— Допустим, — осторожно кивнул он.

Хенрик просиял и потащил его на противоположную сторону — туда должен был прийти поезд до Осаки через несколько минут. «Поедешь» в его вопросе и так об этом говорило, но Халлдор все равно удивился. Теперь он не был уверен, что стоило вести себя так безрассудно. Андресс наверняка будет волноваться, даже если ничего не скажет, когда он вернется глубокой ночью. И спать до его возвращения тоже не ляжет, потому что он беспокоится о Халлдоре больше, чем кто-либо. И он знает, что может сделать Хенрик — об этом Халлдор думать совсем не хотел. Он доверял Хансену. Тот через многое прошел и в какой-то мере заслужил немного доверия. Заслужил второй шанс.

Так считал только Халлдор, но он не давал Хенрику и первого шанса, чтобы что-то решать.

Они купили билеты и забрались в вагон под несмолкающую болтовню Хенрика. Тот рассказывал о своих приключениях дома, прогулках с друзьями под открытым небом, вечеринках в компании и долгих одиноких вечерах, когда он не мог избавиться от мыслей и напивался до чертиков. Потом бросал, потом снова напивался, ходил по клубам, пропадал на работе, пытался найти себе хобби и перепробовал штук тридцать различных вариантов, пока не остановился на вышивке. Вышивка держалась уже третью неделю, и Халлдор не смог сдержать смешок. Хансен улыбнулся:

— Вот ты и рассмеялся, наконец.

И Халлдор, отвернувшись, покраснел. Он не должен был смеяться, не должен расслабляться, но Хенрик умел расположить к себе. Он полез в рюкзак и выудил оттуда сложенную в несколько раз ткань. С гордостью, как молодой отец хвастает первыми шагами ребенка, он развернул материю и продемонстрировал Халлдору свою работу: букет из мелких голубых цветов в вазе на фоне заснеженной горной вершины.

— Я делаю большие успехи, чтоб ты знал.

— Ты совместил две вышивки? — прищурился Халлдор.

— Как ты узнал? — Хенрик восторженно придвинулся. — Не говори мне, что тоже вышиваешь.

— Фон и цветы совершенно не сочетаются, — отодвинулся Эрлендсон. — Но в целом, — он посмотрел на расстроенного Хенрика — тот оглядывал работу так, словно впервые ее увидел, — выглядит довольно неплохо для новичка.

Он решил промолчать про кривые стежки и торчащие нитки. Хансен, похоже, действительно старался, а Халлдору не хотелось всю оставшуюся часть дороги слушать его нытье. Он еще подумал, что Андресс обязательно раскритиковал бы вышивку, а потом снова посмотрел на Хенрика.

— Я хотел подарить ее Андрессу, — сказал он в ответ на этот взгляд. — Если хочешь, можешь…

Халлдор вспыхнул и сердито отвернулся, стараясь скрыть эмоции.

— Нет, спасибо, — сквозь зубы бросил он.

Он знал, что так будет всегда. В их переписках, встречах и редких разговорах по телефону — везде и всегда Хансен видел вместо него его брата. Несправедливо. Обидно. Но Халлдор знал, что так будет всегда и ничто этого не изменит.

— Прости, — тот поспешно спрятал вышивку обратно в рюкзак и понуро уставился в окно. — Я не подумал.

— Я бы посоветовал тебе думать почаще, но это бесполезно, — отозвался Халлдор.

Остаток пути они молчали. Только перед выходом Хенрик снова попытался оживить атмосферу — рассказал про свой отель с баней, как он заселялся и как милая девушка из персонала объясняла все для него на английском с ужасным акцентом, потому что думала, что он впервые в Японии и не знает языка. Халлдор промолчал, но повернулся к Хенрику, и тот с улыбкой ему подмигнул: забыли? Он кивнул: забыли. Чего уж тут дуться, если и для него самого Андресс всегда был и будет на первом месте? Они вышли уже в Осаке, пусть и на окраине города.

— Когда я только поступил в «Кагами», часто здесь пропадал, — поделился Хенрик. — Правда, прошло уже несколько лет, но непохоже, чтобы это место сильно изменилось.

Халлдор только пожал плечами: пока он не видел большой разницы с их городом и не понимал, зачем понадобилось тащиться в такую даль. Но это ведь Хансен часто проводил тут время, не он. Ему виднее.

