отказывать.

— Тогда и мою кандидатуру предложи комиссии регистрации. Ведь каждый род должен предоставить для Игр от двух участников, не так ли?

Иеракс не ответил, но взгляд его почернел, а лицо словно постарело на десять лет. Тенью на его высокий лоб легло глубокое и сильное сомнение.

Воцарилась тишина. Тягучая и густая. Мне сложно было судить адекватно эту ситуацию, поскольку я не знала ни этой семьи, ни ее обычаев, ни традиций, ни приоритетов, ни правил. Однако, исходя из предыдущих слов Иеракса об опасности Игр, Зенону понадобятся немалые силы, смелость, отвага, воля и собранность. Когда Зенон был в себе, то этих качеств ему хватало с избытком. Но когда его хватали приступы… Иеракс это понимал, как никто другой.

Я всмотрелась в задумчиво лицо старшего господина имения. Где-то подспудно я понимала, что сейчас Зенон взывал к вере отца в то, что сын все-таки справиться и достигнет вершины. Тем не менее, в мгновение уставшие глаза Главы Рода говорили, что сейчас в его сердце борется два шторма: желание верить и здравый смысл. Молчание нарушил едва дрогнувшим голосом Зенон:

— Я знаю, отец, что за эти последние три цикла я внушил всем, что не способен на работу, заботу о семейных делах. Но, прошу, сейчас поверь мне. Я многому научился за этот период. Осознал и понял. Поэтому я просто обязан участвовать в Играх. Тем более у меня есть она, — он качнул головой в мою сторону.

Почему «она»? У меня есть имя! Я сделала лицо буки и в очередной раз пхнула Зенона в бок. Как же он достал меня своей бесцеремонностью! Только вот, глядя на каменное лицо молодого господина имения, поняла, что для него значат эти Игры. Скорее всего, это — возможность вернуться в общество. Какими бы ни были условия и правила, это был путь доказать всем, что он до сих пор достоин называться сыном своего отца. Чтобы вернуть утерянное уважение окружающих и в первую очередь к самому себе. Было видно, что он прекрасно понимал, на что идет, чего хочет и что может потерять. Однако отступать не собирается. А еще (правда я скорее догадалась, чем поняла), что у него есть спрятанный козырь в рукаве. Внутри родилось пока еще слабое желание поддержать его в этом решении. Но я молчала.

Молчал и Иеракс, продолжая медлить. Ведь по-сути решение позволить сыну участвовать в Играх могло погубить не только семью Эгор, но и весь род и стаю.

— Зенон, сынок… ты просишь меня о многом. Слишком. Я обязан следить и обеспечивать благополучие всего Рода. Мои решения могут повлиять на судьбы многих. Понимаешь ли ты это? Эти Игры — не просто развлечение. Это путь к утверждению власти и силы стаи и ее рода. Ты должен знать, что это непростое решение. Особенно в твоем случае.

— Понимаю, — ответил ровно Зенон, но за видимым спокойствием сейчас я увидела выстраданное решение.

— Это хорошо, — закивал Иеракс. — Я знаю, что за последние дни твои приступы сократились. А с того дня, как Харита заболела, тебя ни разу не хватал приступ, — эти слова больно резали, но сейчас были нужны. — Итак, Игры должны начаться через два семидневных срока. Если за этот период у тебя более не случится приступа, я позволю тебе участвовать в Играх, — затем он посмотрел на Амита. — И ты, Амит. Правила Игр позволяют участвовать представителям рода до пяти участников. Думаю, ты тоже можешь готовиться.

Слева послышался облегченный вздох. Зенон же не дрогнул. Все мы прекрасно понимали, что условия Иеракса в его случае были жесткими. Ведь вполне его мог за это время хоть один раз, но схватить приступ. Впрочем, была в его ответе и утешительная сторона — он согласился. Значит, есть надежда.

После согласия Главы Рода, стоящий рядом мужчина кивнул отцу, развернулся, и, не отпуская моей руки, пошел в сторону леса. Я хотела было возразить, поскольку так и не узнала, зачем меня звал Иеракс. Но рука Зенона была тверже камня. А моих возгласов он вообще, такое ощущение, не слышал. Словно вещь он тащил меня прочь от собеседников. Я бросила вопросительный взгляд на Иеракса, топая боком вслед за Зеноном. Тот махнул рукой в жесте «потом», и я покорно развернулась вслед за своим атаном. Когда Глава Рода махнул рукой, мы уже переступили опушку леса, скрывшись в его тени.

