- Это несправедливо! – воскликнула Лиз.

- Да, несправедливо, - согласилась Лили. – Поэтому, вам нужно быть умнее. Не говорите больше публично об этом. Наблюдайте за Амбридж. Она сама себе выроет яму.

Гарри и Лиз согласились с этим. Обняв родителей, они пошли в кабинет профессор Амбридж, куда им было велено прийти в пять вечера.

Постучав в дверь, они услышали высокий девчачий голос профессора:

- Входите.

Зайдя внутрь, Лиз еле сдержалась, чтобы не состроить гримасу отвращения. Вы когда-нибудь были в кафе мадам Паддифут? Такое чувство ,будто здесь открылся его филиал. Розовый цвет. ВСЁ розового цвета! Стены, мебель, ковры, сама Амбридж. Отвратительно. На стенах висели блюдца с котятами, которые попрятались ,увидев гостей.

- Добрый вечер мистер и мисс Поттер. Садитесь, - взглядом она указала на небольшой стол в центре комнаты. По обеим его сторонам стояло по стулу. Лиз и Гарри сели напротив друг друга и полезли в сумки за письменными принадлежностями.

- Вы напишите некоторое количество строк, но не вашими перьями, а моими, - протягивая каждому по перу и листку пергамента. – Итак, я хочу, чтобы вы написали «Я не должен/должна лгать».

- Сколько раз писать? – поинтересовался Гарри.

- Столько, сколько потребуется, чтобы смысл впечатался.

- Вы не дали нам чернил, - заметила Лиз.

- Они вам не понадобятся, мисс Поттер.

Лиз и Гарри одновременно начали выводить фразу на бумаге. Не успели они поставить и точки, как оба издали вздох боли. Слова, появившиеся на пергаменте, были написаны чем-то ярко-красным. Те же слова возникли и на тыльной стороне их правых ладоней, будто проведенные скальпелем; но не успели они отвести взгляда от свежих надрезов, как их затянуло гладкой кожей — осталась лишь небольшая краснота. Лиз с Гарри испуганно переглянулись.

Оба посмотрели на Амбридж. Она же смотрела на них самодовольно, растянув в улыбке большой жабий рот.

— Да-да?

— Нет, ничего, — тихо сказал Гарри. Он снова переглянулся с Лиз, а затем перевел взгляд на пергамент, поднес к нему перо второй раз, написал: «Я не должен лгать» — и опять почувствовал жгучую боль в руке. Вновь слова были вырезаны на коже, и вновь надрезы затянулись секунды спустя. По приглушенному стону напротив Гарри знал, что Лиз испытывает то же самое.

И так пошло дальше. Раз за разом Гарри и Лиз выводили на пергаменте эти слова, выводили не чернилами, а собственной кровью. Раз за разом невидимый скальпель вырезал эти слова на их коже, которая потом затягивалась, но только до того момента, как они опять касались пером пергамента.

За окном кабинета Амбридж стало темно. Ни Гарри, ни Лиз не спрашивали ее, когда это кончится. Ни один из них даже не поглядел на часы. Они знали, что она наблюдает за ними, дожидаясь признаков слабости, и поэтому терпели, стараясь их не выказывать…

— Подойдите сюда, — сказала она, наконец.

Они встали. Лиз чувствовала, как правую кисть саднило. Опустив на нее взгляд, она увидела, что надрезы затянулись, но кожа всюду красная, воспаленная.

— Дайте руку, — промолвила профессор Амбридж.

Гарри протянул ей руку. Она взяла ее в свою. Когда она дотронулась до него толстыми пальцами-обрубками, на которые были надеты уродливые старомодные перстни, он с трудом подавил судорогу. Затем была очередь Лиз. Она подала Амбридж свою ладонь, и та повторила свою манипуляцию. Своим толстым пальцем она надавила на рану, с жадностью вглядываясь ей в лицо на признаки боли. От боли у нее выступили слезы, но ей удалось их сдержать.

