- Я сам, – упрямо произнес Хибари, поморщившись от наглого обращения к нему по имени.

Ага, конечно. Проигнорировав столь убедительное в своей грозности фразу, Мукуро, смочив полотенце в теплой воде, сел на колени перед Хибари и стал аккуратно смывать кровь с тела.

- Вот уж не думал, что встану перед тобой на колени, куфуфу, – хихикнул синеволосый, совсем не испытывая никакого унижения.

В конце концов, он просто оказывает первую помощь, а не ползает в ногах, умоляя о пощаде. Хибари досадливо щелкнул языком, но позволил себе помочь, изредка морщась от боли. Иллюзионист тщательно протирал раны, непрестанно выжимая покрасневшее от алой жидкости полотенце в пустой таз. От хранителя облака пахло мускусом и кровью. Сильный запах крови, щекочущий ноздри и нервы. Запах, который так любил Мукуро. В глазах немного потемнело, в голове словно туман. Не удержавшись от дикого желания, Рокудо подался вперед, касаясь языком обнаженной раны на груди. Горячая жидкость приятно обожгла язык, оставляя во рту сладкий привкус железа. Все произошло в считанные секунды. Оторопевший от шока Хибари отмер и от души врезал по смазливой наглой роже. Мукуро отлетел к окну, больно приложившись затылком о стену.

- Ты… жалкий извращенец, – дрожащим от гнева голосом произнес Кея, резко вскакивая, – забью…

Любимую фразу он договорить не успел: от резкого движения кровь хлынула еще сильнее, и Хибари, согнувшись от сильной боли, сел обратно. Перед глазами плыло от обильного кровотечения, а в голове раздался пустой оглушающий звон.

- Кея! – Мукуро метнулся к кровати, преодолевая свою страсть к виду и запаху крови.

- Убью… - прошипел японец, бессмысленным взглядом посмотрев на парня.

- Да заткнись ты уже! – в сердцах воскликнул Мукуро, прижимая чистое полотенце к хлещущей кровью ране.

Крови было много, слишком много. Наваждение, вызванное болезненной любовью к красной жидкости, постепенно исчезало, изгоняемое из сознания видом внезапно сильно побледневшего Хибари. Если ему не помочь, то он точно умрет. Во второй раз. В больницу нельзя, там очень удивятся возрождению из мертвых, значит придется ограничиться собственными силами. Мукуро же создал иллюзорные органы для малышки Хром, что для него создать иллюзорную кровь? И всего-то до тех пор, пока организм японца не выработает новую. Без особого труда воплотив этот план, Мукуро облегченно выдохнул, увидев почти мгновенно приливший к лицу раненного легкий румянец. Хибари тихо сопел, так и не придя в сознание. Ресницы легонько подрагивали, а брови привычно хмурились, создавая смешную морщинку на носу. Рокудо улыбнулся и провел указательным пальцем по чужой переносице, разглаживая эту морщинку. Хибари недовольно зашевелился, поджав и без того тонкие губы, и дернул головой в сторону, отклоняясь от щекочущего прикосновения. Иллюзионист, напоследок накинув на брюнета одеяло, удалился из комнаты, устало потягиваясь и зевая.

«Вот это насыщенный день», - подумалось ему с удовольствием.

Давненько такого не было. Все-таки с возвращением хранителя облака стало куда интересней. Размышляя о завтрашнем, да и последующих днях, которых они с Кеей будут вынуждены провести вместе, Мукуро не смог сдержать предвкушающей усмешки. Веселье только начинается. А теперь спать.

========== Предверие войны ==========

Мукуро очень удивился, не застав Хибари в своей комнате. Еще больше синеволосый удивился, когда застал Кею на кухне за поеданием нехитрого завтрака из трех жаренных яиц.

- А мне? – невинно поинтересовался иллюзионист и получил в ответ холодный взгляд, – ну ладно. Сам сделаю.

Готовить было лень, да и ел он раньше только полуфабрикаты, поэтому, наскоро сварганив себе хиленький бутерброд, он с неприкрытой завистью смотрел на тарелку своего соседа.

- Как себя чувствуешь? – как можно безразличней поинтересовался он, украдкой стянув кусок яичницы с чужого блюда.

- Прекрасно, – отозвался Хибари, схватив за запястье загребущую руку.

- Жадина, – хмыкнул тот, потирая руку.