Идя на расстоянии вытянутой руки вслед за мужчиной, я недовольно сопела:

— Куда ты меня тащишь? — он ничего не ответил, лишь ускорил шаг.

Мы шли так быстро, что, в конце концов, я начала бежать. Его молчание и мрачное лицо только раздражало. Закололо в боку и зажгло бронхи. Закружились от обилия кислорода звездочки в глазах. Все. Сил больше нет. Я резко дернула рукой и уперлась ногами в противоположную от хода сторону.

— Зенон! Я больше не могу! Куда мы идем! Если ты не ответишь, я никуда не пойду! Иначе будешь тащить меня на руках!

Он застыл. Оглянулся. Подхватил на руки, бросив короткую фразу: «Потом», и пошел дальше. Даже скорости не замедлил, как будто я — пушинка. В его глазах было столько решительности, что стало ясно — сопротивление бесполезно. Поэтому решила для себя расслабиться и осмотреться. Теперь можно.

Лес оказался не густой. Да и как ему быть чащей, когда кроны этих деревьев, высотой выше тридцати метров, так плотно переплетались вверху, создавая густой полог, что свет до земли практически не доходил. Землю покрывал густой слой опавших листьев, веток, коряг, выступающих корней и редких пучков кустов. Посмотрела вверх. Неба не видно, лишь редкие вспышки света среди колышущейся листвы. Сами деревья имели толстые стволы с гладкой корой. Самое тонкое из них могли обхватить четверо лалланов, взявшись за руки.

Моего молчания хватило на пятнадцать минут. Потом я пальцем подхватила подбородок херонца, желая привлечь его внимание, и строго произнесла:

— Сколько можно? Ты можешь уже ответить? Куда мы идем? Говори, иначе я начну кусаться!

Он внезапно усмехнулся и бросил на меня веселый взгляд.

— Это будет забавно. Начинай.

— Я не шучу! Ну, скажи! Куда ты меня несешь?! Стой! Остановись немедленно и опусти на землю! Я требую! Слышал меня? — для убедительности я начала неистово извиваться.

Он с досадой вздохнул, но послушался. Вскоре я стояла рядом и с укором сверлила лицо херонца. Тем не менее, Зенон продолжал молчать. Сел на выступающий из земли корень, как на лавочку, и задрал рукав куртки, высвободив запястье. На нем красовался черный браслет зума. Но какого-то необычного зума. Я такого еще не видела. Не нужно было большого ума, чтобы понять, что благодаря этому устройству за ним следили.

После этого он достал из кармана небольшую булавку. Ткнул ею в торец гаджета и тот засветился посредине. Сбоку выдвинулась крошечная полупрозрачная пластинка. На ней светились маленькие циферки. Острым концом булавки он в определенной последовательности понажимал цифры. Что-то внутри на его действия отозвалось противным писком, и браслет расстегнулся, соскользнув вниз, ему на колено. Затем взял зум в руку и покрутил перед глазами. Далее задрал голову и громко протяжно свистнул. Свистнул так, что у меня в ушах запищало.

Все эти процедуры он проделывал в гробовом молчании. А когда я попыталась что-нибудь сказать, он вскинул палец вверх и призвал к молчанию. Я поджала губы, продолжив с подозрительностью наблюдать за херонцем.

После свиста Зенон вскинул голову вверх и принялся ждать чего-то. Я посмотрела в ту же сторону. Через минуту зашевелилась листва и на ветку продралась длиной с локоть летучая ящерица! Она соскользнула с ветки и камнем полетела вниз. Через пару секунд безумного падения летучая ящерка резко распахнула крылья и зависла в воздухе на уровне лица херонца, протягивая маленькие чешуйчатые лапки в жесте захвата. Зенон, недолго думая, всунул в эти лапки снятый зум и сделал жест от себя в сторону имения. Ящерка понятливо пискнула и метнулась в указанном направлении.