Литмир - Электронная Библиотека

Она быстро нашла выход:

– Тогда, пожалуйста, держите их при себе, заплатить за бензин, когда понадобится.

Он метнул в ее сторону взгляд из-под козырька кепи:

– Гм… ладно.

Они уже приближались к въезду на автобан. Фары высвечивали снег на асфальте, под ним – черный лед. Влившись в поток движения, она отметила, что машины едут медленно и осторожно.

– Пожалуй, в Базель мы попадем не скоро, – заметила она.

– А вы торопитесь, мэм?

– Нет.

– Я тоже нет… Я никогда не спешу. – Он рассмеялся.

Нет, теперь она тоже никуда не спешила, ведь он был здесь, рядом с ней. Она надеялась оказаться в Базеле часа в два и остановиться в «Адлоне», но теперь ей было все равно. Теперь она понимала, что в «Адлон» Ларри брать неудобно – без багажа, в таком виде. Лучше уж подыскать более скромный отель, где не будет этих любопытных и удивленных глаз.

– А где вы сегодня ночевали? – спросила она.

– Нашел комнату. Вы уж простите меня, мэм, но пришлось потратить часть ваших денег. Но я вам верну.

Еще одна девушка? Она почувствовала укол ревности.

– Не беспокойтесь. Денег у меня достаточно. – Она в нерешительности помолчала с минуту. – Деньги – полезная вещь, но не всегда приносят счастье.

Он заерзал на сиденье, сдвинул кепи со лба, потом опять надвинул.

– Мой старик тоже всегда так говорит. – (Она тут же поняла, что допустила промашку.) – Люди, у которых куча денег, любят порассуждать о счастье. – Голос его звучал грубовато.

– Да… это верно. – Ей хотелось подстроиться под него. – Часто не ценишь то, что имеешь.

Он снова заерзал.

– Да, так говорят. А Рон говорит, что слишком мало людей имеет много денег и у слишком многих их мало.

«Это что, прикажете считать мудрым изречением?» – подумала она, но вслух сказала:

– Вы все время упоминаете какого-то Рона… Кто он?

– Мой приятель. – Он повернулся, и она с неудовольствием подметила, как оживилось его лицо.

И снова почувствовала укол ревности, зная, что никто не заметит того простодушно-восторженного выражения на его лице, если он когда-либо заговорит о ней со своими друзьями.

– Расскажите мне о нем.

Какое-то время он молча смотрел вперед через ветровое стекло, затем заговорил:

– Ну, вообще-то, он личность. Незаурядный человек. А какой повар – в жизни ничего подобного не видел! – Он восторженно тряхнул головой. – И что у него ни спросишь… про что угодно – на все получишь ответ. Для него нет проблем. Очень умный парень.

– Да, похоже, замечательный. – Она постаралась вложить в эту фразу максимум энтузиазма. – А где вы познакомились?

– Да так, случайно. – По его голосу она поняла, что он не очень-то расположен говорить на эту тему.

– А почему вы не путешествуете вместе?

Он рассмеялся и стукнул себя кулаком по коленке:

– Да потому, мэм, что он сейчас в тюрьме.

– В тюрьме? За что?

Он покосился на нее из-под козырька:

– Вы только не подумайте ничего дурного, мэм. Уж я-то знаю: стоит таким, как вы, заслышать, что человек в тюрьме, и вы сразу думаете про него бог знает что. Рон не такой. Он протестует. Он возглавлял марш протеста в Гамбурге, вот его и упекли.

Руки Хельги легко касались баранки, глаза не отрывались от дороги. После паузы она спросила:

– И против чего он там протестовал?

Снова настала долгая пауза, и она взглянула на него:

– Против чего он протестовал?

– Я не очень-то разбираюсь в этих делах, мэм. – Он дернул за козырек. – Вообще-то, они там всю дорогу говорили, говорили… Я только одно знаю: причина протеста была.

– Откуда знаете?

Он нетерпеливо передернулся:

– Ну, он так сказал.

«Что за дитя», – подумала она и снова растрогалась.

– Но если он такой умный, как вы говорите, Ларри, как же это получилось, что он оказался в тюрьме?

– Он умный! И он мне все объяснил. Он сказал: пока люди о тебе не знают, ты ничто. Реклама – великолепная вещь. Вот он угодил в кутузку, и на следующий же день его фото появилось во всех газетах. И теперь в Гамбурге о нем говорят… И это здорово!

– Он, конечно, против богатых?

Ларри нахмурился:

– Да… пожалуй что, так.

– А вы тоже?

– Может. Я как-то особо об этом не думал…

– Но зато слушали Рона!

