В полной темноте «Урал» остановился позади полковой кухни. Там, в офицерской столовой шло гулянье по поводу праздника. Звучали тосты. Один из них был произнесен командиром полка особо громко:
— Я предлагаю просто выпить, за простого русского солдата!
Тем временем «простые русские солдаты», приехавшие с ВМГ были озадачены начальником тыла перетаскивать продукты на складе. Больше в тот момент людей не нашлось, а они так кстати приехали. Хлюпая в потемках по жидкой грязи от вечно сливаемых помоев, они под звуки веселой музыки и произносимых в их честь тостов еще целый час грузили ящики и мешки.
Прибыв во взвод, троица уехавших на праздник, увидела, что их обед и ужин съедены, все решили, что раз День части, то там уж их наверняка откормили. Впрочем, с голоду они не умерли. Володькин земляк извлек из каких-то тайников банку тушенки из командирского НЗ, оберегать который также вменялось в его обязанности.
— Эй, ребята, кто первый на пост пойдет? — в землянке показалась голова зам. ком. Взвода.
— Пошли Валер, один хрен пока не спим, — предложил Вовка снайперу.
Он предпочитал дежурить с ним, чем с вечно спящим на ходу Олегом. Валерка не стал возражать и полез в мешок за гражданской болоньевой курточкой. Вовка в свою очередь натянул свитер. Зимнюю одежду им никому из новичков не выдали, а ночью все-таки было прохладно, вот и выходили из положения, кто как мог. Минут через пять они устраивались поудобнее на импровизированных лежанках. Вовка, как более легко одетый, занял лежбище, покрытое бронежилетом, накрыв его предусмотрительно плащом ОЗК, который планировал одеть на себя, когда станет холоднее.
Тьма стояла хоть глаз коли. Изредка она освещалась вспышками осветительных ракет и снарядов.
— Валер, у тебя курить осталось? — со слабой надеждой в голосе спросил Вовка.
Его табак закончился еще на ВМГ. И тут… о чудо! Валерка извлек на свет, вернее на тьму початую пачку сигарет с фильтром. Ну ни хрена себе!
— Ну ты даешь! — обрадовался Вовка, — что «чехи» что ли угостили?
— Нее, менты, мои земляки и коллеги, — ответил Валерка. — Я ведь в ОМОНе раньше служил. А тут сослуживцев встретил.
— А с ОМОНа чего ушел? — затягиваясь сигаретой, спросил Вова. — Или выперли за пьянку? Колись, чего уж там. Тока не говори, что мало платили, на гражданке, небось, больше то и не заработал.
— Да не, не за пьянку, — с грустью в голосе отвечал бывший страж порядка. — Приложил одному пьяному, ну и вот…
— Небось, еще и карманы обшарил, — сел на любимого конька Вовка.
— Нет, у этого не шарил, все равно он пустой уже был. А так конечно трясли пьяных. Ну сам понимаешь, зарплата маленькая, — завел Валерка старую корумпировано — ментовскую песню.
— Слушай, Валера, давай без дураков говорить, начистоту, — раздраженно прервал Владимир, жалобную песнь, отставного Омоновца. — Зарплата в ментовке маленькая? А что у работяги больше? Ладно, я не беру Москву, чем черт не шутит, может у вас там и по-другому. А вот нас, провинцию возьмем. Да у нас любой ментовский сержант первогодок получает столько, сколько квалифицированный рабочий на заводе, и уж точно раз в пять больше крестьянина в районе, при том еще и льготы имеет. И ведь все равно взятки берут.
— Вов, да все равно мизер все это, за такую работу платят, — перебил его Валерка. — Не проживешь на одну ментовскую зарплату, как не крути.
— Хорошо, Валера, допустим, не проживешь. А раз так, давай тащи, что плохо лежит, взятки хапай. Разницу, так скажем, компенсируем. А что тогда дворнику, например, делать? А? Ему что с топором на большую дорогу идти получается надо? Ну что не так? У него ведь тоже семья тоже, на его зарплату уж точно не проживешь.
— Ладно, Вова, хорош из себя правильного корчить тут. Сам небось хапал на раз, вот и выперли, потому что не делился, — рассмеялся в ответ Валерка.
— Валера, вот как на духу, не хапал.
