Зверь поднял голову, меня обжёг горящий жёлтый взгляд. Волк тявкнул; почти как собака. Ну-ка, подожди, дружище. Твоё сознание открыто, и я кое-что понимаю:
"Ты звал? Я пришёл. Ты обещал охоту! Где?"
"Уже скоро"
"Позови, когда нужно. Мы идём драться с... (образ волколака, азарт, ненависть, презрение)"
Вожак задрал морду к небу, душу пронзил тоскливый вой. Из-за деревьев появлялись другие.
* * *
Вот гадство, ещё и непонятные выстрелы в Посёлке! - почти равнодушно подумал Слега. И патруль, отправленный за подкреплением, запропастился, и Пасюка нет. Когда нужен, его и нет! Здесь такое - без начальства не разберёшься! Да где же его, это начальство, взять? Не соизволили они явиться. Зато потом до всякой мелочи будет докапываться - только держись! А сейчас они там, где тепло и не стреляют. Здесь каждый на счету - некого послать за Пасюком. Вон, из леса вышла стая волков, принесла же их нелёгкая! Близко не подходят, а с такого расстояния их не достанешь. И откуда столько зверья на нашу голову? Ладно, у Мухомора сейчас дробовик, никакого толка от дробовика.
- Эй, Михаил, а ну, сгоняй за начальством. Да чтобы шустро. Одна нога здесь, другая тоже...
* * *
Чужаки выдохлись, Настёна, кажется, и вовсе уснула: дышит, будто плачет, глаза крепко зажмурены а руки-ноги, как у куклы на верёвочках. Я, на всякий случай, придерживаю обмякшее тело. Что ж, пора и мне... Я достал из кисета шишку хмеля, разжевал, и, немного подумав, взял ещё одну.
И пригрезилось, будто я - комар, завязший в сером клубящемся киселе. Если приглядеться - это вовсе не кисель, а сплетённая из зловонных нитей паутина. Эта паутина так плотна, что в ней застревают и взгляд, и мысль. Смотришь, и не видишь, кричишь, а крик возвращается, как глухое эхо.
Но, если вглядеться пристальнее, сквозь муть начинают тускло просвечивать огоньки. Одни горят ярко, другие чуть заметно мерцают, есть и такие, что лишь слегка угадываются. В этих условиях я не могу говорить с лесом, но можно же приказать тварям напрямую! Захватить чужое сознание, заставить его повиноваться не получается, но послать команду всем, кто готов ей повиноваться, мне по силам. И я крикнул:
"Вперёд. Настало время охоты!"
Твари двинулись к Ограде. Они всю жизнь считали, что там, за частоколом скрывается их главный враг. Я не заставлял их делать ничего, что противоречило бы их желаниям. Посёлок огрызнулся громыханием выстрелов, началась бойня: люди тоже "услышали" команду, они тоже решили поохотиться. Звери метнулись назад, под защиту деревьев - инстинкт самосохранения победил, а свинцовый град ещё долго бил по траве, кустам и деревьям...
* * *
Оружейный склад: постучали, и Яков открыл, никаких проблем!
- Слушай внимательно, - в третий раз объяснял Захар. - Сейчас ты отдашь ключи, и свалишь отсюда, целый и невредимый.
- А как я отчитаюсь?
- Отчитаешься! Я тебе, где надо, распишусь, - начиная злиться, пообещал Захар. Тут никакого терпения не хватит, Клыков ушёл к участку, надо бы догонять, да вот застрял, не получается переупрямить упрямого Яшку. - Я тебе сейчас так распишусь!
- А, пропади оно всё! - Яков шмякнул на стол тяжёлую связку ключей. - Оружия нет, пасюки забрали. А патроны ещё остались. Берите, последнее!
- Сразу бы так, - Захар взял ключи. Пока он возился с дверью, сзади клацнуло. Обернувшись, Захар увидел в руках у Якова охотничий карабин. "Ай да Яшка, кто бы мог подумать, перехитрил меня старый чёрт!" А сердце заёкало. "Не успею. И ребятки в сенях остались, курят. Никто не поможет! Эх, будь, что будет!" Милиционер сорвал автомат с плеча, вскинул... Яков проверял своё оружие, он и не думал стрелять. Не стал торопиться с этим делом и Захар.
