Мужчина оставил Лили одну. Лиз смотрела вслед удаляющемуся Снеггу и чувствовала его горечь и обиду. Все эти годы его держали за дурака.

И снова сцена переменилась… Снегг стоял в тускло освещенном кабинете директора. Он держался отстраненно и холодно, от него так и веяло неприязнью, каждое его действие, шаг или слово сквозило обидой, нанесенной ему Дамблдором.

- Я отказываюсь вам помогать, сэр… Лили жива и теперь может самостоятельно позаботиться о своих детях. В моих услугах вы больше не нуждаетесь…

- Вы ошибаетесь, Северус. Теперь ваши услуги могут быть как нельзя кстати.

- Меня это больше не касается!

- Северус, сядьте! Немедленно! – произнес Дамблдор суровым тоном. Лиз впервые за те годы, что знала директора, увидела не просто древнего старца, умудренного сединами, а великого волшебника, которым тот, несомненно, являлся. Перед его напором никто не мог устоять. Снегг сел. – Вы не знали о Поттерах потому, что так было нужно. Нужно для окончательной победы.

- Есть ли хоть кто-то, кого вы не используете? Кто-нибудь представляет для вас ценность? Каждый человек, живой или мертвый, лишь марионетка в ваших играх. Мы – пешки в вашей партии «Дамблдор-Волан-де-Морт». Спокойно можно пожертвовать одним-двумя ради победы, ведь так? – зло спросил Снегг, не желая успокаиваться.

- Не время устраивать сцены, Северус, - отмахнулся Дамблдор. Такое пренебрежение только подзадорило мужчину. – Вы сами прекрасно знаете, что надвигается…

- Меня это больше не касается, - отчеканил Снегг. Он встал и отрывистым шагом покинул кабинет.

Сцена сменилась… Большой зал. Четыре длинных стола уместили не только учеников Гриффиндора, но также студентов Шармбатонна и Дурмстранга. По залу проносится волнами взволнованный гул студентов. Снегг сидит на своем привычном месте и выглядит мрачнее затянутого тучами волшебного неба.

Вдруг все взоры обратились к дубовой двери. На пороге показалась профессор Макгонагалл, а за ней – вереница детей, но не одиннадцатилеток, а более старшего возраста. Среди них была Лиз. Восторженно оглядывая присутствующих, плавающие в воздухе свечи и потолок, она шла одна из последних. Настоящие Гарри и Лиз стояли в нескольких шагах от Снегга и могли наблюдать, как он неотрывно следит за девочкой. Настоящая Лиз всматривалась в лицо преподавателя, пытаясь разгадать его чувства, однако же, кроме одного желвака на шее, выдающего напряжение, ничто не выдавало его волнения. Как только Лиз с друзьями подошла к преподавательскому столу, Снегг отвернулся и больше на нее не смотрел. Вместо этого он украдкой посматривал на Лили, сидящую на другом конце стола, - та не спускала кроткого ласкового взгляда с дочери. Снегг фыркнул и отвернулся. Весь вечер он поглядывал исподтишка на девочку, которая так внешне напоминала маленькую Лили, пытаясь убедить себя в их внутренней несхожести. В тот вечер ему это так и не удалось…

Снова радужный водоворот, и вот краски померкли, и Снегг с Сириусом стоят во внутреннем дворе Хогвартса, говоря с друг другом на повышенных тонах.

- Вы обязаны сказать ей! – требовал Снегг, гневно глядя на мужчину.

- Мы сами решим, когда рассказывать!

- Но Лиз должна знать! – настаивал профессор.

Настоящая Лиз подошла ближе. Гарри последовал за ней.

- Она и узнает! Когда будет готова! И вообще, Нюниус, какое твое дело? – раздраженно спросил Сириус.

- Ты прав, никакого! – жестко сказал Снегг. – Да только чем больше вы тянете, тем дольше вам придется ей объяснять, почему ее вполне себе живые родители ждали полгода прежде, чем раскрыть всю правду!

Лиз хорошо помнила, что чувствовала в тот момент. Волна страха и волнения накрыла ее снова, как будто ей только сейчас предстоит узнать правду о родителях.

- Джеймс и Лили сами решат, когда девочка будет готова.

- Готова? – воскликнул Снегг. – Как к такому можно подготовить?

- Это не твое дело, Снегг! – отрезал Сириус. – Уйди с дороги!

Снегг остался стоять в тени заснеженного дворика. Он и не знал, что стал ключевой фигурой, соединившей Лиз с родителями. Услышав шорохи, он отрывисто подошел к шармбатонской карете и заметил, как Фред обнимался с Анжелиной.