– Ясное дело. Да его нельзя не слушать! Это гамбургское сборище было, доложу вам, вещь! Он сколотил кодлу парней. Я тоже там был. Дождь лил как из ведра. Я хотел стать где-нибудь под навесом, но Рон сказал: фигушки, давай вперед. И я шел впереди. Потом мы стояли там как статуи, мокрые, голодные как черти. И тут опять Рон начал заваруху. Завел нас, и минут через пять мы все взорвались точно ракеты! Да, доложу я вам, это было нечто! Повеселились вволю. Вопили, орали, били витрины, переворачивали машины и поджигали их. Бросали в фараонов кирпичами… Вообще – задали шороху. Здоровская вышла заваруха!

– Но зачем, Ларри?

Он метнул в ее сторону взгляд, глаза враждебно сузились.

– Значит, надо было… Рон так сказал.

– Ну а потом?

– Ну потом и фараоны разозлились. Стали палить из водяных пушек. Боже, ну и холод же был! – Он расхохотался. Она с облегчением заметила, что гнев его уже улетучился. – И еще они применили слезоточивый газ… Вот тут действительно стало худо. Ну, Рон подбежал ко мне. Мы стояли чуть не по колено в битом стекле… а потом разорвалась еще пара снарядов… ну прямо как на войне. И все орут и дерутся. Он сказал, чтоб я сматывался из Гамбурга, и быстро… ну я и удрал.

Посветлело, и фары стали не нужны. Снег перестал. Она прибавила скорость.

– И сколько он уже сидит? – спросила она.

– Не знаю… Может, с неделю.

– Вы хотите встретиться с ним снова?

– Ясное дело. Конечно увидимся. У меня есть его адрес. Зачем терять такого отличного парня. Пошлю ему открытку. – Он кивнул, словно открытка являлась решением всех проблем. – Конечно, обязательно увидимся… Такие парни на дороге не валяются.

Отсутствующее выражение лица и тон подсказали Хельге, что он вовсе не так уж стремится снова обрести этого Рона, и она почувствовала облегчение.

– Знаете, не нравится мне все это, – сказала она. – Ни багажа у вас, ни одежды, ни денег… Не знаю, как вы собираетесь жить дальше.

– Обо мне не беспокойтесь, мэм. Не пропаду. Найду работу. – Он уверенно и широко улыбнулся. – Хотя, конечно, очень приятно, что вы обо мне беспокоитесь. Подыщу работу в отеле или гараже. Не так уж много мне надо денег.

Впереди она увидела знак стоянки и остановилась.

– Хотите сесть за руль?

– Еще бы!

Она въехала на стоянку. Он вышел и подошел к дверце с ее стороны, а она пододвинулась на сиденье.

Уже по тому, как уверенно вывел он машину на автобан, она поняла, что водитель он опытный. Буквально через несколько минут «мерседес» набрал скорость сто семьдесят километров в час, и ей даже стало немножко стыдно за ту осторожность, с которой она вела машину, словно какая-нибудь старуха.

– Так мы, пожалуй, будем в Базеле уже часа через два, – заметила она.

– Я еду слишком быстро, мэм?

Он действительно ехал слишком быстро, но она не могла заставить себя признаться в этом.

– Нет… мне даже нравится. Вы вообще замечательно водите машину.

– Спасибо, мэм.

Он слегка нахмурился, и она поняла, что разговаривать он не слишком расположен. Видно, хотел целиком сосредоточиться на процессе управления автомобилем, наслаждаясь его мощью, и показать свое мастерство. Она расслабилась, откинулась на спинку кресла, перед глазами монотонно разматывалась лента дорожного полотна, и через некоторое время мысли ее обратились к прошлому. С возрастом она стала все чаще ловить себя на том, что ей нравится разматывать клубок прошедших лет и дней.

Единственная дочь известнейшего адвоката-международника, она получила образование в Европе и имела сразу две специальности – юриста и секретаря-делопроизводителя высочайшего класса. К этому времени отец Хельги начал работать в Лозанне, в одной швейцарской фирме, специализирующейся по налогообложению. Когда в возрасте двадцати четырех лет Хельга закончила обучение, он привел ее в фирму и устроил личным своим помощником. Через несколько лет отец умер от сердечного приступа, но на ее положение в фирме это не повлияло. Джек Арчер, один из младших партнеров, перехватил ее буквально из-под носа у других, более солидных по возрасту и стажу руководителей фирмы, и назначил своим личным секретарем. Она понимала, что вправе выбирать, но Арчер буквально взял ее штурмом – он был красив, напорист и невероятно сексуален. Последнее, видимо, имело решающее значение. Без мужчин она не мыслила жизни и имела столько любовников, что потеряла им счет. Когда Арчер предложил ей работать с ним и она кивнула в ответ, он тут же запер дверь кабинета и они отметили это событие прямо там, на полу, «моменталкой», как она это называла, и разочарованы не были.

4
{"b":"5994","o":1}