Как же я был счастлив! Девушка, о которой я мог только мечтать, сама позвала меня на свидание! Мы сходили в кафе, и я, кажется, влюбился в нее еще сильнее. Одно слово, Мэтти: и-де-аль-на-я. Такая скромная, культурная, вежливая, но вместе с тем очень добрая, нежная и веселая. Она даже смеялась над моими шутками! Я сам не заметил, как пролетело время — рядом с Сакурой его просто не существует. Она разрешила проводить себя до дома и — ты не поверишь — сказала, что ей понравилось. Я был так счастлив, что не решился попробовать ее поцеловать, и мы попрощались. Потом, вечером, я хотел рассказать тебе о ней, но… все было так неопределенно, знаешь. Я все еще не был уверен, что мне это не приснилось, а потом мы увидели тех школьников на противоположном берегу.
Сакура тоже была там, я бы узнал ее из сотни других девушек. Она сидела немного дальше, в стороне от всего веселья, и какой-то парень обнимал ее. Обнимал мою идеальную Сакуру! Сам понимаешь, как я тогда расстроился. Но ты был рядом, предложил тоже запустить фейерверки, поддержал, как только ты умеешь. И это помогло мне не сдаться и не опустить руки в тот момент. Спасибо, Мэтти. Если бы не ты, я бы никогда не решился добиваться Сакуры, и никогда не стал так счастлив.
В общем-то, все это время я пытался добиться ее расположения. Ну, знаешь, делал подарки, звал гулять, постоянно писал ей и все такое. Она никогда не позволяла мне больше, чем в первый раз — не давала даже взять себя за руку. Но постепенно я завоевал ее доверие, и она сама решилась прикоснуться — Сакура меня обняла! Ее парень был дорог ей, но она сказала, что я ей тоже очень нравлюсь. А вчера она сказала, что они расстались, и разрешила себя поцеловать.
— Я влюбился в лучшую девушку на свете, Мэтти, — выдохнул Йонг Су. — И она, кажется, ответила мне взаимностью.
Мэттью чувствовал пустоту — везде, во всем теле, в душе, в голове. Пустота накрыла его собой, обхватила теплыми объятиями, прижала к груди, заполнила легкие. Пустота шептала ему что-то бессвязное на ухо, гладила волосы и вытирала слезы. Пустота открыла его рот и сказала:
— Поздравляю, — пальцами она приподняла уголки его губ. — Я так рад за тебя!
— Спасибо, Мэтти, — Йонг Су не заметил, что вместо Уильямса был кто-то другой — в его голове не было для этого места. — Наконец-то я все тебе рассказал! Боялся, что ты рассердишься — я ведь все время проводил с ней, и даже когда мы были вместе думал только о Сакуре. Каким же я был дураком, — Им рассмеялся. — Ты мой лучший друг, я всегда могу положиться на тебя.
— Конечно, — ответил Мэтт. — Конечно, ты можешь.
Разве мог он сказать что-то другое?
***
Когда Мэттью вернулся домой, в их с Альфредом комнату, того еще не было — как всегда пропадал у Артура. Если бы Мэтт мог, он бы порадовался этому факту, но вместо эмоций у него все еще была пустота, поэтому он, не раздеваясь, рухнул на кровать лицом в подушку.
Раз — шаги, чей-то голос с кухни, два — шум душа из ванной, кто-то напевает приставучий мотив, три — трели птиц за окном, проезжающие мимо машины, разговоры ни о чем. Почему мир продолжал существовать так, словно бы ничего не случилось?
Мэттью закричал, заорал, взвыл, уткнувшись в подушку. Затих разговор на кухне, смолк душ и прекратилось пение, на улице вдруг стало тише. Он продолжал кричать, пока не кончилось дыхание, а потом набрал побольше воздуха и снова завыл. Он все орал и орал, пока не сорвался голос, пока не почувствовал себя настолько изможденным, что свернулся калачиком, спрятав лицо, и попытался заснуть. Мэттью не мог дышать, воздух отказывался поступать в легкие, и вместо дыхания выходили рваные всхлипы.
Он проснулся, когда хлопнула дверь — на лице Альфреда было страшно виноватое выражение, и Мэттью слабо улыбнулся.
— Прости, — сложив руки в молитвенном жесте, прошептал Джонс.
— Ничего, — одними губами ответил Мэттью. — Я забыл выполнить задания на завтра.
