Тассариан лез с поцелуями, и Кольтира отвечал ему, хоть и понимал, что дает ему ложную надежду. В чем проблема просто вот так встречаться иногда? Орда за такое не похвалит, но можно же не афишировать. Тассариан больше не просил пойти с ним, но явно не оставил этой идеи.
На следующее утро он посреди разговора вдруг прижал Кольтиру, ехидничающего на тему него и кал’дорея, к стене, развернув к ней лицом, и принялся вколачиваться в него сильно и резко. Именно так, как нужно немертвому, чтобы что-то ощутить. Он прикусил кольтирино ухо и между нашептываниями его имени и всякой пошлятины вдруг заявил:
- Вечно ершишься и сбегаешь от меня. Я уже не знаю, как с тобой. То ли отпускать, чтобы ты мог свободно возвращаться. То ли ты просто напрашиваешься на то, чтобы я тебя вот так прижал к стенке, отымел и запретил выделываться и хоть на шаг отходить от меня.
Кольтира пихнул его в живот локтем.
- Ты не болтай, а дело делай. Сильнее, - потребовал он.
Тассариан зарычал и заломил ему руки за спину. Перехватил их одной ладонью, а второй попытался зажать Кольтире рот, но после сильного укуса, едва не лишившего его пальцев, отдернул ее. Вместо этого положил руку Кольтире на затылок, прижимая его голову к стене и не позволяя вывернуться.
- Может, ты именно этого и добиваешься, а я зря мирюсь с твоими фокусами? - прошептал он ему прямо в ухо, трахая сильнее, как и было велено.
- Мечтай, - огрызнулся Кольтира, злясь, что немертвое тело не в состоянии испытать разрядки и вершины удовольствия. Казалось, еще немного, вот уже почти… Но нет. Удовольствие от оргазма, которое он при жизни считал само собой разумеющимся, единственным логичным и закономерным результатом секса, немертвому не давалось.
Сейчас ему не только не хватало остроты ощущений, но и что-то мешало, отвлекало. Ощущение усиливалось, и Кольтира понял, что это чутье, сообщающее ему о приближении посторонних. Он бросил взгляд в сторону двери как раз в тот момент, когда та резко распахнулась - замков и засовов тут не было предусмотрено.
- Тассариан, ты мне срочно… - торопливо и решительно начал Дарион, но запнулся на середине фразы, вытаращив ледяные глаза и осознав, чем Тассариан занят, - н-ну-у-ужен…
========== Глава 38. Возврат долга ==========
Стучаться не пробовали, идиоты?
Кал’дорей, чья фиолетовая рожа сверкнула льдистыми глазами у лидера Черного Клинка за плечом, не поведя бровью, сделал поворот кругом и исчез с горизонта. А обалдевший Дарион такой догадливости не проявил.
- Что пялишься? Присоединяйся или проваливай, - фыркнул Кольтира, радуясь, что стена, к которой Тассариан его прижимал, не позволяла увидеть знак Плети на груди.
Глаза Дариона стали еще круглее. Бедный паладинчик, наверное, при жизни и не подозревал, что двое мужчин могут таким заниматься. А в посмертии решил, что это одна из самых мерзких пыток, которую применяют воины Плети.
Тассариан куснул Кольтиру за шею, выражая недовольство предложением присоединиться, вышел из него и спокойно ответил:
- Я скоро приду, Дарион.
Недосказанное “иди уже отсюда” внятно слышалось в его словах. Дарион перестал таращиться на них, развернулся и, стоя к ним спиной, распорядился:
- Не задерживайтесь. Вы нужны мне оба срочно.
Он ушел, прикрыв за собой дверь, и Кольтира с Тассарианом принялись одеваться. Это дарионово “срочно” прозвучало очень убедительно и интригующе. Похоже, сейчас кого-то будут много убивать - и Кольтира хотел в этом поучаствовать. Шлем и недостающая перчатка нашлись у предусмотрительного Тассариана в комнате, и через несколько минут оба рыцаря смерти в полном облачении и при оружии вышли во двор крепости.
“А я давно догадался”, - услышал Кольтира тихую фразу кал’дорея, обращенную к Дариону. Они вдвоем стояли чуть поодаль от Крока, ковыряющего скалу носком саронитового сапога, и Торваля, задумчиво пялящегося в небо.
- Я слышал сплетни, но не думал что… - тихо ответил кал’дорею Дарион и сам себя оборвал: - Ладно. Это не наше дело.
