Вот взять, например известную троицу разведчиков. Эти три друга заключили между собой соглашение — купить каждому по классной иномарке. Все вроде хорошо, просто похвально. Отбыв первый контракт, они скинулись и купили навороченейший джип одному и по дороге умудрились разбить его. Но духом не пали, слова не нарушили и поехали снова. Все втроем. А тут на тебе, «боевые» урезали. И урезают месяц за месяцем. Теперь им втроем дай Бог, хоть бы на нашу машину одну хватило бы. А дальше вообще полк может, выведут.

Покупать и бить машины тем же днем стало какой-то модой. В Вовкиной роте тоже старшина из контрактников, отбыл срок, уехал домой, а через месяц снова тут. В чем дело? Да машину купил и разбил тем же днем. Совсем всмятку. Ремонту не подлежит. Вот надо теперь успеть на новую заработать. И в строевой части, тоже солдат один рассказывал. Тоже приехал, взял машину и тоже так же разбил. «Ну, на кузов новый я уже вроде заработал», — успокаивал он себя. Дай то Бог.

Не менее чудные дела были и во взводе полиции. Попали в яму четверо контрактников. Дом чеченский разграбили, беременную хозяйскую жену вроде изнасиловали, а в довесок местного, чеченского участкового в плен взяли. Разоружили того, в роту привели как боевика. Допросили понятно с пристрастием. А теперь вот арестованы. Уголовное дело завели на них. Один Вовкин земляк тоже оказался. Поступок их, в глазах солдат преступлением не был и отношение к узникам было более чем корректное. Двоих вскоре освободили, оказались не при чем. А двое, в том числе и земляк Вовин — Василий, остались. Иногда, время от времени в яму водворялись пленные. Они сидели связанные в глубоких колодцах. Сидели недолго. К вечеру их забирали разведчики или ФСБисты. У тех свои ямы были. По ночам оттуда слышались душераздирающие вопли пленников. Через сутки — трое они исчезали.

Обновился и состав взвода. Прежние закончили контракт. Пополнение взяли из вновь прибывших новичков.

С партией контрактников попавших во взвод военной полиции прибыл и Леха. Молодой парень лет двадцати двух — двадцати трех. Здоровый крепкий качек с остриженной наголо головой и корявыми «наколками» на левой груди и плече. Своим внешним видом и телосложением он чем-то напоминал Арнольда Шварцнеггера.

Формально он, как и все, был зачислен в мотострелковую роту наводчиком ПК (пулемета Калашникова). Но во взводе военной полиции данное средство истребления себе подобных было совершенно излишне, поэтому вооружили Леху обычным АК-74 с деревянным, похожим на весло прикладом.

Первых дня два он «фанател» от самой мысли, что попал на войну. Его приводило в восторг все: оружие, техника, форма. Однако, как это обычно бывает, восторги вскоре стали проходить, и более того он почувствовал обиду, как только получил военный билет и увидел свою должность.

— Как же так? — вопрошал он коменданта, — я же наводчик ПК. Мне же пулемет положен! А почему не дают?

— Да на кой ляд он тебе нужен? Таскать лишних пять кило на себе? — отговаривал его усталый капитан, шестой месяц тащивший здесь лямку.

— А как же! А вдруг что?

Комендант махал рукой и уходил. К увещеваниям коменданта присоединялись и другие, более умудренные военным опытом товарищи. Но тщетно.

А Леха продолжал самолюбование собой — вооруженным и очень опасным для врагов. Уж каких только выкрутасов он не выделывал с врученным оружием. То так возьмет, то так наденет. Но все равно, без ПК не то… Не мог Леха смириться с мыслью, что его лишили столь грозного атрибута войны.

И все-таки, через две недели неустанных просьб, комендант сдался и Лехе был вручен долгожданный пулемет (автомат тоже остался числиться за ним). Радости нашего героя не было конца. Он долго и любовно протирал свою долгожданную смертоносную игрушку, тщательно, перебирая каждый патрон, снарядил ленту. А затем, взяв пулемет в руки и обмотавшись лентой, запрыгнул на нары и прокричал:

— Я Конан-варвар двадцатого века!!! Я люблю воевать!!!