— И зачем же мы забрались в такую даль?

— Увидишь, — туманно ответил Хенрик. — Идем, пока не стемнело.

Он пошел вперед, не оборачиваясь, чтобы проверить, идет ли Халлдор следом. У того, впрочем, было не так уж много вариантов — и он пошел за Хенриком. Хансен вел его мрачными пустынными переулками, и Халлдор против воли забеспокоился: кто знает, что может выкинуть разочарованный влюбленный со склонностью к насилию. Но скоро переулки закончились, они вышли на одну из оживленных улиц — тут повсюду призывно мигали вывесками кафе и магазины, мимо проезжали машины и проходили люди. Халлдор мысленно отругал себя за подозрительность. «Ты должен его выслушать», «Дай ему еще один шанс», — говорил он брату. А сам?

Хенрик остановился перед магазинчиком, возле которого пахло свежим хлебом, булочками с корицей и кофе. Он приоткрыл дверь, чтобы пропустить Халлдора внутрь, и та тихо звякнула колокольчиком.

— Добрый день, — улыбнулся мужчина за прилавком. — Чего желаете? Для парочек у нас акция: при покупке двух кофе любые булочки на выбор в подарок.

— М-мы не… — Халлдор залился краской и предпринял тщетную попытку спрятаться за Хенриком.

— Тогда мне двойной эспрессо и пирог с вишней, пожалуйста, — перебил его тот. — А ты что будешь?

— Капучино, — пробормотал Халлдор. — И, эм…

— Могу посоветовать булочки с корицей — свежие, только из печки, — влез продавец.

— Д-да, пожалуйста, — кивнул Эрлендсон с облегчением.

— О, и заверните еще багет, — попросил Хенрик.

С багетом он это хорошо придумал — удобно будет убивать его, когда они выйдут. Халлдор с трудом дождался, пока продавец упакует их заказ и примет оплату, и вылетел из магазинчика в ту же секунду, что он пожелал им всего доброго.

— Я мог бы заплатить за нас, если у тебя нет денег на сладости, — с трудом сдерживая желание ударить Хенрика, заметил он.

— У меня есть, — Хансен откусил хрустящую корочку от багета, торчавшего из бумажного пакета.

— В таком случае я не понимаю, зачем потребовалось…

— Да ладно тебе, — Хенрик улыбнулся. — Он сам предложил, зачем отказываться?

Халлдор только фыркнул в ответ и отвернулся, пряча горящие щеки. Если бы Андресс был здесь, Хенрик уже обратился бы в прах. Хансен вытащил из пакета два стакана с кофе и протянул одни из них Халлдору. Горячая жидкость внутри согрела замерзшие пальцы, и Эрлендсон только сейчас обратил внимание, что на улице ощутимо похолодало. Он отпил небольшой глоток своего капучино и довольно зажмурился — нежный кофейно-молочный вкус ласкал его рот.

— Не так уж плохо, да? — Хенрик слопал уже половину своего пирога с вишней.

Халлдор кивнул — он не ожидал многого от забегаловки на углу спального района, но то ли замерз и проголодался, то ли готовили там и правда неплохо. Они продолжили путь: Хенрик рассуждал о кофе, булочках и способах их приготовления. Халлдор старался не вмешиваться в его монолог, но удержаться было практически невозможно: Хансен, как назло, рассуждал так, что глупо было не поспорить с ним.

— О, вот мы и пришли, — он остановился перед неприметным парком.

Осень окрасила листья деревьев в огненные цвета — желтые, рыжие, красные всполохи мелькали тут и там. Землю под ними устилала листва — золотое море с ароматом земли и дождя. Халлдор закрыл глаза и прислушался к шуму ветра в кронах деревьев и шелесту шагов по опавшей листве.

— У нас тоже есть парк, — заметил он. — И наверняка есть пекарня.

Хенрик помахал перед ним багетом.

— Мы будем кормить уток.

— Уток? — Халлдор снисходительно приподнял брови.

— Ну, это такие толстые птицы, — Хенрик развел руками, чтобы показать очертания.

Халлдор закатил глаза, все-таки отнял у Хансена багет и отвесил ему подзатыльник. Тот обиженно потер место удара, а потом, заразительно рассмеявшись, схватил хлеб за другой конец и повел Халлдора за собой вглубь парка. Когда они отошли достаточно далеко от дороги, до них донеслись звуки гитары.