- Садовник, садовник, - прочитала она. - Я садовник. Я хочу придти. Я не нахожу ее здесь.

- О, Господи, опять этот садовник! - воскликнул Хью.

Рассматривая надпись, краем глаза я заметил, как глаза Маргарет сфокусировались на мне, и прежде чем она заговорила, я уже знал, о чем она спросит.

- Вы возвращались с прогулки мимо коттеджа? - спросила она.

- Да, и что?

- Он все еще пустует? - тихо произнесла она. - Или... или нет?

Мне не хотелось рассказывать ей о том, что я видел или, по крайней мере, думал, что видел. Возможно, за этим не скрывалось ничего достойного внимания, и мне не хотелось, чтобы каждый из нас своим мнением укреплял мнение другого.

- Я снова стучался, и снова не получил ответа, - сказал я.

Наступило время отходить ко сну; Маргарет поднялась и проследовала к себе; после того, как она скрылась, я и Хью вышли из дома, чтобы оценить погоду. Луна светила посреди ясного неба, и мы неспешным шагом шли по дорожке перед домом. Внезапно Хью быстро обернулся и указал на угол дома.

- Кто это там? - спросил он. - Взгляните! Вон там! Он только что завернул за угол.

Я обернулся и мельком успел заметить фигуру высокого человека плотного телосложения.

- Вы видели его? - спросил Хью. - Я обойду вокруг дома и найду его, мне вовсе не хочется, чтобы кто-то бродил тут ночью. Ждите здесь, а если он снова появится, пока меня не будет, спросите его, что ему нужно...

Хью оставил меня рядом с открытой парадной дверью, где я должен был ждать его, пока он не совершит обход. Не успел он скрыться из глаз, как я услышал, совершенно отчетливо, быстрые, но тяжелые шаги по асфальтированной дорожке со стороны, противоположной той, в которой он исчез. Но не было видно никого, кто мог бы быть причиной этих звуков.

Шаги невидимки раздавались все ближе и ближе, а затем, к своему ужасу, я почувствовал, как этот кто-то невидимый коснулся меня, когда я стоял перед дверью. Я задрожал, но не только от ужаса - к моей руке прикоснулось что-то ледяное. Я попытался ухватить этого невидимого нарушителя, но он вырвался, и в следующий момент я услышал шаги по паркету внутри дома. Какая-то дверь открылась и захлопнулась, и больше я ничего не слышал. В следующий момент из-за угла, из-за которого прежде появился невидимка, выбежал Хью.

- Но где же он? - спросил Хью. - Он шел передо мной не более чем в двадцати ярдах, - высокий, крепкий парень.

- Я никого не видел, - отвечал я. - Я слышал его шаги по тропинке, но никого не видел.

- А потом? - снова спросил Хью.

- Мне показалось, что он оттолкнул меня и вошел в дом, - сказал я.

Шагов на дубовой лестнице слышно не было; мы обыскали комнату за комнатой на первом этаже дома. Двери в столовую и курительную комнату были заперты, в гостиную открыта, и оставалась только одна дверь, которая могла открыться и закрыться; она вела в кухню и помещения для прислуги. Но и здесь наши поиски оказались безрезультатны; ни в кладовых, ни в посудомоечной, ни в гардеробной, ни в помещениях слуг мы не обнаружили ничего, здесь было тихо и пустынно. Наконец, мы оказались в кухне, также пустой. Однако у камина стояло кресло-качалка, и оно покачивалось туда-сюда, словно кто-то, сидевший в нем, только что вышел. Оно мягко покачивалось, и это, казалось, создавало ощущение присутствия кого-то, нами не видимого, в гораздо большей степени, если бы в нем кто-то находился. Помню, я даже хотел остановить его и попытался протянуть руку, но она отказалась мне повиноваться.

Того, что мы видели, а в еще большей степени того, что мы не видели, было вполне достаточно, чтобы испортить сон большинству людей, и я, вне всякого сомнения, не являлся исключением из их числа. Долго лежал я с открытыми глазами и напряженно вслушивался, а когда, наконец, задремал, то в полудреме услышал звук, приглушенный, но достаточно явственный, производимый кем-то, ходившим по дому. Мне пришло в голову, что это, должно быть, Хью, вышел на разведку; но когда я постучал в дверь между нашими комнатами, то услышал ответный стук; как оказалось, он подошел к двери с другой стороны, чтобы узнать, не я ли отправился на поиски. И пока мы переговаривались, шаги раздались около моей двери, а затем заскрипела лестница, по которой кто-то поднимался. Спустя некоторое время шаги раздались прямо над нашими головами, на чердаке.

