Выбравшись на сушу, он, стараясь не отбрасывать тень на бледную фигуру Артура, чтобы не привлекать лишний раз внимание, подкрался еще ближе. Склонившись над ним так, что с потемневших от воды волос на гладкую спину упало несколько крупных капель, заставивших Артура вздрогнуть и раздраженно обернуться, прищурившись на солнце, Джонс, улыбаясь во все тридцать два, подхватил его под руки, закидывая себе на плечо, и, игнорируя возмущенные вопли и неслабые удары по спине и бокам, разбежался для нового «геройского прыжка».

— Отпусти! Поставь меня! Ты что творишь, придурок? — с трудом балансируя на одной ноге в новой невообразимой позе и удерживая вырывающегося и не совсем — да что там! — совсем нецензурно выражающегося Артура, Альфред пробежал несколько метров, отделяющих их от воды, и прыгнул, с трудом сдерживая смех: ну, иначе-то он точно не смог бы удержать Керкленда, извивающегося, как уж на сковородке.

Вверх взметнулся огромный фонтан воды, Ал покрепче прижал к себе замершего и, кажется, в последний миг успевшего задержать дыхание Артура, глубже погружаясь в воду и утягивая его за собой. Когда ноги коснулись дна, он встал и, придерживая Артура за плечи, поставил его рядом. Глаза тот не открывал, видимо, боялся, что туда может что-то попасть, а, может, просто не привык, зато кулаками по груди ударял: больно не было, только смешно, да слабо пытался вырваться, слегка подрагивая в чужих руках. Альфред оттолкнулся, всплывая на поверхность немного ближе к берегу и по-прежнему не отпуская Артура. Отпустил он его, только когда вода едва доставала до груди и сразу же схлопотал неслабый удар по голове.

— Ты ненормальный! — по плечу. — Придурок! — соскользнув с другого плеча, по груди. — Я убью тебя! — руки Артура потянулись к шее Джонса, но тот, смекнув, что это уже серьезно, поспешил кое-как — ибо в воде ходить как-то иначе не получалось — отойти еще ближе к берегу.

Но это не остановило несущего возмездие Керкленда, и оба выбежали на берег, разбрызгивая вокруг себя сверкающие в солнечных лучах капли воды. Артур угрожал, Альфред отшучивался, трава, сгибаясь под их ногами, упрямо зеленела, а ветер, обдувая влажные тела, приятно холодил разгоряченную погоней кожу. Джонс, описав по краям небольшой поляны, где они обосновались, широкий круг, вновь спрыгнул с обрыва в воду, а Артур, не успев затормозить, рухнул следом, по пути проклиная тот день, когда Ал появился на свет.

Альфред, спустя несколько мгновений, уже стоял на ногах, сгибаясь пополам от хохота, а вот Артур, судорожно колотя руками и ногами по воде, с трудом удерживал голову на поверхности и болтался на одном месте. В этот-то момент в светлую голову Альфреда и закралось первое подозрение… Он подплыл к Артуру, уже, кажется, начавшему погружаться под воду, и, прижав к себе, помог добраться до относительно твердой земли, где тот смог, наконец, перевести дух.

— Я точно тебя убью, — он угрожающе сверкнул зелеными глазами. — Дай только перевести дух… — резко отвернувшись, Артур медленно побрел на берег, к полотенцам, покрывалу и бутылке прохладной газировки.

Альфред прошел следом за ним и, не вытираясь, растянулся на пледе, подставляя мокрое тело игривым солнечным лучам. Так хорошо ему давно не было: и улыбка до ушей, и тепло, и обдувает, и усталость во всем теле приятная. Можно позволить себе расслабиться и забыть обо всем… С закрытыми глазами тяжело было не провалиться в сон, учитывая, что он не спал предыдущую ночь, поэтому Ал, умиротворенно вздохнув, перевернулся на живот, подставив руки под голову, и встретился взглядом с Артуром. Тот тут же отвернулся, но Альфред заметил легкий румянец на его щеках.

— Эй, Артур, — Ал одной рукой ткнул того в бок.

— Отвали, идиот, — прошипел Керкленд.

— Артур, — Альфред хитро улыбнулся и, подобравшись поближе, неожиданно обхватил Артура за талию, стискивая в объятиях. — Ты что, не умеешь плавать? — он засмеялся ему куда-то в бок, щекоча дыханием, отчего Артур, и так покрасневший до кончиков ушей, залился краской еще больше, изгибаясь, чтобы уменьшить контакт.

