- Один все заграбастать хочешь? А как же честь? Совесть? Богобоязнь? Человек за свои дела паскудные расплачивается потом воплями. Эта твоя ложь стоимостью в один вопль воплем и выльется. Что с ним делать, ребята? Какие экстренные меры принять?

- Убейте, а то убежит, - дал совет не кто иной, как Толчков.

- Я сказал экстренные, а не экстремальные. Здесь правит закон, а не заёб. Сами мы люди добрые. По мере сил помогаем обществу. И улицы охраняем, и милиции безобразничать, а чиновникам воровать не даем. Вот только недруги постоянно дразнят и злят.

- Не хочет помочь обществу это антиобщественное существо, - сказал вежливый Жимов. - Скрывает от нас свою искренность. Как вам не стыдно только? Начальник уже более получаса печется о вас.

- Если менты с нами так, то кто же нас бояться будет? А еще сваливают всю преступность на нас, - сказал Толчков и, не зная, куда девать праздные руки, вновь ткнул одной из них меня в бок. - Как прикажете бить, шеф? До синя или до смерти? До первых слез или до первой крови?

- До первых петухов. Или, выражаясь диаматом, доколе количество в качество не перейдет.

- Зря только время убьете, избивая меня, - сказал я.

Вечно ко мне убийцы цепляются. Но, попадая в ситуации, я всегда довольно боек бывал. Менее бойкого убили б давно.

- Тогда, может быть, не теряя времени, мы вас сразу убьем. Поймите, я не могу допустить, чтобы вы беспрепятственно разгуливали по городу. Это с совестью моей несовместно. Вами могут заинтересоваться мои потенциальные враги или вероятные противники. А то и сами организуете предприятие. И первый же посмеетесь надо мной. А я очень обижаюсь, когда люди надо мной смеются, и убиваю их.

- Обязательно убивать? Разве как-то иначе расстаться нельзя?

- Поймите, вы можете расколоться в чужих руках. Могут вас очаровать или одурачить. Начнут приставать с пристрастием. Знаете, какие нынче методы? Знаете, осведомлены. Мы свои методы тоже имеем. Константин, покажись!

Некий молодой человек вышел из-за спин рослых гвардейцев. Не помню видел ли я его, когда вошел. Небольшой, щуплый юноша в очках. В простом пролетарском фартуке, из кармана которого паяльник торчал. В руке у него была пилочка для ногтей, которой он и орудовал, используя по назначению. На меня он и не взглянул.

- Рекомендую: Константин. Молодой начинающий специалист. Константин, подойди ближе. Вглядись в это лицо. Только не очень пристально. А то может обидеться и уйти в себя.

Молодой, начинающий нервничать специалист приблизился еще более. Стал в меня всматриваться, пронзая взором, словно солнечный луч кисею. Вначале в его пустых глазах ничего не было. Потом появился ко мне интерес.

- Заладил: не знаю, не ведаю, - сказал Кесарь. - Все эти хиты быстро дряхлеют. Рентген и тот не всякого насквозь видит, но этот пытливый молодой человек, даже если память в пятки ушла, и оттуда ее достанет. По внешнему облику отыскивает слабое место и начинает это место пытать. Ты даже не представляешь, что этот виртуоз может сделать дамской пилочкой для ногтей. Кесарево сечение вашей памяти. Бывает, что человек действительно думает, что пуст, как цыганский бубен. Но вот его берут, бьют. Он звучит. Так что трижды подумай, прежде чем снова нас огорчать.

- Вряд ли я способен что-либо вспомнить до утра, - трижды подумав, сказал я, надеясь оттянуть время.