- Это не спальная прислуги, - сказал Хью. - Там никого быть не должно. Давайте посмотрим еще раз: кто-то там все-таки есть.

С зажженными свечами мы осторожно прошествовали наверх, но едва достигли верхней части пролета, как Хью, шедший на шаг впереди меня, резко остановился.

- Что-то движется рядом со мной! - сказал он и попытался схватить пустоту. Пока он говорил, я испытал то же самое ощущение, а еще спустя несколько мгновений лестница ниже нас заскрипела, как если бы по ней кто-нибудь спускался.

Всю ночь звук шагов раздавался в разных частях дома, как будто кто-то что-то искал, и когда я, уже лежа, прислушивался к происходящему, то вдруг вспомнил о словах, которые Маргарет написала на дощечке для гаданий. "Я хочу придти. Я не могу найти ее здесь".

Действительно, все выглядело так, словно некто пришел в дом и тщательно его обыскивает. Может быть, садовник. Но что и для кого разыскивал этот невидимый садовник?

Когда телесная боль стихает, трудно вспомнить те ощущения, которые испытывал, со всей живостью; точно так же я, на следующее утро, встав и одевшись, тщетно пытался вспомнить тот ужас, который не отпускал меня во все время ночных похождений. Я вспоминал о раскачивавшемся кресле, звук шагов по асфальтовой дорожке снаружи дома, прикосновение, когда кто-то вошел в дом. Но сейчас, спокойным ясным утром, и весь ясный морозный зимний день, я не мог понять, что это было. Требовались те же самые ощущения, что и прежде, но сейчас они отсутствовали. Хью чувствовал то же самое; он даже был склонен отнестись ко всему происшедшему с известной долей юмора.

- Ну и устроил он нам, - сказал он, - кто бы он ни был, и кого бы он ни искал. Кстати, ни слова Маргарет, пожалуйста. Ей ничего не надо знать, ни о том, что кто-то вошел в дом, ни о его хождении по дому... ничего подобного. Во всяком случае, ни о каких садовниках, расхаживающих по дому в эту пору. Если и были слышны какие-то шаги, то причина тому - мы с вами.

Маргарет договорилась провести вечер со своими друзьями, вследствие чего мы с Хью, после игры, подкрепили силы в клубе, после чего, уже в сумерках, я в третий раз возвращался домой мимо коттеджа. Но только в этот раз у меня не появилось чувства, что он обитаем; наоборот, он выглядел унылым и заброшенным, подобно большинству нежилых домов, и ни единого проблеска света не виднелось в его окнах.

Хью, которому я поведал о своих новых впечатлениях, воспринял их довольно легкомысленно, и как новый повод для шуток, помимо ночных похождений, пока мы не подошли к дверям нашего дома.

- Небольшое психическое расстройство, старина, - сказал он. - Нечто вроде насморка. Ого, дверь заперта.

Он позвонил, затем постучал; через некоторое время изнутри донеся звук поворачиваемого ключа и отодвигаемого засова.

- Почему заперта дверь? - спросил он открывшего нам слугу.

Тот переминался с ноги на ногу.

- С полчаса назад раздался звонок, сэр, - наконец отвечал он, - я подошел и открыл дверь. На пороге стоял человек...

- И что? - спросил Хью.

- Мне не понравилось, как он выглядит, сэр, - ответил слуга. - И я спросил, что у него за дело. Он ничего не ответил, а потом довольно быстро исчез, потому что я даже не заметил, как.

- И куда же он направился? - спросил Хью, бросив на меня взгляд.

- Не могу сказать со всей определенностью, сэр. Он исчез как-то внезапно: вот только что стоял передо мной, а потом вдруг исчез.

- Хорошо, - довольно резко сказал Хью.

Маргарет еще не вернулась, но когда вскоре послышался хруст гравия под колесами ее автомобиля, Хью напомнил о своей просьбе ничего не говорить ей, включая то, что мы недавно услышали от слуги. Она вошла с румянцем волнения на лице.