Кольтира сейчас не чувствовал энергетического голода, жизненная сила убитых сектантов наполняла его. Но жажда магии, влияющая на живых эльфов так сильно, что расколола их народ на части и стала причиной гибели и перехода на сторону демонов многих из них, была в определенной мере свойственна и немертвым. Эльфов, потерявших контроль над жаждой магии и свою личность называли “презренными”. Как назовут эльфа, который ради наслаждения магией и даруемым ею могуществом перешел на сторону Короля-Лича, отказавшись от собственной воли? Он и так - мерзость, чудовище, Проклятый. Живым нечего добавить к этим эпитетам. Зато Кольтира знал подходящее слово.
Слабак.
Кольтира оскалился. Он обойдется без артасовой силы! Он попытался отвернуться, но у него не получилось.
- Из-за твоего упрямства погибли твои друзья, - продолжил Король-Лич. Может, вспышка и ослабила его, но голос звучал все так же уверенно и подавляюще. - Ты не хочешь попросить меня дать им еще одну жизнь?
Друзья? Сапф и… Верет, что ли?
- Не воображай себя незаменимым, - огрызнулся Кольтира.
Он мысленно повторял армейскую присягу и имена родных. Все, что могло позволить ему остаться в своем уме. Мысли путались, и он не знал, за какую зацепиться, чтобы противостоять воздействию воли и темной магии Короля-Лича.
“… Перед лицом Солнца и моих братьев по оружию клянусь храбро, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни, защищать народ и интересы Квель’Таласа, всемерно способствуя его славе и процветанию…”
Когда-то это помогало ему бороться, давало надежду и силы на борьбу с чужой волей. Но он нарушил эту клятву, и эти слова больше не могли иметь для него никакого значения. Даже наоборот. Он уже не вправе был произносить их. Он предатель, убивший множество эльфов, и больше не достоин называться защитником Квель’Таласа. Именно это и прогрохотал ему голос, снова, как в годы службы в Плети, прозвучавший прямо в голове.
ТЫ УБИЙЦА, ТВОЕ МЕСТО ЗДЕСЬ.
Определив однажды его слабое место, Король-Лич старательно и планомерно бил именно туда. Он предатель и убийца, он виновен, ему нет прощения, его место в Плети - Кольтира тысячу раз слышал это от теней.
Он попытался представить лица родителей и брата, погибших до его вступления в Плеть и не успевших разочароваться и отречься от него. Но вместо них почему-то увидел Сапфириэль, раскинувшую руки, лежа на снегу, и мечтательно уставившуюся на пылающее синими и зелеными лентами нордскольское небо. Сияние Севера. А потом Сапфириэль погибла, потому что пыталась “спасти” его от свободы, которая, на ее взгляд, пошла ему во вред.
ТЫ РЫЦАРЬ СМЕРТИ. Я СОЗДАЛ ТЕБЯ, И ТЫ НАВЕКИ БУДЕШЬ ПРИНАДЛЕЖАТЬ МНЕ.
- Иди к троллям! - выкрикнул Кольтира.
Его убил и сделал рыцарем смерти Тассариан, пусть и заимствуя силу Артаса, пока не хватало собственной и нужных умений. А вовсе не этот самодовольный безумный ублюдок! На груди Кольтиры остался шрам от клинка Тассариана, это по его мечу вошла в тело энергия смерти. Это Тассариан научил его выживать в Плети и защищал, пока Кольтира не научился справляться со своими проблемами сам. Однако до Тассариана уже дошло, что этот факт не дает ему никаких прав!
Разозлившись, Кольтира нашел в себе силы сделать шаг назад - но только один. Он слышал голоса, что-то говорили паладины и рыцари смерти, раздался резкий окрик, но Кольтира не вслушивался в слова.
ПОКОРИСЬ СВОЕМУ ПОВЕЛИТЕЛЮ. ТЫ СМОЖЕШЬ СНОВА УБИВАТЬ.
В этот раз воспоминания не искажались - хватало и реальных. Кольтира не забыл муки голода из-за нехватки энергии, усиливающиеся в присутствии живых. Помнил отвержение и неприязнь Отрекшихся, страх и враждебность эльфов, презрение орков. Желание убивать приходилось все время держать под контролем, оставляя в живых даже тех, кто смел пытаться оскорбить его. Живые не принимали и не примут такого как он.
Кольтира заставил себя сосредоточиться на других воспоминаниях. Агмар со временем стал ему доверять и пообещал позвать в свое войско, когда закончит на острове Завоеваний. Этас болтал с немертвым соплеменником как с приятелем. Всего двое - но этого достаточно, Кольтира никогда не испытывал потребности дружить со всеми.
