Затем последовала любопытная сцена, которая только попусту отняла у нас драгоценное время; я настаивал на том, чтобы спуститься тем путем, который следовало выбрать в соответствии со здравым смыслом, он настаивал на том, что путь по скалам много лучше. В конце концов, я потерял терпение и направился к пологому спуску, заявив ему, чтобы он перестал спорить и следовал за мной. Меня раздражало, что в пользу своей правоты он приводит самые нелепые аргументы, предпочитая скалы ровной местности. Там много топких мест, утверждал он, что было совершенной неправдой, ибо все лето стояла засушливая погода, он длиннее, что, очевидно, также было неправдой, и что там очень много гадюк.
Но, видя, что его аргументы не возымели желаемого действия, он замолчал и поплелся за мной.
Мы не преодолели и половины пути, когда туман настиг нас, поднимаясь из долины, подобно морским волнам, и через несколько минут бы оказались скрыты белой пеленой, плотной настолько, что видно было всего лишь на десяток ярдов. И это послужило еще одним доказательством моей предусмотрительности, что мы оказались здесь, а не карабкались по камням, рискуя каждое мгновение свалиться, как утром, и я был горд тем, что настоял на своем, и был уверен, продолжая идти вперед, что в скором времени мы окажемся у реки, и чувство свободы от гнетущего страха окрыляло меня. С того самого Рождества я не испытывал подобной радости, я был похож на школьника, отправляющегося домой на каникулы; но туман становился все плотнее и плотнее, и, по причине ли, что над ним образовалась огромная дождевая туча, или он сам по себе был такой плотный, я совершенно промок, промок так, как никогда прежде. Влага, казалось, проникла под кожу, до самых костей. И никаких признаков тропинки, на которую, как мне казалось, мы давно уже должны были выйти.
Позади меня, невнятно бормоча что-то себе под нос, плелся проводник, не решаясь протестовать и высказывать свои аргументы громко; казалось, он чего-то боится, потому что старался держаться ко мне поближе.
В этом мире может случиться множество неприятных попутчиков и я не хотел бы, например, оказаться на холме с пьяницей или маньяком, но испуганный человек, как оказалось, ничуть не лучше, поскольку его страх оказался заразительным, и я начал бояться быть охваченным страхом, подобно ему.
От подобного состояния до подлинного страха - один шаг. К моим опасениям прибавились новые. Одно время мы шли, как мне казалось, по ровной местности, потом мне показалось, что мы снова поднимаемся, в то время, как должны были спускаться, до тех пор, пока не убедились, что сбились с пути окончательно. Кроме того, дело было в октябре, начинало темнеть; но тут я с облегчением вспомнил, что вскоре после заката взойдет полная луна. Стало значительно холоднее и вскоре мы обнаружили, что вместо дождя нас окружает снежная пелена.
Все складывалось как нельзя хуже, но в тот самый момент, когда мы начали терять надежду, слева, вдалеке, послышался шум реки. Она должна была быть, по моим расчетам, перед нами, на расстоянии не более мили, и все же это было лучше, чем бессмысленные блуждания последнего часа, и я свернул налево, направляясь в сторону шума. Но не успел я пройти и сотни шагов, как услышал внезапный сдавленный крик позади себя, и увидел нечто, напоминающее фигуру Сэнди, летящую сквозь туман, словно бы спасающуюся от ужасного преследователя. Я окликнул его, но ответом мне был звук разлетающихся из-под его ног в стороны камней.
У меня не было ни малейшей идеи, что могло его так напугать; впрочем, с его исчезновением исчез и страх; я пошел дальше, испытав, если можно так выразиться, огромное облегчение. Внезапно я увидел перед собой какой-то темный контур, и, не сознавая вполне, что делаю, спотыкаясь и соскальзывая, принялся карабкаться по поросшему травой крутому склону.
Спустя несколько минут поднялся ветер, и двигаться сквозь снежную пелену стало совсем трудно, но я находил утешение в мысли, что ветер скоро развеет туман, и меня ожидает спокойный путь домой при лунном свете. Но пока я находился на склоне, две вещи пришло мне в голову: первая, что темный силуэт передо мной уже близко, а вторая - что, чем бы он ни был, он послужит мне защитой от снега. Я преодолел еще дюжину ярдов и оказался в гостеприимном убежище, по крайней мере, я надеялся, что гостеприимном.