Он и вправду был похож на Конана — варвара из известного фильма. Голый по пояс, с великолепно развитой мускулатурой и грозной машиной войны в руках. Мечта сбылась. Радости его не было конца и края.

Так прошел месяц. Месяц караулов, выездов на сопровождение командиров и ФСБистов и пр… На выездах Леха грозно посматривал по сторонам, водя стволом своего любимца направо и налево. Он словно (А может быть и правда) позировал, видя себя со стороны неустрашимым и грозным воином. Все время, сколько Владимир близко наблюдал Леху, он только и твердил, что ему нравится война, что он будет тут до конца, а если удастся, то посетит еще «горячие точки». Восторг так и прорывался в каждом его слове.

Но война это не только парадная сторона, это еще и грязная изнанка, которую ему еще только предстояло узнать.

Как это часто случалось, взвод погорел на пьянстве. Доступ к вожделенному напитку тут был весьма облегчен. Мимо постоянно шли колонны. Сами солдаты, сопровождая начальников, на БМП взвода могли кое-чем разжиться. И разживались очень даже неплохо. Взвод военной полиции превратился даже в своего рода водочный магазин. Заправлял всей торговлей один из вечных арестантов, что был под следствием за какие-то дела так давно, что никто уж и не помнил, за что он собственно и сидит. Да он уж и не сидел даже, а жил со всеми в палатке и иногда, когда не было людей, его выставляли на пост.

Взвод заменили в полном составе, ночь продержали в яме, которую доселе они добросовестно охраняли, а утром вывели на плац для воспитательного шоу.

Командира полка, подполковник Рыков, молодой, энергичный офицер не стал читать долгих нотаций. Просто со словами: «Ну, я то могу себе позволить, — при этом выразительно щелкнул пальцами по горлу, — а вы-то куда претесь?» стал поливать водкой головы вчерашних «полицейских». Теперь «грешникам» предстояло идти продолжать службу в те подразделения, где они числились по штату.

Следующая с Алексеем встреча произошла месяц спустя. Уже наступила глубокая осень. Непрерывные дожди, вечно липнущая к ногам, готовая приклеить тебя намертво грязь. Вечно затянутое грязными тучами небо. В один из таких сумрачных дней, Вовка по какой то необходимости зашел в медицинскую роту. Внезапно его окликнул солдат с забинтованной ступней, понуро сидевший у палатки и куривший «козью ногу». Подойдя к нему Владимир с трудом смог узнать в этом изможденном человеке Алексея — этого «Конана — варвара XX века». Он исхудал, грязь как загар въелась в него. Замызганный, дырявый бушлат, стоптанный, облепленный глиной сапог на левой ноге. Правая — в потемневших бинтах. Они присели и закурили.

— Леха, как ты сюда попал? — поинтересовался Вовка.

— Да вот, выстрелил в ногу случайно. Черт его знает, как вышло. Автомат вниз стволом держал, и курок дернул, а он не на предохранители был, — грустно отвечал «Конан».

— Да… Бывает, — посочувствовал он ему. — А теперь что?

Сама по себе эта история была очень правдоподобна. Подобных случаев было очень много. Люди свыкались с оружием и забывались. Часто бывало, что, почистив автомат и пристегнув магазин, руки у многих сами тянулись дослать патрон в патронник и нажать курок. В сущности этого явления, пусть разбираются психиатры и психологи. Из за этого «контрольного» выстрела случалось, погибали посторонние люди, оказавшиеся на пути выпущенной пули. Отвлекаясь немного скажу, что заметил еще одну интересную особенность человеческой психики. Ветхие стены палатки, казались прочными, и внутри создавалось впечатление, что ты в некой безопасности, как будто в доме с крепкими стенами. Направляя тот же ствол в стену палатки, казалось, что пуля дальше нее никуда не полетит. Но, я увлекся.

— В Ханкалу отправят не сегодня-завтра, — сказал Леха. — В госпиталь. Потом домой. Все, навоевался. Хватит. Ну его все к чертовой матери.

Владимир не стал напоминать ему о совсем недавних уверениях, о том, как ему все это нравится. Зачем? Человек сделал свой выбор. Они попрощались и расстались. Больше они не виделись.