И перед его мысленным взором вдруг возникло лицо Келтана. Этот полный паники и отчаяния взгляд, который Кольтира видел, когда попытался прикоснуться к нему. А еще - когда держал его за горло у Последней Надежды и запугивал на палубе Молота Оргрима. Это зрелище наполняло его мрачным торжеством. Кольтира словно наяву почувствовал под пальцами тонкое, хрупкое горло - безумно хотелось сжать, причинить боль, убить.
УНИЧТОЖЬ. ОТНИМИ ЭТУ ЖИЗНЬ, ПУСТЬ ЕГО КРОВЬ ОБАГРИТ ТВОЙ КЛИНОК.
Кольтира удивился. Но Келтана же здесь нет, он на воздушном корабле. Тут только его собратья по ордену. Живые, полные свежей, горячей алой крови.
Нет, нет, он справился с этим, он может контролировать себя! У него получалось, он не убил орков на корабле, ворчливую Альнарию, Алую фанатичку, задиравших его придурков в Молоте Агмара. Кольтира про себя повторил келтанову молитву Солнцу, которую тот бубнил по утрам, выискивая взглядом в зимней темноте примерное местоположение светила. Ни упыря не помогло.
Он рыцарь смерти, ему нравится убивать, его место среди ему подобных - здесь, в Плети. Это было так логично и правильно, и Кольтира никак не мог вспомнить, что именно тут не так.
- Быстрее, Кольтира, - зашипел Тассариан ему в ухо, разворачивая так, что контакт глаз с Королем-Личом прервался.
Кольтира тряхнул головой, прогоняя наваждение. Он заметил, что Тассариан уже успел, крепко держа за плечо, протащить его через главный зал Собора почти до самого выхода.
- Постой, - Кольтира вырвался и, замедлив бег, выпалил: - Дарион, что бы ни сделал Фордринг, похоже, он сумел ранить Короля-Лича. Мы должны добить его!
Раз Король-Лич уговаривал, воздействовал какой-то своей магией, значит, не имел сил всех убить и поднять как своих слуг.
- Тассариан, - коротко приказал Дарион, бежавший впереди и тащивший бесчувственного, но живого Фордринга.
Тассариан снова вцепился Кольтире в плечо и настойчиво потянул дальше. Голос Короля-Лича не звучал ни в ушах, ни в голове - для последнего ему, наверно, нужно было смотреть в глаза освободившемуся от его воли немертвому. Обернуться и узнать, чем занят этот тип, Кольтира не рискнул.
Оседлав своего грифона-скелета и устроив Фордринга так, чтобы удобно было его держать, Дарион соизволил ответить:
- Терпение. Скоро мы получим свой шанс. Довольствуйся тем, что на сей раз Серебряный Авангард в долгу перед нами, а не мы перед ним.
Он закрепил оба своих меча за спиной, чтобы одной рукой держать лидера паладинов, а другой управлять костлявой птичкой. Сияющий Испепелитель он прицепил рядом с ними, а до этого преспокойно держал в укрытой саронитовой перчаткой руке. Наполненный Светом клинок не обжигал его и не тускнел сам, словно не Проклятый держал его, а обычный паладин.
Как бы ни добирались сюда паладины, их летающих животных поблизости от Собора Тьмы не было. Тассариан и Кольтира сели на одного грифона-скелета, а освободившегося оседлали два паладина. Призванный Тассарианом скелет куда-то исчез. Третья соратница Фордринга - она скинула капюшон и Кольтира без особого удивления узнал взбалмошную авантюристку Аниерру, - свистнула непонятно где скрывавшегося черно-красного дракондора.
- Проклятый урод. Как он это делает? - выругался Торваль, летевший позади всех.
- А нечего было в глаза ему пялиться, - тут же отозвался кал’дорей.
- Да я вообще в его сторону не смотрел! - возмутился тот.
Кольтира криво усмехнулся, позлорадствовав, что не он один оказался неустойчив к ментальному воздействию. Даже сейчас, удалившись от Короля-Лича на приличное расстояние, он ощущал себя не в своей тарелке и не чувствовал никакого удовлетворения от успеха операции. А ведь они вырвали желанную добычу прямо из-под носа Артаса и ухитрились уйти живыми, оставив Короля-Лича в дураках, а паладинчиков - в должниках. Точнее, расплатившись за шанс, подаренный у Последней Надежды.