Японец промолчал, сверля глазами собеседника. Мукуро стойко выдержал взгляд, разглядывая в свою очередь хранителя облака. Рану на груди скрывала синяя футболка, так непривычно смотревшаяся на Хибари, предпочитавшего классический стиль одежды.

- Я тебе, что, музейный экспонат? – недовольно спросил парень, медленно поднимаясь со стула, чтобы не разбередить едва затянувшиеся раны.

- Не такой ценный, – фыркнул иллюзионист и увернулся от брошенной в него вилки, – оя, а если бы я умер?

- Вот было бы веселье, – усмехнулся Хибари, открывая кран с водой, – я даже на могилу к тебе пришел бы потанцевать.

А вот это обидно.

- Как жестоко, – наигранно ужаснулся синеволосый, прижав ладони к щекам, – а вот я тебе цветы таскал на могилу, – уже спокойно добавил он, улыбаясь.

Кея недоверчиво посмотрел на него.

- Какую-нибудь гадость, наверно, – наконец изрек он после непродолжительного шевеления извилинами.

- Как ты мог так подумать? – возмутился Мукуро, – твои любимые. Сакуру.

Вот от тонфа увернуться он не успел. Не ожидал, что Хибари практикует метание, но если бы практиковал, то определенно добился бы в этом успехов.

- Кто тебя так отделал вчера? – внезапно выпалил Мукуро, озвучивая мучивший его еще со вчерашнего вечера вопрос.

- Не твое дело.

Жестко. Но другого ответа и не ожидалось.

- А что у тебя за секретные дела особой важности? – не унимался тот, желая услышать ответ хотя бы на один вопрос.

- Не твое дело.

Окей. Повторение-мать учения.

- Как зовут того, кто тебя ранил?

- Тебе так важно знать имя какого-то мертвеца? - вскинул брови брюнет, ухмыляясь.

- О, так ты его убил? – удовлетворенно улыбнулся Мукуро.

Хибари повернулся к собеседнику лицом и присел на край высокой тумбы, сложив на груди руки.

- А ты думал, он уйдет от меня живым? – довольно хмыкнул он, – добыча никогда не ускользает от хищника.

Мукуро хохотнул.

- Ты понимаешь, что только что возвел меня в ранг таких же хищников как ты? – вкрадчиво произнес он.

- Вао, какие у тебя больные фантазии, – язвительно заметил Хибари.

Разговор прервал дверной звонок. Мукуро поймал на себе разгневанный взгляд хранителя облака.

- Я никого не звал, – возмущенно прошептал он в ответ, - по крайней мере сегодня.

Хибари, чертыхнувшись, исчез из кухни, скрывшись на втором этаже. Мукуро побрел к двери, готовясь убить того, кто помешал милой идиллии. На пороге внезапно оказался Десятый.

- Ого, ваше сиятельство решило проведать простых смертных? – ухмыльнулся Рокудо, пропуская внутрь шатена.

Тсуна приветливо кивнул, улыбнувшись, и вошел в дом, озираясь по сторонам.

- Давно… - голос его был далеким и грустным, а глаза подернулись легкой дымкой, – давно я не был здесь…

Он нежно провел ладонью по блестящей глянцевой стене и вздохнул. Мукуро поплохело: в последнее время, кто бы ни вспоминал о Хибари, в словах каждого собеседника парень видел скрытый интимный смысл. Хотя это был полный бред, но от этого было не легче.

- Чем обязан? – поинтересовался иллюзионист, когда решил, что время для ностальгии вышло.

Тсуна посмотрел на своего хранителя почти умоляюще, и Мукуро понял, что предстоит серьезный разговор. Пригласив гостя на кухню, Рокудо налил ему чая, довольно гадкого, кстати говоря, и сел напротив, приготовившись внимать словам босса.

Дела шли плохо. Бьякуран чуть ли не в открытую объявил войну Альянсу, когда те отказались идти на уступки. Переговоры дважды провалились, а на последнем совещании босс семьи Мельфиоре нетактично упомянул о смерти хранителя облака Вонголы, намекая на то, что баланс сил в их семье нарушен и если что, они будут в большой опасности.

От переизбытка эмоций Тсуна стукнул кулаком по столу так, что чашки жалобно звякнули, подскочив, а на белую скатерть пролилась темная жидкость. Мукуро призадумался: да уж, вести далеко не прекрасные. С другой стороны, ему не так важна Вонгола, чтобы биться насмерть с Мельфиоре.