— Увы, увы, увы, результаты пока скромные, — сказала Амбридж, улыбаясь. — Что ж, продолжим завтра вечером, не так ли? Можете идти.

Выйдя из кабинета, брат с сестрой молча шли по коридору. Им не нужно было что-то говорить. Они все понимали и так. Амбридж садистка, которой нравится мучить людей. А тот»урок», который она хочет им приподать, можно назвать лишь «пыткой» и никак иначе.

Дойдя до гостиной, они посмотрели друг на друга и разошлись по спальням.

- Как все прошло? – спросила Гермиона, не отрываясь от книги по Зельям.

- Неплохо.

- Что она заставила вас делать?

- Да так, строчки писали, - ответила Лиз, скрываясь в ванной.

Стоя под струями холодной воды, она смывала всю тяжесть прошедших двух дней. Закрыв глаза, она подставила лицо под воду и чувствовала, как ей становится легче. Скатывающиеся по ее телу капли воды, добирались и до ладони, успокаивая боль.

Укутавшись в теплый маховый халат с длинными рукавами, Лиз вернулась в комнату и принялась за домашнюю работу. Уже было за полночь, но девочка все же решила сделать все сегодня. Только в начале третьего, покончив с сочинением по зельеварению, Лиз улеглась в постель. Рану неприятно саднило, и боль импульсами пробегала по телу. Еще долго девочка ворочалась, пока, наконец, не заснула под утро.

- Лиз, вставай, кому говорят! – услышала она недовольный голос Гермионы. Девочке казалось, что она только что закрыла глаза, и вот, ее уже будят. Простонав, она зарылась головой под подушку, но тут же почувствовала, как с нее слетает одеяло. Резко сев, она увидела, что оно парит над ее головой, как ковер-самолет. В стороне от кровати стояла Гермиона с поднятой палочкой.

- Пора вставать, - бодро сказала она. – Проспишь заклинания.

***

- Нет, ну вы это видели? Сегодня даже хуже, чем в понедельник! Заклинания, трансфигурация и зельеварение. Я этого не перенесу, - простонал Рон, сидя за гриффиндорским столом.

- Вынесешь, если перестанешь ныть, - деловито сказала Гермиона, читая газету. Рон состроил гримасу. – Я все вижу! – предупредила она его.

День, и правда, был сложным. И Макгонагалл и Флитвик потратили первые 15 минут урока на разъяснения касательно СОВ. Каждый из них предупредил, что работы будет гораздо больше, чем в прошлом году, спрос будет выше, а результаты обязательно повлияют на выбор будущей профессии.

- Если вы еще не задумывались всерьез о выборе профессии, сейчас для этого самое время. А пока же нам с вами, боюсь, придется работать больше обычного, чтобы вы все смогли показать себя с лучшей стороны! – закончил свою речь профессор Флитвик, взгромоздясь, как обычно, на стопку книг, чтобы голова оказалась выше поверхности стола

После этого они час с лишним повторяли Манящие чары, без которых, сказал профессор Флитвик, на экзамене никак не обойдется, а под конец урока он задал им такое большое домашнее задание, какого по заклинаниям еще не бывало.

То же самое, если не хуже, — на трансфигурации.

— Невозможно сдать СОВ, — сурово провозгласила профессор Макгонагалл, — без серьезной практики, без прилежания, без упорства. Я не вижу причин для того, чтобы каждый в этом классе не добился успеха на экзамене по трансфигурации, — надо только потрудиться. (Невилл испустил тихий недоверчивый стон.) Да, и вы, Долгопупс, — сказала профессор Макгонагалл. — Вы работаете очень неплохо, вам не хватает только уверенности в себе. Итак, сегодня мы приступаем к Заклятию исчезновения. Оно проще, чем Чары восстановления, которые вам предстоит систематически изучать только при подготовке к ЖАБА, но оно принадлежит к числу труднейших актов волшебства из всех, что входят в программу по СОВ.