Лиз прокручивала в голове события последних трех с небольшим лет и понимала, что от той девочки-одиночки, воробушка по имени Лиз, яркого и непринужденного ребенка не осталось и следа. Какой бы отчужденной и недоверчивой она тогда не была, она все же умела чувствовать радость, находить хорошее в людях. Все ее естество и детская наивность тянулись к новым незнакомым людям, странам и местам. Она была открытой и доверчивой. От той Лиззи не осталось и следа. Несмотря на то, что даже в том возрасте ей казалось, что она повидала многое и настрадалась вдоволь, настоящее не шло в никакое сравнение. Теперь она не была Элизабет Остин, уже давно она стала Элизабет Поттер. Вместе с фамилией ей досталось много хорошего, но и плохого тоже. Она потеряла возлюбленного, лучшего друга Адама, но взамен обрела семью. Вместо сцены и влюбленной в ее музыку публики, ей досталось волшебство и школьные коридоры. Она могла бы быть счастлива в этом мире, но было одно «но». И это «но» звалось Лорд Волан-де-Морт. Этот мужчина, человек рушил все, что могло принести радость и чувство причастности к этому миру. Из-за него ей не раз хотелось сбежать отсюда и забыть, что волшебство вообще существует. Если бы не он, Лиз жила бы спокойной размеренной жизнью, доучивалась в школе вместе с друзьями, а за стенами Хогвартса ее бы ждали родители и возлюбленный. Закончив школу, Она смогла бы вернуться на сцену и, как не бывало, записывать новые хиты и гастролировать. Все это счастливое будущее растаяло призраком уже давно. И виноват в этом был Волан-де-Морт.
За этот месяц Лиз не раз забывала, почему вернулась в Хогвартс и какие мотивы ей двигали. Усталость и чрезмерная ответственность за других подавили в ней осознанное понимание ее же собственных мотивов. Теперь же все снова встало на места. Ею руководило желание мести. Месть — вот что придавало ей сил предыдущие два года. Она боролась, чтобы отомстить за смерть Седрика, за Адама, погибшего случайно и нелепо, за множество искалеченных судеб, осиротевших детей, полностью погибших семей, за себя… Да, она хотела отомстить и за свою судьбу. Несмотря на то, что она столько всего добилась в мире маглов, она бы ни за что не променяла семью на славу. Это чудовище по имени Темный Лорд лишил ее семьи, детства и самосознания. Долгое время она не знала, кто она, от кого ей достался талант, чьи у нее глаза и рыжие волосы, где ее место. В отличие от многих, ей все же повезло, но это не умоляет вины человека, который по собственной прихоти и стремлению к власти уничтожал все на своем пути.
Лиз снова стояла перед зеркалом и смотрела на себя. Что-то в ней изменилось. Осознание собственной миссии придало ей сил. Она видела, как взгляд ее ожесточился, подбородок воинственно приподнялся. Она не сможет жить как прежде, пока жив этот человек. Если Гарри не справится, она закончит начатое. А пока ей надо защищать тех, кто не способен защититься — студентов, боящихся дать отпор. Неважно сколько сил ей придется положить на это, какие средства использовать. На войне, как на войне — все средства хороши.Эта мысль словно возродила ее. И теперь, уверенная в своей силе и намерениях она спокойно легла спать.
***
Прошло два месяца. С первыми днями декабря пришел и первый снег. Северный ветер уже давно сновал по закоулкам школы, бороздил просторы на равнинах и холмах у Запретного леса, рябью скользил по зеркальной поверхности озера. Походы в Хогсмид отменили еще в сентябре и оттого в школе стало еще тоскливее.
За это время обстановка в Хогвартсе еще более накалилась. Теперь, что ни день, то новое происшествие. Многие студенты старших курсов открыто выказывали свое недовольство новым режимом. Снеггу и Кэрроу доставало немало усилий сдерживать волну негодующих. По большей части их просто наказывали. Каждую ночь доносились крики из камер подземелья. Отряд Дамблдора часто приходил на помощь пленным. Первое время их охранял только Филч, которого легко можно было оглушить. Когда Кэрроу прознали, про ситуацию, они создали среди преподавателей график дежурств. Филч по-прежнему караулил «заключенных», а один преподаватель следил, чтобы не было нападений. Так вышло, что Кэрроу и тут просчитались. Проорденовские профессора, не поддерживающие режим «Кэрроу-Снегг» с легкостью создавали условия для членов ОД, а те, в свою очередь, спокойно освобождали студентов.
