— Мэттью, — Артур кивнул в знак приветствия. — А Альфред?.. — он оборвал себя на полуслове.

На половине Альфреда было слишком — слишком — чисто. Ни ноутбука в окружении немытых кружек и баночек из-под газировки на столе, ни горы одежды, наваленной на спинку несчастного стула. Даже его кровать была аккуратно заправлена.

Альфреда не было в «Кагами» — вот что это значило.

— Он уехал, — смутившись, подтвердил Мэтт. — Собрал вещи с утра пораньше — и убежал, даже результатов по истории не дождался.

— Вот как, — Артуру стоило больших усилий не показать, как сильно его потрясла эта новость. — Спасибо, — он вежливо улыбнулся Мэттью и вышел из блока.

От обиды было больно дышать.

Альфред уехал, не посчитав нужным сказать ему хоть пару слов. Хотя бы написать, что с ним все в порядке!

После всего, что вчера произошло между ними. После всех слов, которые он ему сказал. После всех обещаний, которые дал. После всего. Он просто. Уехал.

========== Действие одиннадцатое. Явление VIII. Иллюзия забвения ==========

Явление VIII

Иллюзия забвения

Андресс не хотел просыпаться. Во сне было тепло и мягко, словно какой-то уютный гигант убаюкивал его в своих объятиях. Не осталось никаких забот и волнений, а все беды и ошибки как будто стерлись в бесконечном покое — больше не нужно ни о чем думать, не нужно ни о чем беспокоиться. Теперь он в безопасности. Он дома.

Вздохнув, Андресс открыл глаза. В комнате царил приятный полумрак — плотные шторы не пропускали дневной свет, — поэтому определить, который сейчас час, не представлялось возможным. Но солнце уже успело прогреть воздух — даже сквозь шторы, — а значит утро вместе с нелепым семейным завтраком в тишине давно прошло. Андресс перевернулся на другой бок, носом уткнувшись в подушку, и закрыл глаза. Каникулы, помимо остальных очевидных преимуществ, были хороши еще и тем, что ему вообще не требовалось следить за временем.

Подушка пахла домом: каким-то кондиционером для белья — то ли альпийская свежесть, то ли морской бриз, мамой — духами и неповторимым запахом ее тела, — она наверняка сама заправляла белье перед их приездом. А еще, по какой-то необъяснимой причине, — братом. Андресс зажмурился, глубже вдыхая знакомый аромат. От мыслей о Халлдоре в последнее время становилось совсем невыносимо.

Тогда зимой, когда он вернулся с прогулки такой взбудораженный, раскрасневшийся и до неприличия счастливый, это взбесило Андресса даже сильнее, чем его ложь. Просто гулять он мог с кем угодно, Андресс не стал бы придавать этому значения — в конце концов, у каждого из них была личная жизнь. Но лгать, а потом вести себя так…

— Мы с ним разминулись, — пожал плечами Халлдор.

Если бы Андресс не знал своего брата, он бы проглотил и эту ложь. Но он знал его, он наблюдал за ним целыми днями уже лет десять, а то и пятнадцать, он видел все эмоции на, казалось бы, каменном лице — и он видел, как в светлых глазах брата на миг мелькнул испуг, как Халлдор сжался и отодвинулся немного — буквально на миллиметр, но этого было достаточно. Андресс поджал губы и хмыкнул язвительно:

— Долго же ты его прождал, — и добавил: — Мог бы придумать что-то более правдоподобное.

Халлдор покраснел, но в этот раз уже от смущения и, Андресс не поверил своим глазам, гнева.

— Я!.. Это… это была девушка! — выпалил он. — Моя девушка! Доволен теперь?

Сердце на этих словах ухнуло куда-то в желудок и оттуда отбивало барабанный марш. Андрессу показалось, что брат вот-вот разрыдается, но тот только сверкнул глазами и вылетел из комнаты, не забыв хлопнуть дверью. Сил Андресса едва хватило, чтобы дойти до кровати.

Они помирились, но с тех пор Халлдор иногда без объяснения причин уходил куда-то из блока, а по ночам часто засиживался допоздна, переписываясь в социальной сети. Андресс чувствовал себя уничтоженным. Ревность душила его, как змея, с каждым разом все сильнее обвивая безвольное тело холодными гладкими кольцами.

