Так продолжалось до моего семнадцатилетия. И тогда отец очень удачно подложил меня под своего товарища по бизнесу. Обеспечил мне безбедное существование. Знаешь, как он это провернул? – усмехнулась она.
Он прекрасно знал, кто и чем дышит в финансовой сфере. Выбрал самого на тот момент перспективного жениха.
- Постой! Никонов, про него говорят, что он «голубых кровей»
- Раз говорят, значит, правда!
- Дальше! – потребовал Карпов.
- Отец пригласил его к себе на дружескую вечеринку с другими товарищами. Напоил, как следует. Похоже, подмешал ему что-то. Тот вырубился. Уложил его на кровать в моей комнате. Мне приказал лечь рядом с ним. А наутро был скандал. Отец зашел в мою комнату, «обнаружил» его в обнимку со мной. Как порядочного человека, заставил его на мне жениться. Алексей не захотел скандала, женился. Так я и стала госпожой Никоновой. Раз в неделю муж требовал с меня исполнения супружеского долга. Так, как привык он.
Карпов стиснул зубы, наклонил голову, его кулаки непроизвольно сжимались, ноздри раздувались от негодования и возмущения:
- Сволочь! Скотина!
- Нет, Слава, он не обижал меня. Не насиловал, не бил. Я попросила его никогда не приглашать к нам в дом моего отца. Не хотела больше видеть ненавистного мне человека. Он выполнил мою просьбу. Отец сначала возмущался, хотел продолжать со мной свои утехи. Но, ему было строго сказано, что его не ждут и не хотят больше видеть. Никонов догадывался или знал наверняка про мои отношения с ним.
Я понимала, что за состоятельную жизнь нужно расплачиваться, поэтому безропотно шла к нему в постель. И терпела опять. За это он давал мне денег, сколько просила. Благодаря его деньгам, у меня появилась возможность получить два высших образования. Одно торгово-экономическое, другое – банковское дело. Я посвятила всё своё время учебе. Усердно занималась. Поступила на работу к мужу в банк, работаю там. А хобби у меня – мой небольшой магазинчик. Взяла его в аренду, применяла там все свои новые знания. Набрала штат хороших работников. Этот магазин и есть основной источник моего дохода. Твой опер, по-моему, у него фамилия Воронов, регулярно раз в месяц наведывается туда. Я исправно плачу за возможность работать в твоем районе. Странно! Оказывается, твою фамилию я слышала много раз. Только не знала тебя лично, - Таня улыбнулась.
Но я стала болеть. Организм требовал обычного нормального секса. Алексей однажды привел в дом симпатичного молодого мужчину, познакомил меня с ним. Владимир стал моим любовником, по совместительству начальником охраны моего мужа. Спал со мной, иногда в присутствии мужа. А мне было безразлично. Ведь я его не любила. Так уже длится много лет.
Вот и вся моя немудрёная жизнь! - Таня вздохнула, посмотрела на Стаса.
Его глаза были как омут, лицо мрачное, брови насуплены.
- Весёленькая у тебя жизнь! – мрачно резюмировал он.
Она вдруг, закусив губу, спросила:
- Послушай, я действительно в постели бревно-бревном?
- Тебя это так волнует?
- Я ведь обыкновенная женщина. Хочу счастья, хочу любить и быть любимой. Хоть ненадолго, - зачем-то добавила она.
- Успокойся! После всего, что с тобой случилось, остаться такой страстной как ты – просто чудо! – он притянул её к себе, обнял нежно.
- Если бы я не встретила тебя, я бы не узнала, что такое страсть. И любовь…
========== Часть 9 ==========
РОV Стаса
Она сказала « любовь»? Вот ничего себе! Ну, ладно страсть. А-то любовь! Правда влюбилась, что ли? Да ну, не может быть! А почему бы нет? Я себя не на помойке нашёл! Мужчина видный, иногда очень даже презентабельный. Не подарок, конечно, но приз очень ценный! Да, блин, в хорошую упаковку завернуть, бантиком перевязать! Красавец!
Льстишь ты себе, подполковник! Неужели ты думаешь, что она будет с тобой? Она жена банкира. - А любить-то хочется! Каждый день и по нескольку раз! – смеюсь опять сам над собой.
С такой работой как у меня - не то, что жениться, собаку не завести! Сбежит через неделю!
Таня, солнышко! Нет, «любить – так любить!» - как у Александра Яковлевича в песне поётся. Обнимает меня, смотрит так доверчиво. Ух, какие у неё глаза! Озёра, утонуть можно! Похоже, я уже утонул.