— Что-то случилось? — Альфред присел к нему на кровать, и в его глазах отразилась тревога — он никогда не умел скрывать эмоции. — Ты неважно выглядишь. И ты спал в очках.
— Думаю, все в порядке, — покачал головой Мэттью. — Рано или поздно это должно было случиться.
— Это Йонг Су? — он кивнул — не было смысла скрывать что-то настолько очевидное, что даже Альфред догадался. — В последнее время вы мало общались. Поссорились?
— У него появилась девушка, — пояснил Мэтт. — Странно, что ты еще не знаешь: он был таким счастливым — мне показалось, он хочет поделиться этим со всем миром.
— Ничем себя не выдал, конспиратор, — надулся Альфред. — Ну, не зря же я взял его к себе в суперагенты.
— Это точно, — непосредственность Ала подействовала на Мэттью успокаивающе — он даже улыбнулся почти искренне.
Но больше Альфред ничего не говорил, и постепенно Мэттью снова начал проваливаться в пустоту. Как он мог надеяться на что-то раньше? С самого начала было очевидно, чем все закончится. Нужно было просто прекратить это, пока оставалась такая возможность, а не верить слепо в свою удачу — у него ее никогда не было. А что теперь? Не может же он вдруг ни с того ни с сего отвернуться от Йонг Су, бросить его, ничем не объяснив.
Он ведь назвал его лучшим другом. Это больше, чем ничего.
— Он сказал, она соответствует всем его идеалам — маленькая, хрупкая, темненькая, — неожиданно для себя заговорил он тихо. — Я представил ее как Кику — в одном из его сценических образов: платье в рюшах, подводка и цветок на голове. Ну, может, волосы немного длиннее, фигура более женственная, но в общих чертах — как Кику, словно под копирку. Наверное, это потому что они раньше встречались, да?
— Н-наверное, — запнувшись, согласился Альфред. — Он тяжело переживал расставание, все пытался его вернуть.
— Да, я знаю, — кивнул Мэтт. — Знаю, что он долго не мог его отпустить и пытался отвлечься: цеплял девчонок, которые были бы совсем на него непохожи — высоких, с большой грудью, чтобы волосы обязательно были светлыми и кудрявыми.
— И с голубыми глазами, — добавил Джонс.
— Точно. Он не пытался заменить Кику, он просто хотел отвлечься от его образа, забыть его, — Мэттью снял очки и посмотрел в окно. — А теперь он нашел девушку, похожую на Кику как две капли воды. Ему ведь всегда нравились именно такие — конечно, он не смог устоять. Тем более сейчас, когда перестал думать о Хонде. И ему больше не нужно отвлекаться.
Уильямс замолчал ненадолго — не был уверен, стоит ли продолжать. Но Альфред молчал, и Мэттью пожалел, что не смог сдержаться — Ал был счастлив, он не хотел рушить его покой и впутывать в свои выдуманные проблемы. То, что он решил, будто Йонг Су будет рядом с ним вечно, было лишь его ошибкой, и никто больше не должен из-за этого беспокоиться. Но он уже позволил словам сорваться с языка, и остановиться сейчас было бы подло по отношению к Альфреду.
— Ему больше не нужен я, — закончил он.
Джонс ничего не сказал — Мэтт и не ждал, что тот сможет подобрать слова, Альфред никогда не был в этом хорош. Вместо этого он обхватил руку Мэттью своей и стиснул так крепко, что Уильямсу стало больно. Мэтт посмотрел на него с улыбкой и прижался щекой к его плечу.
С Альфредом было легче. Рядом с ним не было пустоты, грудь не раздирало изнутри, и желудок не норовил вывернуться наизнанку. А еще он все понимал, хотя всегда умело прикидывался дурачком, и не задавал лишних вопросов. Самую малость — но с ним было легче.
========== Действие одиннадцатое. Явление V. Голод ==========
Явление V
Голод
Спиной Феликс уперся во что-то жесткое и неровное — похоже на ручки от швабр, но это сейчас волновало его меньше всего. Другое дело — горячий рот напротив его собственного, сухие губы с потрескавшейся кожей, которые так сладко целовать, прикусывать, посасывать. Хотелось стонать в голос, но нужно было вести себя тихо — и Феликс вел, жарко отвечая на поцелуи, зарывался пальцами в волосы, притягивал к себе, прижимал, впивался губами и дразнил языком. Гилберт пахом вжимался в его бедро, Феликс чувствовал, как он заводился, как его член поднимался и становился все тверже в штанах, и — господи — как же он скучал по всему этому!