- Ты не дури, - сказал он. - Слышь, Яша, брось.
- Сам не дури! Грозный какой! Я с тобой иду, что, прикажешь пасюков голыми руками давить?
Захар опешил.
- Тебе это надо? - только и сказал он.
- Не знаю. Наверное, нет, но я всё равно пойду, - ответил Яков, и, подумав, добавил. - Тебе гранаты, случаем, не нужны? Во временное пользование!
* * *
А от Клыкова удача отвернулась. Застать Пасюкова врасплох не вышло, те самые сбежавшие полиционеры его предупредили. Новый хозяин Посёлка теперь не расставался с охраной - мало ли... оказывается, и от своих нужно ждать подвох. Хуже нет, когда неприятности приходят, откуда не ждёшь.
Узнав, что Клыков в Посёлке, Пасюков заперся в участке.
Дружинники забыли об осторожности. По сравнению с барачниками они вояки хоть куда, через Посёлок прошли, как раскалённый нож сквозь масло. Слишком легко всё получилось, вот и расслабились.
Попытка сходу войти в участок обернулась перестрелкой, не ожидавшие такого поворота дружинники откатились. Стало ясно - весёлая прогулка закончилась. Перевязав раненных, и сказав: "ты полежи тут, мы скоро вернёмся" убитому, клыковцы пошли дальше. Неизвестно, сколько человек охраняет сейчас Пасюкова, а если неизвестно, значит, нечего лезть на рожон. Пусть посидят взаперти, о жизни своей подумают, может, сговорчивее станут.
Дружинники пошли дальше, четверо остались приглядывать за участком; из укрытий эти ребята не выйдут, но завалят любого, кто попытается выйти из здания.
После этой неудачи Клыков стал осторожнее...
* * *
Звери наседали, из-за ограды постреливали, и я забеспокоился, что не смогу остановить тварей, если те сами не прекратят атаковать Посёлок. Надо бы это дело заканчивать. Я стал осторожно спускаться на землю.
- Там опасно, - прошептала Настёна.
Я не ответил. Мышцы окостенели, и слезть с дерева оказалось нелегко. Сначала я растёр ноги, и, когда они перестали подгибаться, заковылял к опушке. На лугу, возле ограды, во множестве валялись туши и тушки, но ещё больше здесь было живых тварей. Прогнать бы эту разношёрстную стаю, но сил хватает лишь на то, чтобы просигналить тем, кто начинает проявлять ко мне повышенный интерес:
"Не добыча!"
Застыла тишина. Изредка её раскалывают звуки выстрелов - это внутри Посёлка. Ну, что же, как сумел, я барачников отвлёк, дальше пусть разбирается Клыков.
Живое и тёплое ткнулось в бедро. Меня окружила волчья стая.
"Пора начинать охоту (почудилось, зверь приплясывает от нетерпения)?"
"Не спешите. Будьте рядом" - подумал я, а мир поплыл, зашатался и стал зыбким. Интересно, если я потеряю сознание, как поступят серые "друзья"? Мне кажется, или в их глазах действительно пылает злоба? Ну, чего скалитесь? Я ещё не добыча. Пока нет.
"Ты не добыча. Ты болен".
Наверное, волчий ответ лишь примерещился в дурманном мороке. Вдруг, всё вокруг - лишь бредовое видение? Потому что этого точно не может быть, такого не бывает! Звери посообразительнее удирают в лес, другие, обезумев, мечутся по лугу, запутываются в "колючке", попадают в ловушки. Они тоже почуяли - грядёт по-настоящему страшное...
Между Оградой и лесом, аккурат под железной дорогой, словно прыщ на теле земли, взбух холмик. Этот прыщ надувался и опадал, гнулись рельсы, хрустел гравий, с треском разлетались обломки шпал. А потом раздался оглушительный металлический щелчок, две рельсы разъединились и встали дыбом. Из-под земли на белый свет выдавилось нечто громадное и белёсое! Сначала я восхищённо подумал: "вот примерещилось, так примерещилось!" Потом ужаснулся: "неужели это на самом деле!?", и только после возникла слабая надежда: "понятно, такого не бывает, переборщил-таки с дурманом!"