Он не мог думать о брате. Он не мог не думать о нем.

Андресс перевернулся на спину и уперся взглядом в верхнюю кровать. Халлдор был не таким тяжелым, чтобы она проминалась под его весом, но Йенсенн был уверен, что брата там нет.

Раньше, в далеком детстве, Андресс отвоевал себе право спать на верхней кровати. Это была чуть ли не первая их с Халлдором ссора, тот заливался слезами и грозился все рассказать маме, но Андресс готов был бороться даже с суровой родительницей — а еще знал, что Халлдор блефует. Если бы тот действительно собирался просить помощи старших, он бы уже это сделал.

О том, что спать спокойно у него не получится, Андресс догадывался — братец, конечно, был тем еще плаксой, но, подражая старшему, постепенно учился добиваться своего. Он думал, что Халлдору рано или поздно надоест его доставать, и готовился стоически терпеть любые выходки. Первая же ночь показала, как сильно он заблуждался.

— Братик, — в темноте большие глаза Халлдора влажно блестели. — Братик, мне страшно.

— Спрячься под одеялом и закрой глаза, — сонно посоветовал Андресс. — Тогда монстры до тебя не доберутся.

— М-монстры? — икнул Халлдор.

— Нет никаких монстров, — тут уж пришлось просыпаться и выкручиваться — младший дрожал и цеплялся за бортики кровати как за последний оплот света. — Спи.

— Не могу, — тот вдруг отвернулся. — Я хочу в туалет.

Андресс мысленно закатил глаза.

— Так сходи.

— Но там так страшно, братик! — захныкал Халлдор. — А еще твои монстры…

— Обещай, что забудешь о монстрах, если я с тобой схожу, — Андресс помог брату спуститься и сам спрыгнул следом. — Видишь, тут никого нет.

— Это потому что ты рядом, — Халлдор маленькой ладошкой сжал руку Андресса и не отпускал, пока они не дошли до туалета.

Конечно, ни о каких монстрах он не забыл. И конечно, Андрессу пришлось уступить место на верхней кровати — там ведь безопасней. Вот только это ничуть не помешало Халлдору каждую ночь спускаться вниз, забираться к Андрессу под одеяло, пинать его холодными пятками и так доверчиво прижиматься к груди.

Годам к восьми Халлдор перестал бояться темноты, а к моменту поступления в среднюю школу и вовсе начал отрицать свои ночные визиты в постель к брату. При этом он краснел и смущался настолько мило, что Андресс специально его дразнил, а Халлдор, несмотря на это, все равно иногда забирался к нему под одеяло. Они могли не спать всю ночь, обсуждая какую-то ерунду — уроки, девчонок, одноклассников и их глупые жизненные неурядицы.

После того как у Халлдора появилась девушка, он перестал приходить к Андрессу — вообще, даже днем, когда тот читал, завернувшись в плед. Они перестали делиться друг с другом мыслями и идеями, больше не обсуждали произошедшие в течение дня события, не сидели, прижавшись плечами, за просмотром какого-нибудь фильма. Сначала это казалось диким, Андресс пытался что-то предпринять, как-то все исправить — но потом привык. Год, проведенный в «Кагами» без брата, и то время, что он пробыл, замкнувшись в себе, помогли ему справиться.

Андресс раздраженно потер глаза: ну что за беда — думать круглые сутки о человеке, сердце которого теперь точно никогда не будет тебе принадлежать. От этой мысли всколыхнулись другие воспоминания, и он поспешил снова подумать о брате.

О том человеке он поклялся себе забыть навсегда.

Йенсенн снова посмотрел на окно — дорогая ткань не пропускала света, но тонкая полоска там, где сходились шторы, все равно пробивалась сквозь надежный барьер и золотом рассыпалась на потолке и противоположной стене. Возле окна стояли два стола — его и брата. Место Андресса было безликим и чистым — никаких лишних вещей, только привезенный с собой ноутбук и несколько книг. А у Халлдора над столом все еще висели фотографии семьи и друзей в минималистичных рамках, на полке стояли какие-то сувениры и фигурки, книги вперемешку с комиксами и старыми тетрадями. Родители никогда не трогали их вещи, и комната, даже спустя столько времени, еще хранила в себе отпечаток бывших обитателей.