- Что мы предпримем? – с готовностью поинтересовался он у всех.

- Надо устроить показательное шоу для наших гостей, - глаза Джинни Уизли яростно загорелись.

Лиз стояла поодаль и наблюдала, как каждый предлагал несмелые, иногда глупые, а порой и невероятные способы для заявления. Даже те, кто в первую секунду забился в угол, высказывали свои мысли. Отряд все еще был Отрядом. Жаль только, что Лиз придется это сказать…

- Мы ничего не будем делать, - произнесла она ровным голосом, глядя прямо перед собой. Почти никто ее не услышал – все продолжали спорить и выбирать лучший вариант, поэтому Лиз повторила громким уверенным голосом: - Мы ничего не будем делать!

Все обернулись к ней. Невилл с Джинни смотрели в недоумении.

- Как так, Лиз? Я думал, ты первая ринешься в бой.

- Это будет не бой. Это – бойня. Нас положат быстрее, чем мы взмахнем палочками. Кому будет нужна наша смерть?

- Положат раньше, чем взмахнем палочками… - задумчиво произнесла Лаванда. – Когда ты перестала в нас верить?

- Я не… - Лиз опешила. – Мы должны сражаться в настоящем бою, защищать тех, кто действительно в этом нуждается, а не устраивать показуху, чтобы показать, как мы круты.

- Сами-Знаете-Кто должен знать, что в школе есть движущая сила, которая направлена против него, - произнес Майкл Корнер.

- О, поверь, он знает! – вспыхнула Лиз. – Но это глупо! Глупо выступать просто для того, чтобы выступить!

- По-моему трусливо сдавать назад, когда представился реальный шанс показать, на что мы способны, - с вызовом произнесла Падма Патил. На ее заплаканном лице была обида и злость, обращенная на Лиз.

- Ты меня трусихой называешь?

- А что, если и так? – она встала и ненавистно посмотрела на девушку. – Из-за тебя и твоего брата вся эта каша заварилась, ты нас собрала, а сейчас идешь на попятную.

- Я понимаю, - примирительно произнесла Лиз, - ты потеряла отца и винишь мою семью и меня, в частности, но…

- Не смей говорить о нашем отце! – на этот раз вскочила Парвати. - Как так получается, что Поттеры возвращаются с того света, а вокруг них все гибнут как мухи? Странно, да?

- Девочки, угомонитесь! – встряла в разговор Джинни. – Разве Лиз или ее семья убили вашего отца? Или Дамблдор погиб из-за знакомства с Гарри? Сейчас война!

- Не надо, - остановила ее Лиз. – Я все сказала. Не совершайте глупостей, побед они никому не приносили.

С этими словами она покинула Выручай-комнату и отправилась в гостиную Гриффиндора.

***

Две последующие недели стали, пожалуй, одними из самых сложных в семестре.

Узнав, что Элизабет Поттер, сестра Гарри Поттера, будет выступать перед главным врагом ее брата и заодно всего магического сообщества, многие отвернулись от нее. Вчерашние друзья в глаза называли ее предательницей, трусихой и лгуньей. Поначалу Лиз пыталась объясняться, но ее не слышали, поэтому она перестала. Отряд Дамблдора за это время ни разу ничего не предпринял. Видимо, его члены разругались после ухода девушки.

В кругу друзей Лиз остались лишь Джинни и Полумна. Невилла девушка к себе не подпускала, хоть тот и пытался несколько раз с ней поговорить.

Профессор Макгонагалл сообщила ей порядок выступлений. Лиз предстояло выступить с пятью песнями сольно и одной в дуэте на закрытии вечера. Лиз долго обдумывала возможные композиции, которые могла бы спеть. Каждый день шорт-лист менялся в зависимости от настроения. Бывало, что ей хотелось спеть все песни на французском, а бывало, что ей завладевало желание спеть только магловские песни. В конце концов, она поняла, что этот вечер, вероятнее всего, станет для нее последним, а значит, надо сказать то, что хочешь сказать. И не просто тихо, шепотом, а во всю глотку, со всем рвением, силой и настроением. Увидев список песен, которые будут исполнять другие, она поняла, что большинство выбрали для себя неприметные, простые песенки в два прихлопа. Лиз не могла их винить, они боялись за свою жизнь. А Лиз… В какой-то момент ей стало все равно. Погибать? Так с музыкой и так феерично, чтобы ее не забыли.

