— Будем здоровы! — провозгласил он.

— Будем!

— Добро пожаловать к нам!

Все выпили залпом и принялись за бутерброды и огурцы. Петер снова стал наливать, но, когда он подошел к Виктору, тот перевернул свой стакан вверх дном.

— Мне довольно, — сказал Виктор.

Петер удивленно обвел всех глазами.

— У нас ведь репетиция, — объяснил Виктор.

— Какая еще репетиция?

— Мы ставим пьесу.

— Ну, вы даете! — и Петер, гримасничая, оглядел застеснявшихся артистов. — Да ладно тебе, — полуобнял он Виктора. — Сегодня никаких репетиций, никаких пьес. Сегодня не будем играть, а будем жить!

Артисты оживились. Виктор покачал головой, медленно перевернул свой стакан, и Петер при общем хохоте наполнил его с верхом. От холодной водки Виктор невольно содрогнулся…

И так пили они два или три часа, пели, смеялись и слушали рассказы о необычайных приключениях Петера. Бутерброды и огурцы давно уже кончились, но водки оставалось еще много. Первой попрощалась Берта, потом исчезли и трое парней, сказав, что они торопятся смотреть по телевизору футбол. Виктор остался с семьей Малых и початой бутылкой.

— Допьем и пойдем, — предложила Анна.

— Нет, лучше пойдем сейчас, — решила Ольга, — а допьем дома.

Она завинтила крышку бутылки и дружески подтолкнула подвыпившего брата.

— Я согласен, — пробормотал тот, не протестуя, и, покачиваясь, направился к выходу. Сестры быстро навели порядок в зале, собрали стаканы и пустые бутылки.

Когда они вышли из заводских ворот, было уже темно.

Петер уверенно направился к автостоянке.

— Куда ты? — побежала за ним Ольга.

— Я отвезу вас, — великодушно пообещал Петер.

— У тебя машина? — ужаснулась Ольга.

— Отец дал.

— Но ведь ты пил! — бросилась к нему Анна.

— Что я там выпил, — удивился Петер. — У меня же ни в одном глазу, смотрите, — и он сделал несколько прыжков на одной, потом на другой ноге.

— Я не поеду, — решительно сказал Виктор.

— Как хочешь, — обиделся Петер. — Волков бояться — в лес не ходить. Поимти, девчонки!

Сестры переглянулись, а Виктор кивнул им и решительно направился к трамвайной остановке.

— Виктор, подожди, — позвала его Ольга, — подожди! — Она догнала его, взяла за руку, заглянула в глаза: — Нельзя же быть таким принципиальным, это уж чересчур…

Виктор молчал.

— Мы осторожно, — продолжала убеждать Ольга, — медленно поедем.

Петер между тем завел машину, зажег фары и, посадив Анну, остановился около Биктора с Ольгой.

— Ну, пойдем, — потянула Ольга Виктора за руку.

Они уселись сзади. Петер взялся за руль и запел высоким, не своим голосом, так что в ушах зазвенело:

Что ты прячешь там, девчонка,

Ох, что прячешь там, девчонка?

Что скрываешь под юбчонкой,

Под коротенькой юбчонкой?

Прячу яркие цветочки,

Ох, красивые цветочки,

Их получишь темной ночкой,

Их получишь нынче ночкой.

Ольга приглушенно засмеялась, а ее сестра Анна сердито посмотрела на брата:

— Лучше следи за дорогой.

— Не бойся, Анна, — куражился Петер, — я два года водил танк, практики хоть отбавляй.

— Но h\b\ же не на танке, — возразила Анна.

— Да отвяжись ты от него, он едет осторожно, — заступилась за брата Ольга.

Наступила тишина, и Виктор, еще не успокоившись, спросил Петера:

— Где ты служил?

— Военная тайна, — ответил Петер и заржал.

Они свернули с главной магистрали на боковую и продолжали продвигаться к Раче по улице с односторонним движением. Но тут, как гром среди ясного неба, перед ними вырос велосипедист, ехавший с погашенной фарой. До него уже оставалось несколько метров, когда Петер сделал попытку затормозить и свернуть влево, но не успел и правым крылом автомобиля отбросил велосипедиста в сторону. Девушки вскрикнули, Петер выругался, а Виктор приказал:

— Останови!