- Минус двадцать очков с каждого, Уизли. Живо вернулись на праздник! – рявкнул он, напугав парочку.

Внутри него кипела ярость. Он издал звук подобный рычанию и быстрым шагом направился в школу. Гарри с Лиз неотступно следовали за ним. В вестибюле Снегг нашел Дамблдора, который уже следовал к себе в кабинет.

- О, Северус, эти балы невероятно утомляют, но им все-таки стоит отдать должное! Я так танцевал лет сорок назад!

- Я рад, - безразличным холодным голосом произнес Снегг. Он подошел вплотную к директору и низким грудным голосом произнес: - Вы можете на меня рассчитывать, сэр.

- Позвольте спросить, что изменило ваше решение, Северус?

- Вас это не касается, - отрезал мужчина, а затем порывисто добавил: - Но впредь мне нужна правда. Я не потерплю лжи, Дамблдор. Знайте это.

Сказав это, Снегг развернулся и направился к себе в подземелья. Полы его мантии развивались как крылья летучей мыши.

Лиз с Гарри за ним не последовали. Краски сгустились, их снова окутала тьма, а затем на смену вестибюлю школы пришла арена, с заполненными до отказа трибунами. Впереди был третий этап Турнира Трех Волшебников.

- Я не хочу за этим наблюдать, - сказала реальная Лиз брату и осталась в стороне от происходящего.

Но даже отсюда Лиз видела, как она, четырнадцатилетняя девочка, сбежала с трибун в надежде на помощь, как Снегг выслушал ее, а затем держал, пока она кричала от боли, извивалась и билась в истерике над телом Седрика. Реальная Лиз видела, как Снегг по отечески удерживал ее, не давая навредить себе или другим. В его лице, неизменно каменном, не отражалось ни сопереживания, ни понимания, но глаза его горели состраданием и участливой заботой. В этот миг Лиз, реальная Лиз, поняла, что по-настоящему Снегг проникся к ней именно в этот момент, их объединила одинаковая участь – потеря любимых. То, что Снегг держал в себе десять с лишним лет, сейчас бурным потоком слез и боли вырывалось из Лиз. Он сопереживал ей так, как никто не сопереживал, ведь он пережил подобную утрату. Когда эта сцена погасла, как огарок свечи, а вместо нее зажглась новая, реальная Лиз все еще утирала слезы рукавом свитера…

Сцена сменила… Теперь Гарри с Лиз стояли в тускло освещенном кабинете Снегга. Лиз сразу поняла, что это был за вечер – Рождество на пятом году обучения. Лиз отчетливо помнила, как в то время Снегг каждый вечер оставлял в кабинете миску с лекарственным отваром для ее руки. В благодарность за его помощь Лиз сделала подарок профессору. Сейчас ей предстояло увидеть, как профессор отреагировал. Для Лиз стало откровением то, что мужчина все время, что она была в классе, находился за ширмой, прислушиваясь к тому, что она делала. Как только за ней захлопнулась дверь, Снегг тут же отдернул занавесь и зашел в кабинет. Его внимание сразу обратилось к подарку на письменном столе. От неожиданности он не решался подойти и посмотреть на него. Он какое-то время ходил вокруг стола, думая, что это или розыгрыш или кто-то решил подшутить над ним. Снегг даже проверил его на парочку заклинаний, чтобы быть полностью уверенным, что подарок безопасен. Наконец, удостоверившись, что все с подарком нормально, мужчина медленно подошел к столу, взял открытку и с подозрением пробежался по ней глазами. Мгновенно его лицо прояснилось, и ему всё стало ясно. В небольшой открытке с омелой и колокольчиками было написано от руки: «С Рождеством, профессор Снегг! И спасибо! Лиз». Фыркнув, он с особой тщательностью просмотрел каждый подарок, не пропустив ни одной детали. Не ускользнули от него две буквы С на корешке кожаного блокнота, которые, как догадался мужчина, означали его инициалы. Приглянулось ему и перо изумрудного цвета. «Как глаза Лили» - прошептал мужчина. Разложив все подарки перед собой, Снегг нахмурился, не желая признаться себе, что подарок ему понравился. Но затем, всего на мгновение, его лицо посветлело, тучи развеялись и на лице промелькнула едва заметная улыбка. Подарок пришелся ему по вкусу. Лиз, смотревшая эту сцену со стороны, улыбнулась, а вот Гарри, наоборот, нахмурился.