За два месяца Отряд Дамблдора совершил больше сорока ночных вылазок. Каждое утро студенты с надеждой выходили в коридоры школы и ждали, что же принесла новая ночь. Иногда это были надписи на стене вроде «Мы не сдаемся! Мы победим!», чаще новости об освобождении очередных ни за что наказанных студентов. А бывало, что о вылазке узнавали ближе к обеду, когда кто-то со студентов разносил по школе весть о том, что кабинет Алекто Кэрроу разгромили пикси, а Амикусу Кэрроу пришлось два часа ждать подмоги из-за того, что ночью его примотали к кровати с помощью обычной магловской изоленты. Ходили слухи, что на потолке над кроватью был прикреплен листок с надписью «Чувствуете свою беспомощность, мистер Кэрроу? Сейчас вы абсолютный магл!».
Много раз Лиз и ее друзей пытались поймать на месте преступления. Неоднократно комнату Лиз обыскивали. К разочарованию Кэрроу никаких доказательств вины установить не удалось.
ОД ликовал. Лиз чувствовала свою безнаказанность и всемогущество. Не признаваясь себе в этом, она ощущала, что ей нипочем любые преграды. В Отряд Дамблдора приходили все новые люди. Лиз, Невилл, Джинни и Полумна разработали ряд признаков, по которым удавалось вычислить, правда ли человек хотел вступить в их организацию или это были засланные агенты Кэрроу. Нередко им удавалось вычислить последних и, тогда их просто вышвыривали и заносили в черный список, меняли пароли и усиливали охрану Выручай-комнаты.
Теперь Выручай-комната стала полноценной штаб-квартирой Отряда Дамблдора. Там всегда кто-нибудь находился. Комната была поделена на несколько секторов. В первом было больничное крыло: угол, где стояло четыре-пять койки-кровати, отделенные ширмами, а также стеклянный шкаф, где располагались все запасы, инвентарь и медикаменты для залечивания ран. Обычно в этом секторе было один-два человека, которые отдыхали после ночной вылазки или неудачно попавшего в них заклинания. Тяжелых травм пока получалось избегать.
В противоположной стороне тоже стояли кровати. Их было в раза два больше. Там была спальная зона. За эти два месяца нередко приходилось прятаться от Кэрроу или Филча на несколько дней. Выручай-комната служила отличным убежищем.
В другом углу комнаты находился длинный дубовый стол со стульями по обе стороны от него. Там проходили теперь уже ежедневные собрания ОД, на которых определялись актуальные проблемы, обсуждались новости и вырабатывались планы вылазок. На столе лежала полная карта школы и ее окрестностей. Места операций всегда помечались чернильным крестом, а после операции обводились в кружок, как выполненные.
По другую сторону от этой зоны было пустое пространство. Угол примерно десять-на-десять метров, где члены отряда могли отрабатывать новые заклинания, выученные маневры. Это зона была практической. За последний месяц ее все чаще использовали, ведь задания становились все опаснее, и надо было быть максимально подготовленными к ним.
За эти два месяца мама не раз обращалась к Лиз с просьбой вернуться домой. От профессора Макгонагалл до нее доходили разного рода слухи и, само собой разумеющееся, Лили боялась за своего ребенка. Кроме того, неизвестность о судьбе сына побуждала ее усилить свои мольбы. Страх потерять обоих детей страшил Лили и порой лишал сна. Лиз и сама не знала, где Гарри. Она не могла утешить мать, не могла поддержать других членов отряда хорошими новостями. На каждом собрании она твердила, что их битва здесь и, что она имеет большое значение для будущего исхода войны. Она уверяла всех, что Гарри сражается так же яростно и упорно идет к цели, ведь будь он мертв, на следующее же утро в «Ежедневном пророке» была бы весь о его гибели. Почти всегда это срабатывало, все воодушевлялись и шли на новое задание. Но порой упадок сил и уныние завладевало всеми и они лишь молча покачивали головой в знак согласия. Тогда, обычно, с задания возвращалось несколько пострадавших.