— Ну загнул…
— Да подожди ты, — Владимир разошелся не на шутку. — Нет, правда, не хапал. И не потому что такой правильный был, просто не давал никто. Я что пешка там был. Всех ходов — выходов еще не знал. Базара нет, если бы по сей день работал бы, то брал бы. Ну, по крайней мере, не отказывался бы, коли давали бы. Знаешь, ведь пока меня жизнь мордой в дерьмо не ткнула, я тоже мало по сторонам смотрел. Тоже знаешь, казалось мне, что вот мало денег, то да се. А ведь разобраться, я раз в пять больше колхозника тогда имел. Ладно я, а повыше меня кто был, тоже им всегда на жизнь не хватало.
Произнеся свой монолог, Володя поднялся и накинул на себя плащ ОЗК. Стало немного холодать. Желая размяться, он подошел к брустверу и сделал три одиночных выстрела в поле. По ночам так всегда развлекались солдаты. Совмещая приятное с полезным. Такие периодические ночные прострелы поощрялись командирами, стоявших на передовой подразделений.
— Жаль «ночника» нет, — с сожалением сказал Валера, тоже подтянувшийся к брустверу со свой СВД. — Я бы винтовку пристрелял бы. А ты Вова, не горячись. Не мы такие — жизнь такая.
— Да нет, Валера, именно мы, мы такие. Вот и жизнь такая, какие мы. — Поставил точку в споре Вова. — Давай еще закурим.
— Давай, — Валерка достал еще две сигареты из пачки. — Вот еще один прошел, — глянув на часы, добавил он. — Еще восемьсот десять рубликов в кармане.
— Тебе бы только «бабки» считать, — отозвался Вовка.
Далее, как это обычно бывало, Валера стал строить финансовые планы на будущее. Потом разговор плавно перешел на «женский вопрос», а потом их дежурство закончилось.
Утром Вовка попал в наряд на батальонную кухню. По опыту он знал, что это не самый худший вариант времяпровождения. Его желудок радостно ожидал предстоящего праздника. В батальоне собралась сборная команда кухонных разнорабочих. Никого из них Вовка не знал, но общий язык нашли быстро. Работа была совсем несложной, а кормежка сытной, тут Вовка не ошибся в своих предчувствиях. Командовал кухней его земляк — Виктор, тоже контрактник, служащий тут третий месяц, явно бывший на гражданке торгашом или снабженцем. Правда, особой радости от встречи с соплеменником он не испытал. Виктор, не первый день уже командовавший, приобрел замашки прапорщика и не особо сближался с солдатами. Но коробку спичек и несколько сигарет выпросить у него удалось. С куревом всегда было туго.
Правой рукой Виктора на кухне был Митроха, что это: имя, фамилия или кличка выяснить не удалось. Митроха был солдат — «срочник» на побегушках. Немытый, нечесаный, в засаленной форме он выполнял тут самую грязную и тяжелую работу. В перекурах Митроха жаловался на свою горемычную судьбу.
— Эх, ребята, я же дембель, в конце концов. А вот невезуха. В полк попал полгода «летал» по «духанке». Ну, думаю, вот молодые придут, ну и я оттдохну, так сюда попал. А тут вообще «духов» нет. Я один «срочник», остальные «контрабасы», опять я «дух». Мой призыв дембеляет уж давно, а я тут год послезавтра как будет, все в «молодых» хожу. Так и не довелось за всю службу отдохнуть, «молодых» погонять.
Контрактники, в основном мужики, годящиеся тому в отцы, грохнули со смеху, слушая откровения Митрохи.
— Слышь, Митроха, а «боевые» тебе же начисляют? — раздался вопрос.
— Ну конечно, как и всем, — ответил «вечный дух».
— За год целый «боевые», ни хера себе, да ты самый богатый человек в полку. Ты тут «бабла» загребешь, сколько твоим «дембелям» не снилось, а еще пищишь. Иди воду горячую тащи, — прервал словесный поток Митрохи, подошедший Виктор.
Мимо палаток промелькнула молодая женщина, аппетитные формы которой обтягивались шортами и короткой майкой. Изголодавшиеся глаза «солдат удачи» как по команде уставились на нее. Вовка на правах земляка задал Виктору волновавший всех вопрос:
— А это кто?
— А, Юля это. — Отозвался Виктор. — Последние дни тут, уже уволена. Вот «вертушку» ждет.
— Что, уже полгода отбыла? — поинтересовался Вовка.
— Нет, только месяц. Ротному дала, а замполит батальона прознал и вломил командиру полка. Теперь ее домой отправляют. Да она сильно и не расстроена. Штуку баксов за месяц получит, на шубу хватит, а бабе чего еще надо.