- Отойди, Константин. Как я уже сказал, а вы не поняли, город волнуется. Слухи о белогвардейских сокровищах возмутили весь этот планктон. Один философ прознал и разнес, как Евангелие от Лукавого. Болтун - находка для находчивого. Одиночки и полчища штурмуют леса. То и дело эта темная тема всплывает. Весь этот гул отдается в недрах. Слышали, нас недавно тряхнуло? Я понимаю, народу чудес хочется. Кормушка пуста. От свободы только обида осталась. В вашей власти все это пресечь. А тут еще монеты всплыли не с моим профилем. Такие монеты я уже видел лет восемь назад. У одного геолога. Вот и поперли в леса, состязаясь в быстроте членов. Рабочие коллективы, друзья детства, теряя рассудок в этом лесу. Мои же коллеги по легальному бизнесу (нелегальным-то я ни с кем не делюсь). Вы не представляете - мэрия, и даже милиция снаряжает отряд. Того и гляди, отыщется еще сыщик, который поспеет к казне вперед нас. Знакомый вам Семисотов совался, сняв с дежурства пожарное подразделение и четыре машины. Он, конечно, матерый майор, но и у пожарных дело не выгорело. Но эти-то хоть вернулись. А многие уходят туда на денек-другой и пропадают полностью. Во всем мире растет смертность от сердечно-сосудистых заболеваний, и только в России - от медведей и змей. - Он помолчал, скорбя. - В целом эти бойскауты не очень меня беспокоят. Ни Семисотов, хоть и петух опытный, ни Людка Ханум-Хана, знаете, вероятно. Опасная женщина в каком-то смысле. Нет, тут кто-то еще действует, и таким тайком, что никак не удается выявить. - Неявно, но чувствовалась в его словах озабоченность, и даже, как мне показалось, суеверный, а потому опасный страх. - Я убиваю время, чтобы делать деньги, ты тратишь деньги, чтобы время убить. Ну, зачем тебе деньги, Челкаш? Спустишь их в казино. - Казино? Странно как он узнал про эту мою особенность, я эту страсть даже от самого себя скрывал. - А я начеканю монет с моим профилем. Раздам тем, кто со мной. Курятников комфортабельных понастрою. Чтобы куры были не только вкусны, но и прекрасны. Полезно-прекрасное, прекрасно-промышленное производство провизии для всей страны. Расширю ассортимент галльскими курочками. Спросите у простого народа: нужно ему это? Нужно! Народу - кесарево. Народ надо кормить, они ж без меня - сироты. В городе сыро от сиротских слез. Город без меня, как всадник без головы - несется, не разбирая пути, а вдруг впереди пропасть или стена? Вот вы сетуете: не щедр. Сначала нужно быть очень жадным, чтобы быть очень щедрым впоследствии. Курица - строптивая птица, птичьим болезням подвержена. И только когда о ней заботу проявишь, начинает золотые яйца нести. А на мне ведь еще мусорганы. Чиновничество и санпиднадзор, менты и мытари. ЧМОН - части милиции особого назначения. А я ведь и налогоплательщик еще: содержу державу. А еще конкуренты поднялись на эпидемии птичьего гриппа. Да и эти вот, - он кивнул на собственных сослуживцев, - третий год без отпуска. Рвутся в субтропики. Мало им пальмы в этом углу.

- Вот и обратитесь к народу. Может, вам беднота отвалит от своих щедрот, - сказал я.

- Зря вы со мной так. Человек смертен. Кай - человек. Значит, Кай смертен. Знаком вам такой силлогизм? Могу другой предложить. Вы смертны. И находитесь в наших руках.

Значит, вы мучительно смертны. Не лезь на рожон, майор. Надо умирать с умом. Мне один статский советник такой статский совет дал.

Я соображал, чем все это для меня обернется, пока он слагал свой силлогизм. Ей-богу, я не знал, как поступить, решив, тем не менее, сколько возможно дольше противиться насилию над собой.

- Всякий человек смертен. Но не всякий человек - Кай. - Не знаю, откуда во мне возник такой афоризм.

- Силлогизм остается в силе при любых значениях средней посылки, - сказал Кесарь после недолгого недоумения, вызванного моим сомнением в моей же человечьей участи. - Знаете, метр есть мера многих вещей. Мне ничего не стоит упрятать вас на два метра вглубь. И отдалить вашу судьбу на метр в моей власти. С вашей или Божьей помощью я добуду казну. Но лучше, если все-таки с вашей, лучше - для вас.

- Что это вы о Боге заговорили. Духовность пошла в рост?

Он нахмурился. Сменил выражение лица на враждебное. Место, где быть улыбке, занял оскал. Очевидно, и он от меня не меньше устал. Меня хоть моя неблестящая перспектива взбадривала.

- Дьявол искушает, Бог принуждает, - сказал он. - Я же просто советую подумать здраво. Наши цели целиком совпадают. Всё за то, чтоб вступить нам с вами в производственные отношения. Не буду вас калечить пока. Ибо в здравом теле - здравая мысль. Кстати, встать. - Я встал. - Пока что вы на пятерку не тянете. Не ответили на главный вопрос. Ставлю вам фиг с минусом. Вынес нашему обществу суровый приговор и замкнулся в себе? Замкните его в свою очередь. В келью его, - кивнул он своим подручным. - В камеру. Он хоть еще и не раскололся, но уже треснул повдоль. Заприте по всей строгости. Пусть посидит замкнуто. Ему надо остаться одному и подумать. Послушать, что подскажет совесть-суфлер. Будешь либо моим другом, либо своим трупом к утру. Ну а утречком - в церковь свожу. Такие контракты заключаются на небесах. И не надо меня ненавидеть так. Я ведь могу ответить взаимностью. Детская жажда справедливости жжет? Справедливости нет и не будет, доколе я жив. Справедливость торжествует у меня во рту. Ну-с, не стану вам очень спокойной ночи желать. Пока, рыцарь мечты, близкий печальному образу. Попрощайся с ним, Константин.