- Они явились, - объявил Торваль, заметивший Тассариана и Кольтиру. - Кого еще ждем?
- Зор’бе, - коротко отозвался Дарион .
Кольтира оскалился. Зор’бе, Крок, Торваль, Дарион, кал’дорей и он сам с Тассарианом были сильнейшими бойцами в Черном Клинке. Логично брать такой состав, когда не хочешь ни одного слабака оставить Плети. Похоже, им предстоит секретная операция, где нужно будет небольшим числом незаметно подобраться к врагу и кого-то уничтожить. Ребрада?
Плохо, что, занявшись Тассарианом, Кольтира забыл отдать в починку доспех. На груди он был сломан секирой Орбаза, но это не страшно. Трещина располагалась в таком месте, что до некроэнергетического канала не достать, а прочие раны немертвому не опасны.
Дарион не объяснял, в чем дело, пока все не собрались, поэтому Тассариан подошел к нему и негромко, чтобы не услышали те, кто не в курсе, произнес речь. По согласию и со взаимным уважением - это нормально, и вообще мыслить надо шире и все в таком духе.
- Я вообще молчал! - возмутился заподозренный в узколобии Дарион. - Нормально, так нормально.
- Более нормально, чем всю жизнь и нежизнь оставаться девственником, - вставил Кольтира, презрительно ухмыльнувшись.
- Тема моей сексуальной жизни что-то слишком тебя волнует. Займись лучше своей, - с каменным лицом отчеканил Дарион.
Явился Зор’бе, и всех, наконец, ввели в курс дела. Оказывается, паладинчики затеяли какую-то авантюру с внедрением разведчиков в ряды Культа Проклятых. Они узнали, что сегодня в Собор Тьмы явится некая процессия, а потом там будет проводиться ритуал с каким-то нужным Фордрингу артефактом - насколько Дариону удалось выяснить, речь шла о сердце Артаса.
Кольтира поморщился. Опять это сердце. Он думал, что слова Короля-Лича, которые тот не раз говорил рыцарям смерти в Плети, что он собственноручно вырвал сердце из своей груди - это метафора. Но Аниерра, когда была на Молоте Оргрима, вдруг заявила, что видела своими глазами это обледеневшее сердце и даже трогала его руками. Она сообщила, что после этого ей стал периодически являться призрак человеческого мальчика, который рассказывал о прошлом Артаса и насылал видения. Кольтира подумал, что это очередная артасова ловушка, и не стал соваться в мир теней разбираться с призраком, хотя первая мысль была именно такой.
Он посоветовал Аниерре обратиться к Келтану - раз она живая, то Свет должен помочь ей от воздействия темной магии. Молитвы и заклинания Келтана не помогли, и Аниерра сказала, что слетает к самому Тириону Фордрингу, потому что заслуживает “консультации наилучшего специалиста”. Это было недели три назад, но, похоже, веретовы задания ее задержали, и она обратилась к лидеру паладинов совсем недавно. И он принял ее видения всерьез.
Фордринг собрался похитить сердце и попробовать очистить его от темной магии? Кольтира слабо представлял себе смысл такого действия. Ну очистит, и что? Будет у него в руках кусок обычной мертвой плоти, уже не имеющей никакого отношения к Артасу. Даже если засунуть орган обратно, он не застучит и не очистит остальное тело. Вот какие-нибудь ритуалы магии крови могли бы дать эффект. Но Королю-Личу хватит силы снять с себя любое проклятье, наведенное через кусок его тела.
- И паладины думают, что сектанты их не раскроют? От них же Светом разит за версту, - проворчал Тассариан.
Кольтира при помощи своего чутья ощущал паладинов просто как живых, а среди некромантов мог почувствовать только очень сильного и часто творящего темную магию или имеющего при себе специфические амулеты. А вот Тассариан с его склонностью к искаженному Свету, говорил, что на близком расстоянии неплохо различает тех и других. Многие из Культа Проклятых прятали лица за масками или под глубокими капюшонами, но паладинчикам это поможет мало. Наверняка в Соборе Тьмы найдется хоть один достаточно умелый сектант, который, подойдя близко, поймет, что в их рядах затесались посторонние.
- Мы полетим туда же и при необходимости вмешаемся. Гербовые накидки снять, вперед меня не лезть, - распорядился Дарион, проигнорировав посыпавшиеся комментарии подчиненных о сложных взаимоотношениях паладинов и здравого смысла.