Было здесь еще кое-что. Лиз хотелось почувствовать себя собой. Когда-то она приехала в Хогвартс, чтобы понять, кто она есть. За нескончаемыми репетициями, концертами и записями она не замечала, как росла и превращалась из ребенка в девочку. Какой она была? Каким человеком становилась? Она не знала. Она понимала, каким артистом становится, чего хочет от своей карьеры, но то, какой из нее растет человек, до нее не доходило. Ей нужно было абстрагироваться от вечного бега, сделать пару шагов назад, чтобы увидеть всю картину целиком.

Сейчас происходило то же самое. После смерти Седрика она с головой окунулась в учебу, в борьбу с Амбридж, в обучение окклюменции. Затем погиб Адам, а за ним Дамблдор. Каждый год приносил свои испытания и потери, за вечной гонкой в желании поспеть за остальными и не погибнуть, она снова позабыла, кем была. Она не думала о том, как изменилась, какие приоритеты ею движут и делают из нее живого человека. Она просто делала, не раздумывая и не сомневаясь. А сейчас, ей хотелось подвести черту под всеми страданиями и болью и снова почувствовать в себе радость, огонек надежды и теплоты. Она когда-то ощущала это на сцене. У нее ничего не было, кроме сцены, но она была счастливой. По большей степени. А сейчас у нее есть многое из того, о чем она мечтала, но нет сцены… Отчего-то и счастье пропало…

Пусть это произойдет в последний раз. Лиз выйдет на сцену и не испугается. Она споет то, что захочет, а не то, что ей скажет Снегг или остальные. Она будет собой. Оголенной как нерв… Открытой как окна с шифоновыми занавесками в солнечный ветреный день… И пусть она погибнет, но она останется собой, бескомпромиссной и не сдавшейся. Этого будет ей достаточно.

***

Подолгу Лиз сидела в спальне. Одна. Сестры Патил и Лаванда сторонились ее, уходя или в гостиную, или в библиотеку. К тому же девичьи спальни были недоступны для парней. Это ее спасало от Невилла, который все настойчивее искал с ней встреч. До сих пор ей удавалось его избегать.

Лиз много писала, слушала музыку, которую взяла с собой в школу. Это были мелодии, к которым Лиз так и не написала стихов. Она слушала их снова и снова в поисках мелодии, которая отозвалась бы у нее в душе и побудила написать текст. Лиз не хватало всего одной песни. Все остальные были из старого ее репертуара или не изданы, но, тем не менее, они существовали.

Вдруг она услышала первый проигрыш новой мелодии – осторожный, нежный, мягкий… Это то, что было нужно! Почему она раньше проходила мимо нее? Пианино наигрывало мотив, незатейливо, но ласково, словно мама напевает колыбельную. К пианино подключается гитара. Пара аккордов, несколько струн… А затем целый оркестр: скрипки, ударные – все вместе они создавали именно то самое настроение, которое было нужно.

Лиз за пять минут написала текст. Эта песня стала реквиемом всем тем, кто погиб за последние пару лет. Не умерли естественно, а именно погибли. Почти в каждой магической семье были такие люди.

В первую очередь, песня рассказывала о чувствах, которые испытывала семья, близкие люди после потери любимых. Песня была от имени дочери. В семье погиб отец, семья разрушена, остались только мать и дочь, а также их воспоминания и безмолвный крик отчаяния и желания все вернуть назад. Но разве все можно вернуть? Увы…

***

В последний вечер перед приездом Волан-де-Морта в спальню к Лиз зашла Джинни. Она села рядом с подругой на кровать и жестом показала на наушники. Лиз в очередной раз прослушивала песни, что должна была исполнить следующим вечером, и показала жестом, что не может их снять. Джинни не стала церемониться. В следующий миг Лиз ощутила сильную боль в лодыжке.