Эх, моя бы воля – поубивал бы этих козлов, что обидели мою девочку! Обнимаю её, целую. Даже прокушенная губа не беспокоит! Вроде, она начинает привыкать к моим поцелуям.
Всё, подполковник, заканчивай! Ну-ка, где её одёжка?
- Танечка! Давай-ка одеваться! Ты замёрзла совсем, – дотягиваюсь до её вещей. Хочу её одеть.
Да, Карпов. Ну, ты дошел! Раздевать бабу ещё ладно, но вот одевать? А мне интересно.
Беру её лифчик. Мама дорогая! Красота-то какая: кружева нежно-розового цвета, с белыми вставочками. Как же это всё застегивается? Разберемся! Прикладываю чашечки к её прелестям, она надевает на плечи тоненькие бретельки. Обхватываю, будто обнимаю, смотрю ей через плечо на спину. Соединяю две тонкие полоски в одну, зацепляю махонький такой крючочек с петелькой. Так, с лифчиком справился. Будто поправляю его на ней, а сам просто ещё раз хочу потрогать это чудо. Беру в свои ладони её груди, слегка приподнимаю. Эта ложбинка между ними. Ммм! Не выдерживаю, целую сначала в правую, потом в левую грудь, прижимаюсь щекой.
Карпов, успокойся! Иначе ещё на часик задержаться придется! Антошину же обещал, что буду скоро.
Что дальше? Где её трусы? Блин, вот они! Маленькие такие, тоже кружевные как лифчик, бело-розовые. Беру, непроизвольно подношу к лицу, нюхаю. Боже мой, какой чудесный запах! Сразу снова хочется! А я-то думал почему в фильмах мужики, когда в женском белье роются, непременно трусики нюхают! Фетишист! Нет, Стас, уймись! Ловлю её удивленный взгляд.
Да, вот такой я извращенец, девочка! Делаю вид, что ничего особенного не произошло. Она послушно протягивает мне свои ножки. Надеваю ей трусики. Будто нечаянно касаюсь промежности, глажу. Она вздрагивает, вопросительно смотрит на меня. Убираю руку, улыбаюсь самой своей обаятельной улыбкой, смотрю ей прямо в глаза. Сначала она серьёзна, потом тает от моего обаяния, улыбается в ответ.
Что там дальше? Брючки – черные, тёпленькие. Это правильно, зима всё-таки! Носочки бежевого цвета. Ножки у неё очень даже! Педикюр, ноготки розовым лаком покрашены. Перецеловал бы каждый пальчик! Какие у неё маленькие ступни! Изящные, красивые, с высоким подъемом. В туфельках, наверное, бесподобно смотрятся! Замечтался.
Бежевая кофточка из тонкого трикотажа, будто ручной вязки. Помогаю надеть, застегиваю каждую пуговку. Теперь на ножки – сапожки. Шубка. Неплохая черная норковая, совсем не дешёвая. Ну, всё! Я справился!
Никогда не думал, что буду ловить кайф от одевания любимой женщины! Любимой?! По Фрейду оговорочка! Ну да, в порыве страсти сказал, что люблю. Обычно такими словами не разбрасываюсь. Философию с психиатрией долой! Раздевать-то гораздо приятней!
Ну, а мне только рубашку застегнуть, да в брюки заправить. Так, куртку сверху. Готово! Мы с ней одеты. Кондиционер выключаю. Жарко. Сиденья возвращаю на прежнее место. Она садится, поправляет шубку, чтоб не измять. Едем обратно к отделу.
Вопросительно смотрит на меня:
- Слава, а что нам теперь с машинами делать?
Мне смешно. Начинаю ржать. Смотрю на неё. Она, глядя на меня, улыбается немного смущенно.
- Нет, правда!
- Раньше надо было думать! Теперь сама выкручивайся! А-то свою машину разбила, мою «Финю» покалечила.
- Кого?
- Машину я так свою называю «Финя», потому как «Инфинити».
- А я Малышом зову свой «Матиз».
- Тебе хоть немного стыдно? – нахально спрашиваю.
- За что?!
- За твой беспредел у ОВД! Устроила таран!
- Нет, нисколько не стыдно! Я очень злилась на тебя!
- За что?! – продолжаю игру.
- За твой секс-терроризм! И многих ты так останавливал? – глаза полыхают возмущением.