Стена высотой около двенадцати футов венчала склон, и именно там, где я оказался, в ней было отверстие, или, скорее, дверь, сквозь которую пробивалось немного света. Удивленный, я толкнул ее, согнувшись, поскольку отверстие оказалось очень низким, протиснулся и через десяток ярдов оказался по другую сторону.
Как только я проделал все это, небо вдруг посветлело, ветер, как мне подумалось, разогнал туман, и луна, хотя и не видимая сквозь пелену облаков, несколько развеяла темноту.
Я оказался в круглом помещении, надо мной из стены на четыре фута выступали сломанные камни, которые, должно быть, были предназначены для поддержки потолка. Затем одновременно произошли два события.
Ужас, терзавший меня на протяжении девяти месяцев, вернулся ко мне, ибо я увидел повторение возникшего в саду видения; и почти сразу же я увидел, что ко мне подкрадывается маленькая фигурка, похожая на человека, но всего лишь около трех футов ростом. Об этом движении сказали мне глаза; уши подсказали, что он споткнулся о камень; ноздри - что воздух, которым я дышу, наполнен зловонием; а внутреннее чутье - что это крадется смерть. Я думал, что смогу закричать, - но не смог, я знал, что могу двинуться - и не смог, а он, тем временем, подкрался ближе.
В этот момент тот же ужас, который держал меня в плену, как я полагаю, вдруг побудил меня к действию, и почти тотчас же я услышал крик, сорвавшийся с моих губ, и, спотыкаясь, ринулся по проходу обратно. Я прыгнул вниз по травянистому склону и помчался так, как, надеюсь, мне никогда не придется бегать снова. Я мчался без остановки, даже не понимая, куда бегу, - единственной моей мыслью было увеличить расстояние между мной и этим местом. Удача, однако, улыбнулась мне, и вскоре я оказался на тропинке, петлявшей по берегу реки, а через час добрался до хижины.
На следующий день меня знобило, и, как вы знаете, пневмония уложила меня в кровать на шесть недель.
Такова моя история, и ей существует много объяснений. Можно предположить, что на лужайке я просто заснул, а оказавшись в определенных обстоятельствах, в замке древних пиктов, столкнулся с козой или овцой, также нашедшей там убежище от непогоды. Есть сотни объяснений, которые вы можете привести. Но совпадение, согласитесь, несколько странное, и те, кто верит в ясновидение, могут найти в нем подтверждение своим взглядам.
- И это все? - спросил я.
- Да, все, но мне и этого вполне достаточно. Кажется, колокольчик зовет нас к обеду.
ДОМ С ПЕЧЬЮ ДЛЯ ОБЖИГА КИРПИЧА
Деревушка Тревор Мэйджор приютилась в отдаленной и изолированной низине, протянувшейся с юга на север к западу от Льюиса и расположилась параллельно побережью. Сейчас в ней три или четыре десятка невзрачных домиков и коттеджей, окруженных в изобилии деревьями, но большая нормандская церковь и имение, стоящее невдалеке за пределами деревни, свидетельствуют об определенном процветании в прошлом. Это последнее, за исключением аренды, сроком менее чем на три недели, тому уже четыре года назад, пустовало с лета 1896 года, и хотя плата за аренду была чисто символической, вряд ли кто из его прошлых арендаторов, в каком бы плохом положении они ни оказались, вновь решится провести в нем хотя бы одну ночь. Что до меня - а я тоже был в числе арендаторов - то я скорее предпочел бы жить в работном доме, в маленькой, обитой почерневшими от времени панелями, комнате, с окнами, выходящими на нищету и грязь Уайтчэпела, чем в просторных покоях поместья Тревор Мэйджор, с видом на свежую растительность, сулящую прохладу в жаркий день, с его чистыми ручьями, в которых быстрая форель молнией сверкает среди длинных водорослей и над обточенными водой валунами широких перекатов.