— Руки свои убери, придурок! — избегая смотреть на Ала, он продолжил упираться, силой отдирая от себя хохочущего Джонса и все-таки сталкиваясь со смеющимся взглядом пронзительных голубых глаз. — Ну и что с того? — насупившись, он отвернулся.

— Поверить не могу, — не в силах остановиться, Ал снова рухнул на плед, давясь смехом. — Герой научит тебя, идем! — он резво вскочил на ноги и, оказавшись перед недоверчиво прищурившимся Керклендом, протянул ему руку.

— Ты меня чуть не утопил, кретин, и все еще думаешь, что я пойду с тобой в воду? — Артур приподнял одну бровь, скептически осматривая протянутую ладонь.

— Да ладно тебе, ты сам виноват, — отмахнувшись, улыбнулся Альфред.

— Сам виноват? — наиграно растянул губы Артур. — Единственное, в чем я виноват, так в том, что ты еще жив! — резко дернув Ала за руку, он легко уложил его лицом в землю, заломив для остроты ощущений и придавив спину коленом.

Ал засмеялся, даже не пытаясь вырваться, а когда Артур потянул его руку, только сдавленно застонал сквозь порывы хохота. Тот сдался, обессилено усевшись ему на спину и расслабленно откинувшись назад.

***

Солнце, озаряя небо теплыми розово-золотыми отблесками, плавно опускалось к горизонту. Голубой потерял свою яркость, поблекнув на фоне этих сочных переливов, потерялся в темноте, подступавшей с востока, почти растворился в невероятном коралловом, заслонившим собой добрую половину свода, оставившим лишь малую часть оранжевому на западе. Облака, собравшись в группу невероятной формы где-то за рекой, тоже поддались безумию красок на небесной палитре, подсвеченные сочным желтым снизу, сизые вверху и розоватые, как сладкая вата, в основной своей массе. Массивные, но воздушные, как пух, они изгибались, принимая узнаваемые формы, и тянулись дальше к солнцу, словно мотыльки — на огонь. Ветер к вечеру почти стих, и в душном воздухе звенела прощальная речная свежесть, тоска и ностальгия. Приятный коктейль, заставляющий улыбку поселиться на губах, а покой — в сердце.

— Замерз? — улыбаясь, поинтересовался Альфред, когда Артур, зябко поежившись от легкого ветерка с речки, обнял себя руками, кинув прощальный взгляд на окрашенные золотом воды.

— Нет, — покачал тот головой, хотя по мурашкам, покрывшим руки, очевидно было, что он врет.

— Не упрямься, — чуть обиженно фыркнул Ал.

Не дожидаясь ответа, он полез в рюкзак, уже собранный и надетый, и, перевернув все внутри вверх дном, извлек на свет закатного солнца толстовку в цветах американского флага.

— Даже не думай! — проигнорировав очередное возмущенное замечание Артура, он, улыбаясь, накинул ее ему на плечи, отметив про себя, что тот опять покраснел.

— Так намного лучше, верно? — не спеша убрать руки от плеч Керкленда, Ал внимательно посмотрел ему в глаза сквозь очки, убеждаясь, что толстовку он не снимет.

— Спасибо, — пряча глаза, пробубнил тот, еще сильнее краснея.

А Джонс широко улыбнулся, понимая, что благодарит Артур вовсе не за толстовку.

***

— Ловино! — Варгас чертыхнулся про себя, услышав знакомый голос, но не обернулся, продолжая делать вид, что ничего не слышал. — Эй, Ловино, подожди! — голос послышался значительно ближе, так что пришлось все же обернуться. — Уже немного поздно для прогулок, не находишь?

— Так я и не гулять собрался, — лениво огрызнулся он, оглядываясь на заветную дверь.

— А куда? — Антонио серьезно посмотрел на Ловино.

— Да так, неважно, — отмахнулся тот. — Ты чего-то хотел? — нахмурившись, поинтересовался он.

— Я искал тебя, — честно признался Каррьедо, пряча грусть в глазах. — Мы давно не виделись, знаешь…

— Ну и что? Как будто ты успел соскучиться за те — сколько? три? четыре дня? — которые прошли с последней встречи драмкружка? — закатил глаза Ловино.

— Мы тогда даже не разговаривали, — мрачно заметил Тони.

— Ой, да отстань, а? Я спешу, вообще-то, — раздраженно отрезал Варгас.