Петер замедлил ход, и все разом обернулись.

— Встает, ничего с ним, идиотом, не случилось! — закричал Петер и прибавил скорость. За ними по шоссе на одной ноге прыгал велосипедист, другая нога его была каким-то странным образом подвернута.

— Останови! — снова крикнул Виктор. — Ему надо помочь!

— Ты что, очумел? — заорал Петер. — Он — Все равно ему надо помочь, — настаивал Виктор. — Останови немедленно!

Девушки, успокоившись, сидели молча.

— Чтобы я за пятьсот метров от дома дал себя арестовать? Это тебе, гад, нужно?

— Скотина, — процедил Виктор. — Тогда я выйду! Стой!

Но Петер только прибавил газ.

— Ребята, перестаньте, — заплакала Анна.

— Езжай, — приказала Ольга и, пытаясь помешать Виктору открыть дверцу, навалилась на него всем телом. — Не смей, трус! — раздельно сказала она.

Виктор перестал вырываться и вдруг беззвучно рассмеялся. Он смеялся до тех пор, пока машина не остановилась. Все торопливо вышли и окружили Виктора. Он уже пришел в себя, презрительно поглядел на них и, ни слова не говоря, повернулся и пошел.

— Куда ты? — чуть не плача крикнула Анна.

— Посмотрю, не нужна ли ему помощь, — ответил Виктор.

— А потом? — спросил Петер.

— В милицию.

— Ах ты, крыса! — выругался Петер и бросился догонять Виктора.

Но Анна успела схватить брата за руки и стала удерживать его изо всех сил.

Виктор же быстро шел, не оглядываясь.

Но, дойдя до угла первого дома, он остановился и поглядел назад. Сестры уводили Петера в сад, и Ольга при этом несколько раз оглянулась. Вздохнув, он бросился дальше. На место, где Петер сбил велосипедиста, он прибежал уже задыхаясь. Ни парня, ни велосипеда не было. Он обошел все кругом. Никаких следов. Он задумался, покачал головой и пошел дальше.

Когда после долгих раздумий и колебаний он наконец подошел к отделению милиции, дверь отворилась, и на пороге показалась

Анна. Он с удивлением остановился.

— Я была там, — сказала она.

— Ты?

— Да. Я им все сама рассказала. Все. А теперь можно мне пойти с тобой? — спросила она. — Домой мне теперь нельзя… по крайней мере, несколько дней.

Он молча взял ее за руку, и Анна прижалась к нему. Был теплый вечер. Деревья шелестели листьями, и они пошли в Вайноры пешком, через поле. Посреди поля, распугивая любопытных птиц, они упали в траву, и она укрыла их темнотой.

— Ты любишь меня? — спросила шепотом Анна, — любишь?

— Да, — ответил Виктор.

Потом они пришли в Вайноры и там, в комнате Виктора, зажгли свет и стали чистить испачканную в траве одежду. Тут неожиданно зазвонил телефон. Виктор взял трубку. Это была Ольга. Ее голос дрожал от волнения. «Только что арестовали Петера, — крикнула она, — ты и в самом деле гад и подлец, и я больше не хочу тебя видеть! И в кружок больше ходить не буду. Провались ты со своей Антигоной!»

Виктор положил трубку.

— Кто это? — спросила Анна.

— Ольга.

— Вон оно что, — удивилась она, — что же она сказала?

— Она не хочет больше играть Антигону.

Анна огорчилась.

— И мы не поставим Софокла? — потерянно спросила она.

— Еще как поставим! — возразил Виктор. — И ты будешь играть Антигону.

Она на минуту задумалась, потом улыбнулась.

— Ну что же, попробую, — сказала она и вышла на середину комнаты.

Выпрямившись, она подняла с пола невидимый сосуд с погребальной жертвой и показала, как вместе с воображаемой сестрой Исменой выходит из дворца. Затем, помолчав немного, страстно начала декламировать монолог Антигоны:

Сестра моя любимая, Йемена,

Не знаешь разве, Зевс до смерти нас

Обрек терпеть Эдиповы страданья.